Когда
люди отрываются от действительности, от жизни какой живет окружающая их
масса, они создают себе искусственное общежитие, которое заполняют
призрачными интересами, привыкая игнорировать действительные явления, как
чужие сны, а собственные грезы принимая за действительность. ТАКОЕ
ОБЩЕЖИТИЕ ЗАВЯЗЫВАЕТСЯ СРЕДИ РУССКОГО ДВОРЯНСТВА С ТЕХ ПОР, КАК СОСЛОВИЕ
ПОЧУВСТВОВАЛО СЕБЯ НА ДОСУГЕ". (Курс Русской Истории. ч. V, стр. 117. Изд.
1922 г.)
В сочинениях французских философов-просветителей (часть которых были
масоны. - Б. Б.) "удары направленные против живых и могущественных еще
остатков феодальной и католической старины, сопровождались обильным потоком
общих идей, общих мест. Эти общие идеи или общие места имели там, на своей
родине понятный условный смысл: там никто не забывал настоящего
практического значения свободы, равенства и других отвлеченных терминов,
которые противопоставляли существующим отношениям. Этими общими местами,
возвышенными отвлеченными терминами прикрывались очень реальные и часто
довольно низменные интересы обиженных классов общества.
Образованное русское дворянское общество было чуждо этих интересов.
Здесь нечего было разрушать, нужно было, напротив, все созидать, чтобы
устранить слишком новые, вчерашние злоупотребления, вкравшиеся в русскую
жизнь, и эти злоупотребления шли всего более от того самого сословия, верхи
которого так опрометчиво увлеклись модными либеральными произведениями
французской литературы. В таком положении из всего содержания этой
литературы ТОЛЬКО ОБЩИЕ МЕСТА, ОТВЛЕЧЕННЫЕ ТЕРМИНЫ и могли быть усвоены
русскими дворянскими умами. Но понятные в связи с живыми местными
интересами, эти условные общие места и отвлеченные термины, оторванные от
своей почвы, превращались в безусловные политические и моральные догматы,
которые заучивались без размышления и еще более отдаляли пропитавшиеся ими
умы от окружающей жизни, с которой они не имели ничего общего. Вот почему
наплыв этих идей из-за границы сопровождался у нас чрезвычайно важными
последствиями, УПАДКОМ ОХОТЫ К РАЗМЫШЛЕНИЮ И УТРАТОЙ ПОНИМАНИЯ ЖИВОЙ
РУССКОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ.
...Чужие слова и идеи избавляли образованное русское общество от
необходимости размышлять, как даровой крепостной труд избавлял его от
необходимости работать". (Там же, стр. 117).
"...Осадком этого влияния в русском обществе остался политический и
нравственный либерализм, не продуманный и не применимый ни в какой почве.
Этот либерализм выражался часто в самых детских формах. Во французской
биографии русской дамы, пользовавшейся потом известностью в парижском
образованном свете, генеральши Свечиной, биограф, член французской академии
гр. де Фаллу, передает такой любопытный случай. Свечина, урожденная
Соймонова, была дочь влиятельного частного секретаря Екатерины, имевшего по
должности квартиру во дворце. Раз летом, в 1789 году, воротившись вечером,
Соймонов застал в своей квартире иллюминацию и спросил семилетнюю дочь, что
это значит. "Как же, папа, не признавать падение Бастилии и освобождение
бедных французских узников", - был ответ. Можно понять, о чем толковали
взрослые, среди которых вращалась девочка. Но господство этого либерализма
ни к чему не обязывало и ничему не научало: под новыми словами, новыми
вкусами и понятиями скрывалась прежняя черствость и грубость гражданского и
нравственного чувства, и эта черствость иногда обнаруживалась в самых
отталкивающих формах. Кн. Дашкова, в молодости так увлекавшаяся французской
литературой, блиставшая на директорском кресле Академии Наук, под старость,
поселившись в Москве, очерствела до того, что все свои чувства
сосредоточила на крысах, которых сумела приручить: она почти никого не
принимала, равнодушно относилась к судьбе своих детей, дралась с прислугой,
но несчастье с крысой трогало ее до глубины души. Начать Вольтером и
кончить ручной крысой умели только люди Екатерининского времени".
"Словом, у нас никогда не было такого цивилизованного варварства,
какое царило во второй половине XVIII в. Равнодушие к окружающему и утрата
чутья родной действительности были последним результатом умственного и
нравственного движения в дворянском обществе".
IV
"Непонимание действительности, - указывает О. Ключевский, -
постепенно развилось в более горькое чувство, и чем успешнее русский ум
XVIII и XIX столетий усваивал себе плоды чужих идей, тем скучнее и
непригляднее казалась ему своя родная действительность. Она была так
непохожа на мир, в котором выросли его идеи. Он никак не мог примириться с
родной обстановкой, и ему ни разу не пришло в голову, что эту обстановку он
может улучшить упорным трудом, чтобы приблизить ее к любимым идеям, что и
на Западе эти идеи не вычитаны в уютном кабинете, а выработаны потом и
политы кровью.
Так как его умственное содержание давалось ему легко, так как он
брал его за деньги, как брал все из магазина, то он не мог подумать, что
идея есть результат упорного и тяжелого труда поколений. Почувствовав
отвращение к родной действительности, русский образованный ум должен был
почувствовать себя одиноким. В мире у него не было почвы. Та почва, на
которой он срывал философские цветки, была ему чужда, а та, на которой он
стоял, совсем не давала цветов. Тогда им овладела та космополитическая
беспредельная скорбь, которая так пышно развивалась в образованных людях
нашего века".
Вот откуда идут декабристы, а раньше их течения, возглавляемые
Радищевым и Новиковым, а за ними Обломовы, Онегины, Печорины, Тентениковы,
Бельтовы и пр. Оценка русской истории из хода европейской истории и
европейских идей поставила русского интеллигента в нелепое отношение к
русской действительности. "Для нас важно, - пишет В. Ключевский, - в какое
отношение к действительности ставили русского человека заграничные идеи.
Между первой и последней не было ничего общего! Русская действительность
создавалась без всякой связи с действительностью Западной Европы. Русские
народные понятия текли не из тех источников, из которых вытекали идеи
французской просветительной литературы. Русский образованный человек
вращался в русской действительности, на его плечах тяготели факты русского
прошлого, от которого он никуда уйти не мог, ибо эти факты находились в нем
самом, а ум его наполнен был содержанием совсем другого происхождения,
совсем другого мира.
Это очень неестественное положение. Обыкновенно общество и отдельные
лица, вращались среди внешних явлений и отношений, для оценки их имеют и
свои понятия и чувства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415