Особенно молодежь в том возрасте, когда душа человека наиболее раскрыта
призыву героизма, легко принимает за выражение вдохновляющей ее идеи правды
и добра учения, подчас несовместимые с этой идеей. Нет такой, даже самой
чудовищной и человеконенавистнической доктрины, которая не могла бы увлечь
самых чистых и лучших молодых людей, из породы героев Достоевского,
"требующих скорого подвига, с непременным желанием хотя бы всем
пожертвовать для этого подвига, даже жизнью". "Впрочем, - пишет митрополит
Анастасий в книге "Беседы с собственным сердцем", - в появлении и
утверждении безбожного материалистического коммунизма на Русской почве есть
своя диалектика. Наша радикальная интеллигенция, отойдя от Церкви, унесла с
собой из христианства высокие начала любви и сострадания к меньшой братии и
тесно связанную с ними идею жертвенности, свободы, равенства и братства.
Из этого нравственного материала они хотели создать новый
общественный порядок на земле, но уже без религиозного основания. Однако
чисто гуманистическое мировоззрение, как доказал это исторический опыт, не
может служить твердой базой для человеческой жизни, ибо оно само всегда
кажется как бы висящим в воздухе - между небом и землей" (стр. 119).
Создатели Ордена Р. И., подлинные идеалисты, не сразу отказываются
от возвещенных Христом истин. Учитель Белинского Станкевич писал:
"самоотвержение по внутреннему голосу души... вот жизнь религиозная... Все
наше достоинство в приближении к этой жизни". Белинский, перед тем, как
увлечься идеями социализма писал: "Отрешись от себя, подави свой эгоизм,
попри ногами твое своекорыстное "я", жертвуя всем для блага ближнего,
родины, для пользы человечества, люби истину и благо не для награды, но для
истины и блага и тяжким крестом выстрадай твое соединение с Богом, твое
бессмертие, которое должно состоять в уничтожении твоего "я", в чувстве
любви". Герцен писал: "Не Христа ли любит тот, кто любит Правду? Не Его ли
ученик, сам того не ведая, тот, чье сердце отверсто для сострадания и
любви. Не единственному ли Учителю, явившему в Себе совершенства любви и
самоотвержения, подражает тот, кто готов жертвовать счастьем и жизнью за
братьев?".
Сын нижегородского священника Добролюбов в юности - "чистенький и
аккуратный семинарист, верующий в Бога". Его юношеский дневник
свидетельствует о его склонности к аскетизму. Писарев одно время был членом
христианско-аскетического "Общества мыслящих людей".
Желябов заявил на суде: "Крещен в Православии, но православие
отрицаю, хотя сущность учения Иисуса Христа признаю. Эта сущность учения
среди моих нравственных побуждений занимает почетное место. Я верю в
истинность и справедливость этого учения и торжественно признаю, ЧТО ВЕРА
БЕЗ ДЕЛ МЕРТВА ЕСТЬ и что всякий истинный христианин должен бороться за
правду, за право угнетенных и слабых и, если нужно, то за них пострадать,
такова моя вера" (Воронский. Желябов).
На начальном этапе своего идейного развития, эти слова Желябова мог
повторить почти каждый из юношей-идеалистов - членов Ордена Р. И. Описывая
увлечения утопическим социализмом в конце сороковых годов Достоевский
вспоминает: "Тогда понималось дело еще в самом РОЗОВОМ и
РАЙСКИ-НРАВСТВЕННОМ СВЕТЕ. Действительно правда, что зарождавшийся
социализм сравнивался тогда, даже некоторыми из коноводов его, с
христианством и принимался лишь за ПОПРАВКУ И УЛУЧШЕНИЕ ПОСЛЕДНЕГО,
сообразно веку и цивилизации. Все тогдашние новые идеи нам в Петербурге
ужасно нравились, казались в высшей степени святыми и нравственными и,
главное, общечеловеческими, будущим законом всего без исключения".
III
"Исторические истоки русского нигилизма восходят к вольнодумному
кружку вельмож Екатерины II, т. е. к французскому просветительству 18-го
века, - пишет С. Франк в статье "Исторический смысл русской революции". -
Ведь именно это вольнодумное "вольтерьянство" дворянства посеяло первые
семена нигилизма в России, и корни от них постепенно проходили во все более
глубокие слои русской почвы, захватив во второй половине 19-го века
"разночинцев" - единственный в России промежуточный слой между дворянством
и народом, - породив в нем нигилизм 60-х годов и революционный радикализм
70-х годов и к началу 20-го века достигнув последних глубин народных масс.
Но в известном смысле этот нигилизм имеет еще более отдаленного
предшественника в России.
Век Екатерины невозможен был без духа Петра Великого и его реформ.
Гениальный (?) государственный реформатор России в каком-то смысле был
бесспорно первым русским нигилистом: недаром большевики еще при последнем
ограблении церквей с удовольствием ссылались на его пример". "Сочетание
бесшабашной удали, непостижимого для европейца дерзновения святотатства и
кощунства, смелого радикализма в ломке традиционных устоев с глубокой и
наивной верой в цивилизацию и в рационально-государственное устроение жизни
бесспорно роднит, несмотря на все различия, - достаточно очевидные, чтобы о
них стоило упоминать, - Петра Великого с современных русским большевизмом.
Но Петр Великий есть русское отражение западного рационализма 17
века, века Декарта и Гуго Греция, восстания Нидерландов и английской
пуританской революции. И снова мы чувствуем: в нынешней русской революции
подведен какой-то итог общеевропейского духовного развития последних веков.
Мне кажется, что если вдуматься достаточно глубоко и окинуть широким
взором общеевропейское (в том числе и русское) историческое прошлое, то мы
увидим, что русская революция есть последнее завершение и заключительный
итог того грандиозного восстания человечества, которое началось в эпоху
ренессанса и заполняет собою всю так называемую "новую историю"... "в
русской революции подведен итог более чем четырехвековому
духовно-историческому развитию западного человека" (Сб. "Проблемы русского
религиозного сознания", стр. 301 и 317).
Одновременно, скажем мы, это идейный итог многовековой работы
европейского масонства по разложению католичества и европейских монархий.
Причины умственного помешательства вольтерьянством, Ключевский
объясняет так:
"Дворянство спокойно и беззаботно пользовалось чужим трудом с тех
пор, как исправник и предводитель вместе с губернатором обеспечили его сон
от призраков пугачевщины. Таким образом дворянство почувствовало себя без
серьезного дела: вот важный факт, признаки которого становятся заметны с
половины XVIII века. Это дворянское безделье, политическое и хозяйственное,
и стало основанием, на котором во второй половине века складывалось
любопытное общежитие и своеобразными нравами, отношениями и вкусами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415