С ним император не лицемерил и не играл, позволяя себе быть самим собой.
Так вот, в тот вечер, среди прочего, император обратил внимание Йёю на то, как изменилось лицо высшей аристократии за последние годы. Когда император говорил про «последние годы», он, что неудивительно в его возрасте, имел в виду как минимум последнее полустолетие. Но вспомнил император человека, умершего семь десятилетий назад.
- Ты помнишь среднего Ё Чжоййю? - спросил император. Он назвал Ё так, как того называли только близкие ему люди. Сероглазый Ё. Ё Чжоййю.
- Разумеется, - ответил Йёю.
- Он был славным танцором, не правда ли?
- Да, - согласился Йёю.
- Вчера я говорил с первым Ё. Это его племянник четвертого разделения.
Накануне был праздник Плодородия, и по обычаю, освященному традицией, насчитывавшей три тысячи лет, церемонию в летнем храме Айна-Ши-На проводил сам император при участии глав всех ста семи родов Золотого Круга.
- Ни с одним из них мне не удалось бы вспомнить свою молодость.
На этой мысли стоило задержаться, и, идя в свои апартаменты, Йёю обдумывал именно персональный состав палаты. Смерть всегда была повседневной подробностью роскошного существования первых людей империи. А причины их смерти зачастую были не менее экзотичными, чем поведение. Особенно в определенном возрасте. Ничего удивительного. «Мечи императора могут сломаться, но они не должны ржаветь». С другой стороны, Йёю понял сейчас, что, увлекшись тактикой, уже давно пренебрегал стратегией. Болезнь известная, чреватая многими бедами. Как верно заметил по этому поводу Счайшвар еще десять веков назад: «Если ты занят только поисками хлеба на день сей, чем станешь кормить свою семью завтра?» Казалось бы, простой и очевидный факт: за последние семьдесят лет сменились все первые и большая часть старших в первой дюжине и в Золотом Круге. А он этого не заметил. Не обратил внимания. Не задумался. Но может статься, что это ошибочное мнение. Или, возможно, смена поколений всегда происходит подобным образом. Вычислитель легко развеет любые сомнения. Это ведь статистика, а не анализ. Вычислитель даст ответ. Если, конечно, ты знаешь, что спросить.
«Почему император вспомнил про Ё Чжоййю?» - спросил он себя, входя в каминную.
В свое время Ё был очень близок к императору. Он даже считался загонщиком левой руки на императорских охотах. Но та весна, которой радовался любимец императора, отцвела почти сто лет назад.
«Так почему же Блистающий вспомнил об умершем семьдесят лет назад человеке?» - повторил свой немой вопрос Йёю, проходя в кабинет и усаживаясь перед вычислителем. Он уже хотел сформулировать запрос вычислителю, когда увидел, что полчаса назад на его имя пришло любовное послание от маленькой Мсчебш. Девочка соскучилась и писала ему в вечерний час стихами, выдававшими слабое знакомство с каноном и недостаточную дисциплину чувств. Впрочем, эти неказистые строки хорошо передавали нежность, чувственность и молодую животную силу его лошадки, его Мсчебш. Йёю прочел ее письмо, и сердце его пропустило два такта.
«Поздно, - сказал он себе. - Уже поздно. Ты умер, и только твоя тень, опоздавшая узнать об этом, все еще имитирует жизнь».
Йёю налил себе вина - он предпочитал не вызывать императорских рабов без крайней необходимости - и вернулся к терминалу.
«Ничего не изменилось, - сказал он своей тени. - Продолжай. У тебя это неплохо выходит».
Он как раз заканчивал писать ответное послание, избрав для него наиболее доступный Мсчебш стиль «сладкого» стиха, когда двери, запертые изнутри, распахнулись и в кабинет ворвались гвардейцы. Солдат было двое, третий - десятник-ветеран. Все они были в штурмовой броне, но все же не забыли прикрепить к рукавам пурпурные шевроны Мясников Лабруха.
«Разве они пришли не за моей кровью?» - удивился Йёю и встал им навстречу. - «Если так, то, значит, у меня есть шанс пережить кое-кого из моих заклятых друзей».
Он склонил голову и произнес положенную формулу, подразумевающую, что он не в курсе того, что происходит на самом деле.
- Весь во власти императора, - сказал Йёю, протягивая вперед руки ладонями вверх. - Жизнь и смерть на ладонях Самца.
Гвардейцы поняли его правильно, именно так, как он этого и хотел, и, поскольку приказа убивать писателя у них не было, повели себя как мужчины с мужчиной. Вежливо и быстро они обыскали Йёю, извлекли из его вычислителя процессор и накопитель и пригласили его следовать за ними. На самом деле уже за дверью его апартаментов гвардейцы разделились, и конвоировать Йёю отправился лишь один из них.
