Саркофаг был пуст.
Дракон принес Лику и осторожно положил ее внутрь. В этот момент пришла дама Йя. Женщины посмотрели друг на друга, Лика слабо улыбнулась - в глазах ее уже не было надежды, а был только сдерживаемый страх, - а Йя сказала:
- Макс уже говорил тебе, что все будет хорошо?
- Да, - откликнулась Лика, лежавшая в Саркофаге.
- Он прав! - твердо сказала ей Йя. - Все будет хорошо!
Дракон молча кивнул Мешу, и они снова подняли крышку. Глаза Дракона, однако, все это время смотрели только в глаза его женщины. В последний момент, перед тем как крышка легла на свое место, откуда-то с потолка раздался хриплый голос Виктора.
- Удачи тебе, девочка! - сказал Ворон. - Все будет хорошо.
Крышка Саркофага закрыла Лику, не только спрятав ее от их взглядов, но как бы отгородив от этого мира. Так чувствовал Меш, неожиданно обнаруживший, что остался один на один с Камнем. Йя и Макс отошли к стене, но не сели, оставшись стоять. И хотя расстояние, отделявшее их от Меша, измерялось несколькими метрами, между ними пролегла невидимая граница. Теперь здесь не было ни их, ни Лики, а был только Камень, и Меш рядом с ним.
Меш стоял рядом с Вещью, которую называли то Камнем («Черные Камни», - сказал Дракон), то Саркофагом, и не знал с чего начать. Что он должен сделать? Это был вопрос, который Меш как-то не удосужился себе задать там, внизу, когда соглашался с безумной просьбой Дракона. Не вообще сделать (это было понятно), а в частности, то есть как «оживить Камень»? «Но, может быть, так и надо? - спросил он себя. - Ведь если ты можешь, то неважно, с чего начинать. А если нет, то тебе не поможет никакое знание». Мысль была не бесспорная. Вероятно, отец логики В'Заус нашел бы в ней не одно, а как минимум два противоречия. Или больше. Но Мешу мысль понравилась, а главное, она его успокоила. Он положил на Камень обе руки, ладонями вниз, чего-то ожидая, но ничего не происходило. Под его руками был шероховатый прохладный камень (нет, это определенно не был просто камень), но никакой особой связи между Вещью и Мешем не чувствовалось. И тогда он отринул логику и отдался чувству, инстинкту, действуя по наитию, то есть так, как подсказывал не разум, а инстинкт.
Меш окончательно изгнал из сознания Дракона и госпожу Йя, стоявших у стены, присел около Камня на пол, прижался к нему плечом и виском и стал гладить неровную шероховатую поверхность кончиками пальцев. Он не заметил, когда ощутил идущее к нему от Камня тепло, когда почувствовал снова тончайшие, едва уловимые вибрации, передающие чудовищное внутреннее напряжение Саркофага. Но это произошло, и Меш отдался этим ощущениям, растворяясь в них, но и сосредотачиваясь на них. Он не знал, сколько прошло времени - время перестало быть существенным фактором бытия, - но вдруг, как это случалось уже в прошлом, он ощутил «отклик», пришедший к нему через кончики пальцев. Вещь готова была «ответить». И тогда Меш «позвал» Камень.
Это было как бросок в ледяные воды Светлого озера. Тот же шок перехода из одного состояния в другое, из одной среды в другую. Разом весь он оказался не там, где был еще секунду назад, и он обнаружил себя там, «в другом месте», не таким, каким он был только что. Думать об этом, осмысливать, обсуждать он не мог. Он просто знал, что находится там, где находится, и все так, как есть. Он не стоял и не сидел, а был, и перед ним - или в нем - в плотной овеществленной тьме разворачивались светящиеся свитки неимоверных размеров, по которым струился живой, одушевленный огонь всех возможных для огня цветов и оттенков. Это было захватывающе красиво, но абсолютно непонятно. Ни мрак, ни свитки-полотнища, как будто сотканные из света, ни струящийся по ним огонь ничего не говорили Мешу, и в тот момент, когда он это понял, он ощутил какое-то ответное «чувство», послание, пришедшее к нему из окружающего мрака. Кто-то (или что-то?) тоже понял, что Меш бессилен понять то, что видит (Видит? Или чувствует?), и ощутил… разочарование, растерянность, беспокойство, желание помочь и бессилие выполнить это желание. Все это и многое другое, не поддающееся озвучанию, содержалось в «послании», но Меш не успел понять или узнать все до конца, потому что в следующее мгновение (Час? День? Год? Столетие?) он получил приглашение «идти» дальше.
