Прямо напротив нас на другой стороне улицы стояла миссис Ленуар.
Должно быть, прожужжал и зуммер в ответ, потому что калитка отворилась. Она ступила внутрь. Мы увидели решетчатую тень от железных переплетов на ее зеленой спине. Я слышал стук ее острых каблуков по бетону двора, они заполнили весь мир, всю вселенную, и я опять задрожал.
- Еще несколько шагов. - Сильвестр дышал медленно и глубоко. - Спокойнее. Всего лишь несколько.
Теперь я знал, что он испытывает.
Звук шагов стих.
Дважды вспыхнул и погас мощный луч света от карманного фонарика, который Сильвестр направил на пересечение улиц Мэдисон и Декатур. В ответ со стороны Декатур тотчас дважды мигнул красный свет полицейской машины, которая, обогнув угол, остановилась неподалеку от ворот.
- Прошло три минуты, - прошептал Сильвестр. - А всего пять.
Он смотрел, как обегает циферблат секундная стрелка его наручных часов. Затем он снова направил луч света на полицейскую машину, которая теперь стояла почти напротив нас.
Через полминуты почти одновременно появились еще две полицейские машины, одна из-за одного угла, другая из-за другого, сначала тихо, а потом включив сирены. Теперь ревели все три сирены, и первая машина стояла уже прямо перед железной калиткой.
Двое полицейских вылезли из машины и не спеша направились к калитке. И вдруг по бетону внутреннего двора послышался стук каблуков, он становился громче и громче, быстрее, калитка распахнулась - и прямо в руки полицейских выбежала миссис Ленуар.
На мгновенье все трое замерли в неподвижности: одетая в зеленое женщина, а по обеим сторонам от нее, держа ее под руки, полицейские. При свете уличных фонарей было видно ее вскинутое вверх, искаженное ненавистью лицо. Затем она начала вырываться, стремясь убежать, но, конечно, не сумела и тогда закричала. Они надели на нее наручники и втащили на заднее сиденье машины, а ее крики неслись оттуда, как вопли из громкоговорителя.
Четыре полисмена из двух других машин вошли в калитку. Подъехали еще три машины, полицейские вылезли и пошли вслед за первыми. Через несколько минут они вышли все вместе, гоня перед собой десятка два мужчин и женщин, которые шумели, но не сопротивлялись. Я видел возбужденные лица и понял, что большинство из них уже попадало в подобные передряги.
Полицейские усадили их в машины и уехали. Сирены выли, пока они, завернув за угол, мчались по направлению к первому полицейскому участку.
* * *
Вот что сделали Сильвестр с Адой.
Подыскали женщину, которая позвонила миссис Ленуар и сказала, что знает про нас с Адой нечто такое, что наверняка обеспечит Ленуару победу. Она сказала, что мы вот-вот должны разойтись, что с мужчинами она говорить боится, потому что потом ее могут убить. Но если миссис Ленуар согласится прийти в этот дом, она в туалетной комнате все ей расскажет. Таким образом, никто ни о чем не узнает. Только миссис Ленуар должна обещать никому не рассказывать, прийти одна и принести двести долларов.
Именно на такую приманку и клюют женщины, клюнула и миссис Ленуар. Пообещала - и пришла.
А в этом доме, между прочим, был притон наркоманов, поэтому ничего не стоило использовать его в наших целях. Полицейские Сильвестра были наготове, и, как только он просигналил, они появились и арестовали миссис Ленуар. В первом участке, прежде чем кто-либо успел прийти ей на помощь, был составлен протокол: наличие наркотиков, позорное поведение.
Наша газета расскажет об этом, придется и другим подхватить эту историю, вот они и попались в собственную ловушку, а нас ждет победа. Но мне было так тошно и противно, как никогда в жизни.
Было два часа ночи. Мы сидели у себя в офисе в ожидании дальнейших событий, и они не заставили себя ждать. Зазвонил телефон. Сильвестр поднял трубку.
- Да, это я. Да, да. - Долгая пауза. - Как неприятно! Очень жаль. Прошу передать мои соболезнования миссис Ленуар. И, разумеется, мистеру Ленуару. - Опять пауза. - Боюсь, вы несколько переоцениваете мою роль. У меня нет достаточной власти, чтобы помешать освещению подобного инцидента в "Свободной прессе". Эта газета, как вам известно, в отличие от других городских газет заинтересована только в абсолютно достоверных сведениях. - Я видел, что он улыбнулся. - Боюсь, придется предоставить событиям развиваться своим чередом. Повторяю, передайте мои глубочайшие соболезнования мистеру и миссис Ленуар. Да. - И, как песню, пропел: - Всего хорошего.
