«Верно сказано, от любви глупеют», - грустно подумал он.
- Витя, - сказала Ди. - Я встречалась с Э, когда у нас с тобой еще ничего не было. Он был молод тогда, великолепно танцевал - недели не проходило без поединка, - и он меня любил. Знаешь, у Жирных Котов это бывает, как и у всех остальных. Любил… и, как выясняется, любит до сих пор.
- Семьдесят лет любил платонически, вот пусть и продолжает! - зло усмехнулся Виктор.
- Не глупи, Витя, - попросила Ди. - Он знает про тебя и не возражает. То есть, если бы мог, возразил бы, но он, в отличие от тебя, знает пределы возможного и согласен на компромисс. А мне он предложил статус, положение, безопасность, наконец. Ты против?
«Она права, - признал Виктор с сожалением. - Кто она сейчас? Отрезанный ломоть. Лишний рот. Клан Йя не в восторге от ее появления. И то, что они пассивны пока, это только вопрос тактики и… времени».
Он прекрасно понимал, о чем говорит Ди. Эти злыдни будут нападать на нее до тех пор, пока не решат проблему. И аназдар Вараба ее защитить не сможет. Не тот уровень. А вот как первая Э, она им не по зубам, да и неинтересна уже. Это свою младшую и лишнюю можно доставать, а первую чужого клана никто тронуть не посмеет. Такова правда жизни. Такова правда имперской жизни.
- Так ты мне поэтому Йф подкладываешь? - буркнул Виктор.
- Ну, допустим, «подложил» ты ее сам, без моего участия, - усмехнулась Ди. - Не поэтому.
- А почему тогда?
- Потому что сам ты, уж прости меня, Витя, только взрывать чего-нибудь умеешь хорошо, а думать мне приходится за двоих.
- И что же ты такого надумала?
- Я тебе уже все сказала. - Ди была терпелива, как мать с младенцем. - Но изволь, объясню еще раз. Йф хорошая девочка. Она тебя любит и может родить нам детей. Нам всем, Витя, себе, тебе и… и мне. А это знаешь, не каждая женщина…
- Постой! - перебил ее Виктор. - Ты что, с ней это уже обсуждала?
- Ну вроде того, - призналась Ди. - Мы поговорили и кое-что друг о друге поняли.
- Ты… - Но сейчас Виктор не мог даже придумать, что сказать.
«А что тут скажешь? - уныло признал он. - Она подготовила эту операцию тщательнее, чем готовил свои Яша Серебрянский».
- Я тебе еще не все сказала. - В голосе Ди уже звучали стальные нотки, характерные для дамы Виктории. - Я бы не настаивала и сейчас бы не продолжала, если бы не знала, что она тебе нравится. Молчи! Нравится. Не спорю, она не я. Меня ты любишь, а она тебе нравится. Нравится, нравится, не спорь! Я тебя как облупленного знаю. Нравится, и маешься ты из-за этого, как, прости за выражение, гимназист сопливый!
- Маюсь, старый я дурак, - признал он. - Я тебя, Ди, люблю. А ты мне…
- Я тебе жизненную правду, милый, излагаю, а ты, как институтка, розовые сопли разводишь.
«Ну вот, - грустно усмехнулся Виктор. - Гимназистом сопливым я уже был, теперь институткой назвали. Хорошо хоть не проституткой».
И он неожиданно вспомнил давний-предавний случай, когда Витя Дмитриев и в самом деле перепутал - да еще при гостях - два эти слова. Назвал, к огромному конфузу родителей, институтку проституткой. Хотя, если подумать, не так уж он был и неправ тогда. Недаром сказано, что устами младенца глаголет истина.
Воспоминание позабавило его и неожиданно успокоило.
«Ну, в самом деле, что ты раскудахтался?! Как целка брыкаешься. Что произошло-то? Вика, ну то есть Ди, жива? Жива. Здорова? Здорова. Тебя, дурня старого, любит? Любит. Так что тебе еще?!»
- Ладно, - сказал он вслух. - От всех этих новостей, милая, не то что институткой станешь, проституткой себя чувствуешь. Но, наверно, ты права. Раз ты считаешь, что так надо, так и будет. Я для тебя еще и не то спроворить могу.