Меш не спросил куда? И не спросил кто? И даже зачем? Он просто «потянулся» за «протянутой рукой» и перешел в следующий мир. Переход снова оказался резким. Мир, в котором он только что находился, как будто мгновенно вывернулся наизнанку, и вместо тьмы Меша окружало теперь сияние. Больше здесь ничего не было. Одно чистое сияние и глухие громы, как отголоски дальних мощных раскатов, которые перекатывались где-то на краю возможностей слуха. Громы приблизились незаметно, прошли сквозь него и вошли в него, наполнив множеством ощущений, поименовать которые он не мог. Кажется, здесь было ликование, и, возможно, тут было сочувствие, но если и так, то сочувствие как понимание, но не как сопереживание. И еще во всем этом ощущалось присутствие вопросов и ответов, и Меш понял, что слышит речь богов. Он не удивился, что не понимает ни вопросов, ни ответов, ведь что есть смертный перед ликами горних сил? Он не испугался, они пригласили его сами. Он только не знал, что ему делать теперь. Поймут ли боги его просьбу?
И в тот момент, когда он задался вопросом о понимании, его поняли. Во всяком случае, Меш узнал, что говорит с Камнем, чем бы он ни был на самом деле, и Камень знает, какая от него требуется помощь, но не имеет возможности ее оказать. Нет, не так. Камень был готов помочь и мог помочь женщине Дракона, но для этого Камень нуждался в чем-то, что… Меш понял и готов был отдать все, что потребует Камень. Кровь? Он увидел себя подвешенного на крюк, продетый под ребра, висящего, как туша на бойне, и истекающего кровью… Нет! Камню не нужна была его кровь. Так, может быть, ему нужна жизнь Меша? «Возьми!» - сказал Меш, но увидел совсем не то, что мог ожидать. Он увидел комнату, залитую кровью, и огромную постель, на которой лежала окровавленная женщина. Голая женщина. Мертвая женщина. Женщина, которую он изнасиловал и убил, чью кровь он пил, смакуя ее вкус и запах.
Если бы Меш мог сейчас кричать, он бы кричал и кричал, не переставая, но вместо этого он снова и снова, раз за разом бросался на женщину, ощущал ее ужас и ее отвращение, и входил в нее силой, ощущая ее боль и рвал ее клыками, и пил кровь. Это был ужас. Теперь это был его, Меша, ужас, и бессчетное количество раз он переживал, шаг за шагом, совершенное им преступление. Мозг его был затоплен чужой болью и чужим ужасом, и своим ужасом тоже, но частицей еще уцелевшего разума он понял: вот оно - Ущелье Посмертия, каким никто никогда его не знал.
И в то же мгновение его разум очистился, и он узнал, что боль, испытанная им сейчас, останется с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
Дракон принес Лику и осторожно положил ее внутрь. В этот момент пришла дама Йя. Женщины посмотрели друг на друга, Лика слабо улыбнулась - в глазах ее уже не было надежды, а был только сдерживаемый страх, - а Йя сказала:
- Макс уже говорил тебе, что все будет хорошо?
- Да, - откликнулась Лика, лежавшая в Саркофаге.
- Он прав! - твердо сказала ей Йя. - Все будет хорошо!
Дракон молча кивнул Мешу, и они снова подняли крышку. Глаза Дракона, однако, все это время смотрели только в глаза его женщины. В последний момент, перед тем как крышка легла на свое место, откуда-то с потолка раздался хриплый голос Виктора.
- Удачи тебе, девочка! - сказал Ворон. - Все будет хорошо.
Крышка Саркофага закрыла Лику, не только спрятав ее от их взглядов, но как бы отгородив от этого мира. Так чувствовал Меш, неожиданно обнаруживший, что остался один на один с Камнем. Йя и Макс отошли к стене, но не сели, оставшись стоять. И хотя расстояние, отделявшее их от Меша, измерялось несколькими метрами, между ними пролегла невидимая граница. Теперь здесь не было ни их, ни Лики, а был только Камень, и Меш рядом с ним.
Меш стоял рядом с Вещью, которую называли то Камнем («Черные Камни», - сказал Дракон), то Саркофагом, и не знал с чего начать. Что он должен сделать? Это был вопрос, который Меш как-то не удосужился себе задать там, внизу, когда соглашался с безумной просьбой Дракона. Не вообще сделать (это было понятно), а в частности, то есть как «оживить Камень»? «Но, может быть, так и надо? - спросил он себя. - Ведь если ты можешь, то неважно, с чего начинать. А если нет, то тебе не поможет никакое знание». Мысль была не бесспорная. Вероятно, отец логики В'Заус нашел бы в ней не одно, а как минимум два противоречия. Или больше. Но Мешу мысль понравилась, а главное, она его успокоила. Он положил на Камень обе руки, ладонями вниз, чего-то ожидая, но ничего не происходило. Под его руками был шероховатый прохладный камень (нет, это определенно не был просто камень), но никакой особой связи между Вещью и Мешем не чувствовалось. И тогда он отринул логику и отдался чувству, инстинкту, действуя по наитию, то есть так, как подсказывал не разум, а инстинкт.
