– Потери большие?
– Да ерунда, – отмахнулся парень. – Пара раненых... один, правда, серьезно, но наверняка выживет: крупные сосуды целы, а мясо – дело наживное. А у вас там как?
Помолчав, капитан-лейтенант принял информацию с некоторым сомнением и вынужден был ответить, что у него трое убитых.
– Раненых не считали еще, – добавил Алексей, немного помолчав и продолжая изучать лицо командира огневого взвода зенитной батареи. Тот продолжал подпрыгивать на одном месте, перебирать ногами и вообще вести себя как первоклассник, уже давно желающий в туалет, но все равно неспособный оторваться от чего-то интересного.
– Санитар! – заорали сбоку. – Санитар, мать твою!
Бросив последний взгляд на покрытого копотью старлея, Алексей потрусил на крик. Бежать пришлось сквозь дым, и метров через десять он почти перестал что-либо видеть. Выскочив из тени горящего дома, он наткнулся на группку людей: вперемешку русских и корейцев. Не обращая никакого внимания на треск огня, они работали в бешеном темпе, растаскивая руками еще один полуразрушенный дом. Расшвыривая расщепленные доски, здоровенный белобрысый парень лет двадцати, превращенный золой и потеками крови на щеке в татуированного негра, добрался до лежащего среди обломков тела и выдернул его наверх буквально одной рукой. Прижав человека к себе, он сделал несколько осторожных шагов назад и передал тело принявшим его людям, тут же снова шагнув вперед. Вновь согнувшись над обломками, он отчаянно работал, двигая руками как автомат. Рукав ватника парня неожиданно вспыхнул – огня и искр вокруг вполне хватало, чтобы удивляться такому, – но боец, почти не повернув головы, только несколько раз хлопнул по рукаву свободной ладонью. Коротко ругнувшись и не глядя больше на рукав, он продолжил швырять доски назад.
Все это, считая от того момента, когда Алексей выбежал из дыма, заняло меньше минуты. Еще одно тело парень оставил без внимания. Этот человек был явно мертв – у него не хватало обеих оторванных по локти рук. Кашляя от дыма, зенитчик перешагнул через убитого и резким движением откинул вперед разломанный остов стола. Согнувшись вдвое, он неожиданно плавно распрямился и развернулся на месте, еще раз внимательно оглядев все вокруг.
– Все? – спросил кто-то рядом с Алексеем.
Не ответивший парень шагнул через обломки, оступился, но удержал равновесие и выбрался из разрушенного дома несколькими аккуратными прыжками, балансируя левой рукой. Правую он продолжал прижимать к себе. Молодой матрос рядом что-то произнес по-корейски. Ли, чтобы перевести, рядом не было, но Алексей понял и так.
– Вот такие они мы... – сказали опять рядом, с той же стороны, но уже по-русски. Этот голос он узнал – сам майор, командир зенитчиков. – Сомневаюсь я, моряк, что эти ребята нас когда-нибудь победят. Вот потому вот...
Так и не позаботившись оглянуться, Алексей, не отрываясь, глядел, как громадная, исцарапанная, грязная, покрытая волдырями свежих ожогов ладонь зенитчика гладит несчастного, обожженного кота, не сумевшего выбраться из обломков своего внезапно вспыхнувшего дома. В Азии считается, что кошка приносит в дом счастье и благополучие; а в сельскохозяйственной стране, какой является Корея, иметь в доме мышелова – просто необходимость. Капитан-лейтенант Вдовый, видавший за первую и вторую из своих войн столько смертей, что хватило бы на среднего размера поселок, вроде того же Нижнеангарска, и в том числе глядевший на собственную смерть почти в упор, с болью и ужасом смотрел сейчас на кота, пережившего и дом, и хозяина. Почему-то это тронуло его значительно сильнее, чем вид мертвого человека, так и лежащего среди тлеющих обломков всего-то в нескольких шагах от него. Осознав это и ужаснувшись, он сбросил оцепенение и сам запрыгал через обломки, на место того мускулистого зенитчика. Ухватив убитого за ворот, он волоком вытащил его из останков дома, оттащил подальше (здесь ему кто-то уже помог) и уложил рядом с другими телами.
– Ну что? – сказал тот же майор, когда моряк разогнулся, не отрывая на этот раз взгляда от мертвых лиц, искаженных застывшей на них болью. У самого майора было такое же лицо – разве что живое, меняющееся. – Цел ваш корабль?
– Цел... – равнодушно ответил Алексей. Что делать теперь, когда мертвы уже двое из ключевых офицеров, знающих во всех тонкостях детали предстоящего похода, он пока не очень представлял. Тело командира военно-морской базы подтащили сюда же, в короткую, на несколько метров, цепочку. Низкорослый молодой матрос, поймав его взгляд, развел руками.