- Сколько тебе лет, Витя? - спросила вдруг Ди.
- Молоденький я, - откровенно усмехнулся Виктор.
- Сто тридцать есть?
- Обижаете, барышня. Сто сорок два. Как раз в следующем месяце день рождения, если по-земному считать.
- А мне иногда кажется, что семнадцать.
- Как ты узнала? - притворно ужаснулся Виктор.
- Почувствовала, - без тени иронии ответила Ди.
- Ну где-то ты права, - признался Виктор. - Шестнадцать. Знаешь, я себя вспомнил такого… тогда, на дачке нашей, в день перед прорывом. Он… Витя этот, который до Легиона… он во мне все эти годы тихо сидел. Я и забыл уже. А теперь, выходит, ожил. Оттаял, наверное, как тот мамонтенок.
- Я почувствовала. - Вика была серьезна, но в ее голосе Виктор почувствовал и понимание, и сопереживание, но, главное, любовь. - И… Витя, мне очень симпатичен этот мальчик, он в тебе всегда был, поверь. Но только иногда он делает глупости, как сейчас, например.
- Ладно, - сказал Виктор. - Уговорила. Женюсь.
- Ну вот и молодец.
- А ее тебе не жалко?
- Абсолютно, нет. Я тебя, Витя, слишком хорошо знаю. Ты ее не обидишь.
- А вы? - спросил он.
- Я же тебе сказала уже. Мы друг друга поняли. И потом, Витя, - голос ее стал таким, каким говорят с полными идиотами, - мы ведь не в СССР живем и даже не на Земле. В империи такими изысками никого не удивишь.
- А на Той'йт?
- На Той'йт, Витя, есть вещи и пострашнее. Итак?
- Скорее да, чем нет.
- Витя!
- Хорошо. Да.
- Ну ладно. Тогда я тебе еще кое-что скажу. Что ты знаешь про Йф?
- Йф? - удивился Виктор. «А в самом деле, что я знаю про женщину, на которой собираюсь жениться?» - Она внучка моего старого приятеля графа Йффай, так что я через нее, похоже, в графы выйду.
- Бери выше, - усмехнулась Ди.
- В каком смысле? - насторожился Виктор, понявший, что у Ди припасен еще один сюрприз.
- Йф старшая дочь князя Яагша.
- Ты имеешь в виду премьер-министра?
- Да.
- Тогда пусть девочка еще погуляет. Я в примаки не пойду!
- Ну и дурак. Ты как собираешься со своим штабом общаться? А? Не слышу ответа.
- Как-нибудь пообщаюсь. Меня император назначил.
- Назначил, но аназдар это аназдар, а князь Яагш это, Витя, князь. А девочка ведь еще и баронесса Наэр.
- И что это значит? - осторожно спросил Виктор.
- Можешь объявить себя подданным королевы Нор.
- Но я иссинец!
- Станешь гегх.
- Э… - сказал на это Виктор. - У нас, у иссинцев…
- Брось, Витя, тебе-то какая разница - гегх, иссинец, аханк… А Э оставь мне. - Она нашла его в темноте и попросту заткнула рот поцелуем.
- Ну? - спросила она его, когда они снова пришли в себя.
- Твои аргументы, милая, как всегда, неотразимы, - усмехнулся Виктор. - Пошли к Максу, а то он, поди, заскучал там в одиночестве.
И они пошли к Максу…
Макс сибаритствовал. Он сидел прямо на траве, привалившись спиной к керамитовому корпусу своего флаера, курил трубочку и угощался чем-то наверняка весьма живительным из кожаной литровой фляги. Свой отдых он, впрочем, заслужил сполна. Костер жарко пылал в ночи, а неподалеку лежали заготовленные впрок дрова, которых должно было хватить не только до утра, но и до следующей ночи тоже. Между костром и ручьем, на расстеленной прямо на земле скатерти были расставлены кувшины и кувшинчики, пищевые контейнеры разной величины и формы, а также посуда и разнообразные емкости для питья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144