Меш окончательно изгнал из сознания Дракона и госпожу Йя, стоявших у стены, присел около Камня на пол, прижался к нему плечом и виском и стал гладить неровную шероховатую поверхность кончиками пальцев. Он не заметил, когда ощутил идущее к нему от Камня тепло, когда почувствовал снова тончайшие, едва уловимые вибрации, передающие чудовищное внутреннее напряжение Саркофага. Но это произошло, и Меш отдался этим ощущениям, растворяясь в них, но и сосредотачиваясь на них. Он не знал, сколько прошло времени - время перестало быть существенным фактором бытия, - но вдруг, как это случалось уже в прошлом, он ощутил «отклик», пришедший к нему через кончики пальцев. Вещь готова была «ответить». И тогда Меш «позвал» Камень.
Это было как бросок в ледяные воды Светлого озера. Тот же шок перехода из одного состояния в другое, из одной среды в другую. Разом весь он оказался не там, где был еще секунду назад, и он обнаружил себя там, «в другом месте», не таким, каким он был только что. Думать об этом, осмысливать, обсуждать он не мог. Он просто знал, что находится там, где находится, и все так, как есть. Он не стоял и не сидел, а был, и перед ним - или в нем - в плотной овеществленной тьме разворачивались светящиеся свитки неимоверных размеров, по которым струился живой, одушевленный огонь всех возможных для огня цветов и оттенков. Это было захватывающе красиво, но абсолютно непонятно. Ни мрак, ни свитки-полотнища, как будто сотканные из света, ни струящийся по ним огонь ничего не говорили Мешу, и в тот момент, когда он это понял, он ощутил какое-то ответное «чувство», послание, пришедшее к нему из окружающего мрака. Кто-то (или что-то?) тоже понял, что Меш бессилен понять то, что видит (Видит? Или чувствует?), и ощутил… разочарование, растерянность, беспокойство, желание помочь и бессилие выполнить это желание. Все это и многое другое, не поддающееся озвучанию, содержалось в «послании», но Меш не успел понять или узнать все до конца, потому что в следующее мгновение (Час? День? Год? Столетие?) он получил приглашение «идти» дальше.
Меш не спросил куда? И не спросил кто? И даже зачем? Он просто «потянулся» за «протянутой рукой» и перешел в следующий мир. Переход снова оказался резким. Мир, в котором он только что находился, как будто мгновенно вывернулся наизнанку, и вместо тьмы Меша окружало теперь сияние. Больше здесь ничего не было. Одно чистое сияние и глухие громы, как отголоски дальних мощных раскатов, которые перекатывались где-то на краю возможностей слуха. Громы приблизились незаметно, прошли сквозь него и вошли в него, наполнив множеством ощущений, поименовать которые он не мог. Кажется, здесь было ликование, и, возможно, тут было сочувствие, но если и так, то сочувствие как понимание, но не как сопереживание. И еще во всем этом ощущалось присутствие вопросов и ответов, и Меш понял, что слышит речь богов. Он не удивился, что не понимает ни вопросов, ни ответов, ведь что есть смертный перед ликами горних сил? Он не испугался, они пригласили его сами. Он только не знал, что ему делать теперь. Поймут ли боги его просьбу?
И в тот момент, когда он задался вопросом о понимании, его поняли. Во всяком случае, Меш узнал, что говорит с Камнем, чем бы он ни был на самом деле, и Камень знает, какая от него требуется помощь, но не имеет возможности ее оказать. Нет, не так. Камень был готов помочь и мог помочь женщине Дракона, но для этого Камень нуждался в чем-то, что… Меш понял и готов был отдать все, что потребует Камень. Кровь? Он увидел себя подвешенного на крюк, продетый под ребра, висящего, как туша на бойне, и истекающего кровью… Нет! Камню не нужна была его кровь. Так, может быть, ему нужна жизнь Меша? «Возьми!» - сказал Меш, но увидел совсем не то, что мог ожидать. Он увидел комнату, залитую кровью, и огромную постель, на которой лежала окровавленная женщина. Голая женщина. Мертвая женщина. Женщина, которую он изнасиловал и убил, чью кровь он пил, смакуя ее вкус и запах.
Если бы Меш мог сейчас кричать, он бы кричал и кричал, не переставая, но вместо этого он снова и снова, раз за разом бросался на женщину, ощущал ее ужас и ее отвращение, и входил в нее силой, ощущая ее боль и рвал ее клыками, и пил кровь. Это был ужас. Теперь это был его, Меша, ужас, и бессчетное количество раз он переживал, шаг за шагом, совершенное им преступление. Мозг его был затоплен чужой болью и чужим ужасом, и своим ужасом тоже, но частицей еще уцелевшего разума он понял: вот оно - Ущелье Посмертия, каким никто никогда его не знал.
И в то же мгновение его разум очистился, и он узнал, что боль, испытанная им сейчас, останется с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144