– Товарищ майор, – машинально, не слишком даже осознавая, что говорит, произнес Алексей, обернувшись. – А что, у вас правда потерь нет?
– Ну как нет... – сморщился зенитчик. Ветер раздувал пожар, и лицо у него было такое же закопченное, как и у других, разве что пересеченное сравнительно светлой полосой от рукава. – Человек восемь на обе батареи, включая минимум двоих тяжелых. А то и троих. Я уже затребовал транспорт – если повезет, так довезут. Местного фельдшера убило, как мне сказали, а наши санитары – это так...
– Я неправильно выразился, – снова спросил Алексей, равнодушно дослушав. – Я про безвозвратные.
– А безвозвратных нет. Пока.
Майор передернул плечами, будто от холода, и на мгновение стал похож на своего нервного взводного.
– Мы успели врыться в землю, так что одни кончики стволов торчали. Причем пока ты спал, капитан, были подготовлены и вторые позиции. Помнишь ту «фотовспышку» на исходе ночи? Вот когда нас тут сфотографировали, ты что делать пошел?
– Я... На корабль...
– Ну, это дело твое. Корабль – это тебе и карты, как говорится... – майор не закончил фразу целиком, снова утирая рукавом мокрое от пота лицо. Они отошли еще дальше от горящих домов, но воздух был наполнен жаром и гарью, заставляющей непрерывно откашливаться. – А мои батареи были передислоцированы немедленно, как только разведчики ушли проявлять свои пленки. Час им лету, скажем. Полчаса на проявку и одновременно на подготовку следующего вылета: причем произведенного не ими, а палубниками – молодцы, правда? Такой организации нам учиться и учиться еще. Но, в общем, к тому моменту, когда окончательно рассвело, мои орлы уже сидели в гнездах с ладонями на маховиках. И хотя радар на такой высоте подхода оказался слепым, но не прошляпили все-таки. Я, капитан, знаешь ли, Отечественную от звонка до звонка – меня уже ничем не удивишь. А тебя будто не бомбили никогда, такой ты весь потерянный...
– Корейцев побило, – машинально объяснил Алексей. – И что теперь делать – можно только смутно так... предполагать... Штаб – в клочья. Не так много, наверное, и у них в итоге погибло, но офицеров сразу несколько, а на войне это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
– Да ерунда, – отмахнулся парень. – Пара раненых... один, правда, серьезно, но наверняка выживет: крупные сосуды целы, а мясо – дело наживное. А у вас там как?
Помолчав, капитан-лейтенант принял информацию с некоторым сомнением и вынужден был ответить, что у него трое убитых.
– Раненых не считали еще, – добавил Алексей, немного помолчав и продолжая изучать лицо командира огневого взвода зенитной батареи. Тот продолжал подпрыгивать на одном месте, перебирать ногами и вообще вести себя как первоклассник, уже давно желающий в туалет, но все равно неспособный оторваться от чего-то интересного.
– Санитар! – заорали сбоку. – Санитар, мать твою!
Бросив последний взгляд на покрытого копотью старлея, Алексей потрусил на крик. Бежать пришлось сквозь дым, и метров через десять он почти перестал что-либо видеть. Выскочив из тени горящего дома, он наткнулся на группку людей: вперемешку русских и корейцев. Не обращая никакого внимания на треск огня, они работали в бешеном темпе, растаскивая руками еще один полуразрушенный дом. Расшвыривая расщепленные доски, здоровенный белобрысый парень лет двадцати, превращенный золой и потеками крови на щеке в татуированного негра, добрался до лежащего среди обломков тела и выдернул его наверх буквально одной рукой. Прижав человека к себе, он сделал несколько осторожных шагов назад и передал тело принявшим его людям, тут же снова шагнув вперед. Вновь согнувшись над обломками, он отчаянно работал, двигая руками как автомат. Рукав ватника парня неожиданно вспыхнул – огня и искр вокруг вполне хватало, чтобы удивляться такому, – но боец, почти не повернув головы, только несколько раз хлопнул по рукаву свободной ладонью. Коротко ругнувшись и не глядя больше на рукав, он продолжил швырять доски назад.
Все это, считая от того момента, когда Алексей выбежал из дыма, заняло меньше минуты. Еще одно тело парень оставил без внимания. Этот человек был явно мертв – у него не хватало обеих оторванных по локти рук. Кашляя от дыма, зенитчик перешагнул через убитого и резким движением откинул вперед разломанный остов стола. Согнувшись вдвое, он неожиданно плавно распрямился и развернулся на месте, еще раз внимательно оглядев все вокруг.
– Все? – спросил кто-то рядом с Алексеем.