Все еще улыбаясь, он повернулся к нам:
- Звонил Ланкастер. Жаждут договориться. Готовы заставить девицу забрать свое заявление из суда; она скажет, что ошиблась, что ее принудили к этому те, кто хотел оклеветать Томми. - Он умолк, улыбка его изменилась. - Вы слышали, что я им сказал. Нас устраивает только полный отказ Ленуара от участия в выборах. И думаю, очень скоро они будут на это согласны.
Ада встала и прошлась по комнате. Ее рот был полуоткрыт и чуть искривлен, торжество победы сияло на лице. Мне еще никогда не приходилось видеть ее в столь отличном расположении духа или такой жестокой.
- Интересно, - протянула она, возвратившись на свое место, ее лицо было залито злобной радостью, - интересно, поднимется ли цена на фотографии миссис Ленуар, которые они вечно печатали в своих газетах? - И она принялась перечислять все снимки, а голос у нее был как у прокурора, перечисляющего пункты обвинения. - Все восхитительные фотографии, что публиковались в отделе светской хроники "Таймс-Пикэн". И фотография миссис Ленуар во время задержания в притоне для наркоманов? Это был бы прелестный снимок, не так ли? А может, поместят? - Она ходила взад и вперед по комнате с мечтательным выражением и нежной улыбкой на лице. - Прелестный снимок для воскресного выпуска. Могу представить себе подпись: "В первом полицейском участке среди задержанных во время вчерашней облавы можно было видеть всем известную очаровательную хозяйку великосветских раутов миссис Марианн Ленуар. После восхитительной церемонии Марианн Ленуар и ее друзья удалились в отведенные им уютные камеры, предусмотрительно подготовленные властями".
Теперь она уже не ходила, а бегала по комнате, вовсю наслаждаясь своим торжеством, опьяняясь им. Эти минуты, казалось, были самыми значительными в ее жизни, и я подумал: неужели это сидит во всех людях? Неужели Сильвестр прав?
Опять зазвонил телефон.
- Слушаю, - отозвался Сильвестр. - Да, да, да, мистер Ланкастер. На этот раз должен признаться, ваше предложение меня интересует. Разрешите мне посоветоваться с друзьями. Я позвоню вам чуть позже.
Он положил трубку и посмотрел на Аду. Ада остановилась и тоже смотрела на него. Они оба улыбались: Ада - как будто наступило сразу и рождество и Новый год, а Сильвестр - будто знал что-то такое, чего не знает ни один человек на свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Должно быть, прожужжал и зуммер в ответ, потому что калитка отворилась. Она ступила внутрь. Мы увидели решетчатую тень от железных переплетов на ее зеленой спине. Я слышал стук ее острых каблуков по бетону двора, они заполнили весь мир, всю вселенную, и я опять задрожал.
- Еще несколько шагов. - Сильвестр дышал медленно и глубоко. - Спокойнее. Всего лишь несколько.
Теперь я знал, что он испытывает.
Звук шагов стих.
Дважды вспыхнул и погас мощный луч света от карманного фонарика, который Сильвестр направил на пересечение улиц Мэдисон и Декатур. В ответ со стороны Декатур тотчас дважды мигнул красный свет полицейской машины, которая, обогнув угол, остановилась неподалеку от ворот.
- Прошло три минуты, - прошептал Сильвестр. - А всего пять.
Он смотрел, как обегает циферблат секундная стрелка его наручных часов. Затем он снова направил луч света на полицейскую машину, которая теперь стояла почти напротив нас.
Через полминуты почти одновременно появились еще две полицейские машины, одна из-за одного угла, другая из-за другого, сначала тихо, а потом включив сирены. Теперь ревели все три сирены, и первая машина стояла уже прямо перед железной калиткой.
Двое полицейских вылезли из машины и не спеша направились к калитке. И вдруг по бетону внутреннего двора послышался стук каблуков, он становился громче и громче, быстрее, калитка распахнулась - и прямо в руки полицейских выбежала миссис Ленуар.
На мгновенье все трое замерли в неподвижности: одетая в зеленое женщина, а по обеим сторонам от нее, держа ее под руки, полицейские. При свете уличных фонарей было видно ее вскинутое вверх, искаженное ненавистью лицо. Затем она начала вырываться, стремясь убежать, но, конечно, не сумела и тогда закричала. Они надели на нее наручники и втащили на заднее сиденье машины, а ее крики неслись оттуда, как вопли из громкоговорителя.
Четыре полисмена из двух других машин вошли в калитку. Подъехали еще три машины, полицейские вылезли и пошли вслед за первыми. Через несколько минут они вышли все вместе, гоня перед собой десятка два мужчин и женщин, которые шумели, но не сопротивлялись. Я видел возбужденные лица и понял, что большинство из них уже попадало в подобные передряги.