Идя перед солдатом по коридорам и лестницам дворца - они, по-видимому, направлялись в казематы «старого замка», - Йёю увидел и услышал достаточно, чтобы понять, что убивать солдата не надо. Бессмысленно. Бежать некуда. Вернее, поздно. Полчаса назад, когда пришло сообщение от 7-80, можно было бы попробовать переиграть неизвестных игроков. Но тогда он еще пил вино со старым сенатором Йо, а сообщение зря ожидало его на мониторе вычислителя. Прошло всего полчаса, но как изменилось лицо дня за это незначительное, в сущности, время. 7-80 уже, вероятно, мертв, он вряд ли сдался живым. Йёю арестован и будет неизвестное время ожидать своей участи в одном из древних каменных мешков дворцовых подземелий. Жребий многих других уже брошен. Запах смерти успел пропитать дворец снизу доверху. Йёю оставалось держать лицо и благодарить свое «везение». Скорее всего, задай он вычислителю вопрос, который был уже им мысленно сформулирован, и ему не пережить переворот. Интуитивно он чувствовал связь между событиями этой ночи и сменой поколений в Золотом Круге. Впрочем, позже - после недели, проведенной в казематах «старого замка», и официальной высылки - он все-таки задал этот вопрос вычислителю. Вернее, он задал его семи разным вычислителям, сформулированный, как бесчисленное множество частных вопросов. И запоздало удовлетворил свое любопытство.
Увы, император был прав. Семьдесят лет назад кто-то начал незаметно, но кропотливо менять облик «идущих с императором». Накануне переворота работа была закончена. Никто из тех, кто возглавлял к этому времени кланы Золотого Круга, в Ночь Дождя не пострадал. Но были ли они теми, кто натянул тетиву? У Йёю не было ответа на этот вопрос. Пока не было.
«Но теперь кое-что изменилось, не так ли? Или я снова иду по облакам?» - Йёю аккуратно закрыл книгу и поставил ее на место. Третья Сестра уже зашла, а Четвертая Сестра поднялась на треть.
Йёю вернулся к столу, открыл шкатулку из чайного дерева и достал из нее сигару. Сигара была необычная: много тоньше и длиннее тех, что обычно курят в империи, и почти черная. Настоящая Гжежчи - убивающая ночь.
«И все-таки почему император вспомнил тогда про Ё?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
Так вот, в тот вечер, среди прочего, император обратил внимание Йёю на то, как изменилось лицо высшей аристократии за последние годы. Когда император говорил про «последние годы», он, что неудивительно в его возрасте, имел в виду как минимум последнее полустолетие. Но вспомнил император человека, умершего семь десятилетий назад.
- Ты помнишь среднего Ё Чжоййю? - спросил император. Он назвал Ё так, как того называли только близкие ему люди. Сероглазый Ё. Ё Чжоййю.
- Разумеется, - ответил Йёю.
- Он был славным танцором, не правда ли?
- Да, - согласился Йёю.
- Вчера я говорил с первым Ё. Это его племянник четвертого разделения.
Накануне был праздник Плодородия, и по обычаю, освященному традицией, насчитывавшей три тысячи лет, церемонию в летнем храме Айна-Ши-На проводил сам император при участии глав всех ста семи родов Золотого Круга.
- Ни с одним из них мне не удалось бы вспомнить свою молодость.
На этой мысли стоило задержаться, и, идя в свои апартаменты, Йёю обдумывал именно персональный состав палаты. Смерть всегда была повседневной подробностью роскошного существования первых людей империи. А причины их смерти зачастую были не менее экзотичными, чем поведение. Особенно в определенном возрасте. Ничего удивительного. «Мечи императора могут сломаться, но они не должны ржаветь». С другой стороны, Йёю понял сейчас, что, увлекшись тактикой, уже давно пренебрегал стратегией. Болезнь известная, чреватая многими бедами. Как верно заметил по этому поводу Счайшвар еще десять веков назад: «Если ты занят только поисками хлеба на день сей, чем станешь кормить свою семью завтра?» Казалось бы, простой и очевидный факт: за последние семьдесят лет сменились все первые и большая часть старших в первой дюжине и в Золотом Круге. А он этого не заметил. Не обратил внимания. Не задумался. Но может статься, что это ошибочное мнение. Или, возможно, смена поколений всегда происходит подобным образом. Вычислитель легко развеет любые сомнения. Это ведь статистика, а не анализ. Вычислитель даст ответ. Если, конечно, ты знаешь, что спросить.
«Почему император вспомнил про Ё Чжоййю?» - спросил он себя, входя в каминную.