Не ответивший парень шагнул через обломки, оступился, но удержал равновесие и выбрался из разрушенного дома несколькими аккуратными прыжками, балансируя левой рукой. Правую он продолжал прижимать к себе. Молодой матрос рядом что-то произнес по-корейски. Ли, чтобы перевести, рядом не было, но Алексей понял и так.
– Вот такие они мы... – сказали опять рядом, с той же стороны, но уже по-русски. Этот голос он узнал – сам майор, командир зенитчиков. – Сомневаюсь я, моряк, что эти ребята нас когда-нибудь победят. Вот потому вот...
Так и не позаботившись оглянуться, Алексей, не отрываясь, глядел, как громадная, исцарапанная, грязная, покрытая волдырями свежих ожогов ладонь зенитчика гладит несчастного, обожженного кота, не сумевшего выбраться из обломков своего внезапно вспыхнувшего дома. В Азии считается, что кошка приносит в дом счастье и благополучие; а в сельскохозяйственной стране, какой является Корея, иметь в доме мышелова – просто необходимость. Капитан-лейтенант Вдовый, видавший за первую и вторую из своих войн столько смертей, что хватило бы на среднего размера поселок, вроде того же Нижнеангарска, и в том числе глядевший на собственную смерть почти в упор, с болью и ужасом смотрел сейчас на кота, пережившего и дом, и хозяина. Почему-то это тронуло его значительно сильнее, чем вид мертвого человека, так и лежащего среди тлеющих обломков всего-то в нескольких шагах от него. Осознав это и ужаснувшись, он сбросил оцепенение и сам запрыгал через обломки, на место того мускулистого зенитчика. Ухватив убитого за ворот, он волоком вытащил его из останков дома, оттащил подальше (здесь ему кто-то уже помог) и уложил рядом с другими телами.
– Ну что? – сказал тот же майор, когда моряк разогнулся, не отрывая на этот раз взгляда от мертвых лиц, искаженных застывшей на них болью. У самого майора было такое же лицо – разве что живое, меняющееся. – Цел ваш корабль?
– Цел... – равнодушно ответил Алексей. Что делать теперь, когда мертвы уже двое из ключевых офицеров, знающих во всех тонкостях детали предстоящего похода, он пока не очень представлял. Тело командира военно-морской базы подтащили сюда же, в короткую, на несколько метров, цепочку. Низкорослый молодой матрос, поймав его взгляд, развел руками.
– Товарищ майор, – машинально, не слишком даже осознавая, что говорит, произнес Алексей, обернувшись. – А что, у вас правда потерь нет?
– Ну как нет... – сморщился зенитчик. Ветер раздувал пожар, и лицо у него было такое же закопченное, как и у других, разве что пересеченное сравнительно светлой полосой от рукава. – Человек восемь на обе батареи, включая минимум двоих тяжелых. А то и троих. Я уже затребовал транспорт – если повезет, так довезут. Местного фельдшера убило, как мне сказали, а наши санитары – это так...
– Я неправильно выразился, – снова спросил Алексей, равнодушно дослушав. – Я про безвозвратные.
– А безвозвратных нет. Пока.
Майор передернул плечами, будто от холода, и на мгновение стал похож на своего нервного взводного.
– Мы успели врыться в землю, так что одни кончики стволов торчали. Причем пока ты спал, капитан, были подготовлены и вторые позиции. Помнишь ту «фотовспышку» на исходе ночи? Вот когда нас тут сфотографировали, ты что делать пошел?
– Я... На корабль...
– Ну, это дело твое. Корабль – это тебе и карты, как говорится... – майор не закончил фразу целиком, снова утирая рукавом мокрое от пота лицо. Они отошли еще дальше от горящих домов, но воздух был наполнен жаром и гарью, заставляющей непрерывно откашливаться. – А мои батареи были передислоцированы немедленно, как только разведчики ушли проявлять свои пленки. Час им лету, скажем. Полчаса на проявку и одновременно на подготовку следующего вылета: причем произведенного не ими, а палубниками – молодцы, правда? Такой организации нам учиться и учиться еще. Но, в общем, к тому моменту, когда окончательно рассвело, мои орлы уже сидели в гнездах с ладонями на маховиках. И хотя радар на такой высоте подхода оказался слепым, но не прошляпили все-таки. Я, капитан, знаешь ли, Отечественную от звонка до звонка – меня уже ничем не удивишь. А тебя будто не бомбили никогда, такой ты весь потерянный...
– Корейцев побило, – машинально объяснил Алексей. – И что теперь делать – можно только смутно так... предполагать... Штаб – в клочья. Не так много, наверное, и у них в итоге погибло, но офицеров сразу несколько, а на войне это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169