Полицейские усадили их в машины и уехали. Сирены выли, пока они, завернув за угол, мчались по направлению к первому полицейскому участку.
* * *
Вот что сделали Сильвестр с Адой.
Подыскали женщину, которая позвонила миссис Ленуар и сказала, что знает про нас с Адой нечто такое, что наверняка обеспечит Ленуару победу. Она сказала, что мы вот-вот должны разойтись, что с мужчинами она говорить боится, потому что потом ее могут убить. Но если миссис Ленуар согласится прийти в этот дом, она в туалетной комнате все ей расскажет. Таким образом, никто ни о чем не узнает. Только миссис Ленуар должна обещать никому не рассказывать, прийти одна и принести двести долларов.
Именно на такую приманку и клюют женщины, клюнула и миссис Ленуар. Пообещала - и пришла.
А в этом доме, между прочим, был притон наркоманов, поэтому ничего не стоило использовать его в наших целях. Полицейские Сильвестра были наготове, и, как только он просигналил, они появились и арестовали миссис Ленуар. В первом участке, прежде чем кто-либо успел прийти ей на помощь, был составлен протокол: наличие наркотиков, позорное поведение.
Наша газета расскажет об этом, придется и другим подхватить эту историю, вот они и попались в собственную ловушку, а нас ждет победа. Но мне было так тошно и противно, как никогда в жизни.
Было два часа ночи. Мы сидели у себя в офисе в ожидании дальнейших событий, и они не заставили себя ждать. Зазвонил телефон. Сильвестр поднял трубку.
- Да, это я. Да, да. - Долгая пауза. - Как неприятно! Очень жаль. Прошу передать мои соболезнования миссис Ленуар. И, разумеется, мистеру Ленуару. - Опять пауза. - Боюсь, вы несколько переоцениваете мою роль. У меня нет достаточной власти, чтобы помешать освещению подобного инцидента в "Свободной прессе". Эта газета, как вам известно, в отличие от других городских газет заинтересована только в абсолютно достоверных сведениях. - Я видел, что он улыбнулся. - Боюсь, придется предоставить событиям развиваться своим чередом. Повторяю, передайте мои глубочайшие соболезнования мистеру и миссис Ленуар. Да. - И, как песню, пропел: - Всего хорошего.
Все еще улыбаясь, он повернулся к нам:
- Звонил Ланкастер. Жаждут договориться. Готовы заставить девицу забрать свое заявление из суда; она скажет, что ошиблась, что ее принудили к этому те, кто хотел оклеветать Томми. - Он умолк, улыбка его изменилась. - Вы слышали, что я им сказал. Нас устраивает только полный отказ Ленуара от участия в выборах. И думаю, очень скоро они будут на это согласны.
Ада встала и прошлась по комнате. Ее рот был полуоткрыт и чуть искривлен, торжество победы сияло на лице. Мне еще никогда не приходилось видеть ее в столь отличном расположении духа или такой жестокой.
- Интересно, - протянула она, возвратившись на свое место, ее лицо было залито злобной радостью, - интересно, поднимется ли цена на фотографии миссис Ленуар, которые они вечно печатали в своих газетах? - И она принялась перечислять все снимки, а голос у нее был как у прокурора, перечисляющего пункты обвинения. - Все восхитительные фотографии, что публиковались в отделе светской хроники "Таймс-Пикэн". И фотография миссис Ленуар во время задержания в притоне для наркоманов? Это был бы прелестный снимок, не так ли? А может, поместят? - Она ходила взад и вперед по комнате с мечтательным выражением и нежной улыбкой на лице. - Прелестный снимок для воскресного выпуска. Могу представить себе подпись: "В первом полицейском участке среди задержанных во время вчерашней облавы можно было видеть всем известную очаровательную хозяйку великосветских раутов миссис Марианн Ленуар. После восхитительной церемонии Марианн Ленуар и ее друзья удалились в отведенные им уютные камеры, предусмотрительно подготовленные властями".
Теперь она уже не ходила, а бегала по комнате, вовсю наслаждаясь своим торжеством, опьяняясь им. Эти минуты, казалось, были самыми значительными в ее жизни, и я подумал: неужели это сидит во всех людях? Неужели Сильвестр прав?
Опять зазвонил телефон.
- Слушаю, - отозвался Сильвестр. - Да, да, да, мистер Ланкастер. На этот раз должен признаться, ваше предложение меня интересует. Разрешите мне посоветоваться с друзьями. Я позвоню вам чуть позже.
Он положил трубку и посмотрел на Аду. Ада остановилась и тоже смотрела на него. Они оба улыбались: Ада - как будто наступило сразу и рождество и Новый год, а Сильвестр - будто знал что-то такое, чего не знает ни один человек на свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104