В свое время Ё был очень близок к императору. Он даже считался загонщиком левой руки на императорских охотах. Но та весна, которой радовался любимец императора, отцвела почти сто лет назад.
«Так почему же Блистающий вспомнил об умершем семьдесят лет назад человеке?» - повторил свой немой вопрос Йёю, проходя в кабинет и усаживаясь перед вычислителем. Он уже хотел сформулировать запрос вычислителю, когда увидел, что полчаса назад на его имя пришло любовное послание от маленькой Мсчебш. Девочка соскучилась и писала ему в вечерний час стихами, выдававшими слабое знакомство с каноном и недостаточную дисциплину чувств. Впрочем, эти неказистые строки хорошо передавали нежность, чувственность и молодую животную силу его лошадки, его Мсчебш. Йёю прочел ее письмо, и сердце его пропустило два такта.
«Поздно, - сказал он себе. - Уже поздно. Ты умер, и только твоя тень, опоздавшая узнать об этом, все еще имитирует жизнь».
Йёю налил себе вина - он предпочитал не вызывать императорских рабов без крайней необходимости - и вернулся к терминалу.
«Ничего не изменилось, - сказал он своей тени. - Продолжай. У тебя это неплохо выходит».
Он как раз заканчивал писать ответное послание, избрав для него наиболее доступный Мсчебш стиль «сладкого» стиха, когда двери, запертые изнутри, распахнулись и в кабинет ворвались гвардейцы. Солдат было двое, третий - десятник-ветеран. Все они были в штурмовой броне, но все же не забыли прикрепить к рукавам пурпурные шевроны Мясников Лабруха.
«Разве они пришли не за моей кровью?» - удивился Йёю и встал им навстречу. - «Если так, то, значит, у меня есть шанс пережить кое-кого из моих заклятых друзей».
Он склонил голову и произнес положенную формулу, подразумевающую, что он не в курсе того, что происходит на самом деле.
- Весь во власти императора, - сказал Йёю, протягивая вперед руки ладонями вверх. - Жизнь и смерть на ладонях Самца.
Гвардейцы поняли его правильно, именно так, как он этого и хотел, и, поскольку приказа убивать писателя у них не было, повели себя как мужчины с мужчиной. Вежливо и быстро они обыскали Йёю, извлекли из его вычислителя процессор и накопитель и пригласили его следовать за ними. На самом деле уже за дверью его апартаментов гвардейцы разделились, и конвоировать Йёю отправился лишь один из них.
Идя перед солдатом по коридорам и лестницам дворца - они, по-видимому, направлялись в казематы «старого замка», - Йёю увидел и услышал достаточно, чтобы понять, что убивать солдата не надо. Бессмысленно. Бежать некуда. Вернее, поздно. Полчаса назад, когда пришло сообщение от 7-80, можно было бы попробовать переиграть неизвестных игроков. Но тогда он еще пил вино со старым сенатором Йо, а сообщение зря ожидало его на мониторе вычислителя. Прошло всего полчаса, но как изменилось лицо дня за это незначительное, в сущности, время. 7-80 уже, вероятно, мертв, он вряд ли сдался живым. Йёю арестован и будет неизвестное время ожидать своей участи в одном из древних каменных мешков дворцовых подземелий. Жребий многих других уже брошен. Запах смерти успел пропитать дворец снизу доверху. Йёю оставалось держать лицо и благодарить свое «везение». Скорее всего, задай он вычислителю вопрос, который был уже им мысленно сформулирован, и ему не пережить переворот. Интуитивно он чувствовал связь между событиями этой ночи и сменой поколений в Золотом Круге. Впрочем, позже - после недели, проведенной в казематах «старого замка», и официальной высылки - он все-таки задал этот вопрос вычислителю. Вернее, он задал его семи разным вычислителям, сформулированный, как бесчисленное множество частных вопросов. И запоздало удовлетворил свое любопытство.
Увы, император был прав. Семьдесят лет назад кто-то начал незаметно, но кропотливо менять облик «идущих с императором». Накануне переворота работа была закончена. Никто из тех, кто возглавлял к этому времени кланы Золотого Круга, в Ночь Дождя не пострадал. Но были ли они теми, кто натянул тетиву? У Йёю не было ответа на этот вопрос. Пока не было.
«Но теперь кое-что изменилось, не так ли? Или я снова иду по облакам?» - Йёю аккуратно закрыл книгу и поставил ее на место. Третья Сестра уже зашла, а Четвертая Сестра поднялась на треть.
Йёю вернулся к столу, открыл шкатулку из чайного дерева и достал из нее сигару. Сигара была необычная: много тоньше и длиннее тех, что обычно курят в империи, и почти черная. Настоящая Гжежчи - убивающая ночь.
«И все-таки почему император вспомнил тогда про Ё?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144