Скорее всего, у Никиты сработала какая-то защитная
психоэнергетическая система, излучение которой влияло на насекомых так,
что они не реагировали на их бег, словно не видели, но на проверку идеи не
было ни сил, ни времени, ни желания.
Последнее испытание ждало их снаружи тюрьмы, по всем признакам,
замка, выстроенного также не человеческими руками, если судить по форме
башен и их пропорциям. Выбив дверь с помощью камней, свалившихся с потолка
давно, беглецы выскочили наружу и наткнулись на препятствие, которое
сначала приняли за необычной формы стену или вал: на земле лежала овальная
труба, отсвечивающая малахитом и перламутром, с муаровыми разводами, из
которой выступал обтянутый тем же материалом зубчатый гребень,
напоминающий хребет какого-то исполинского динозавра.
Диаметр этой трубы, живо затронувшей в памяти ассоциации змеиного
тела, не превышал метра, но высота "хребта" достигала человеческого роста.
В тот момент, когда узники собрались было перелезть через эту мерзко
пахнущую, в чем-то живую, стену, она запульсировала, по ней побежали
конвульсивные волны, и над головами людей взметнулась кошмарная драконья,
и в то же время насекомовидная голова с выпуклыми, фасеточными,
кроваво-красными глазами.
Оружия у беглецов никакого не было, пришлось ретироваться обратно под
защиту стен замка со всей возможной скоростью.
Голова чудовища не смогла пролезть в дверь, а глаза его с
непередаваемо алчным выражением смотрели на землян до тех пор, пока те не
скрылись за углом коридора.
- Никуда не денешься, надо искать другой выход, - сказал Никита,
отдышавшись.
- Боюсь, эта костляво-змеиная химера опоясывает всю тюрьму, - покачал
головой Такзда. - И опять же, где-то я читал о ней или о подобном
чуде-юде. Вечно голодное чудовище - Эрисихтон встречается в греческом
фольклоре, но я не помню, кто его победил и как.
- Давай поищем оружие. Если бы мы знали, захватили бы коечто из
арсеналов, но возвращаться, честно говоря, далековато.
- Вряд ли это возможно, я имею в виду возвращение, придется искать
поблизости, мы проходили ряд ниш с дверями.
Им повезло в первом же помещении, ближайшем к выходу, там и ждал
сюрприз - диморфанты! Такэда на движение к нему какогото плоского одеяла с
намеками на морду и конечности ответил прыжком и ударом, но это оказался
его живой скафандр Сусаноо, обрадовавшийся возвращению хозяина. Никита
признал своего Зипуна по мысле-эху, обрадованный не меньше. И озадаченный.
Создавалось впечатление, что их бегство было грандиозной
инсценировкой, достаточно суровой и реальной, с возможным летальным
исходом, но все же инсценировкой, игровой ситуацией. Кому она понадобилась
и для чего, оставалось только гадать"
Повеселевшие узники принялись обшаривать ниши в коридоре и другие
помещения, пока не обнаружили в каком-то затхлом чулане смирно лежащие
рядом добытый Суховым на Диком поле меч и копье-оскеп бабы Яги. Тут уж и
вовсе стало понятно, что с ними кто-то затеял спектакль, игру на
выживание, словно для того, чтобы проверить их силу, возможности и волевые
качества.
- Что ж, мы приняли их условия, - сказал Никита, завладев мечом, -
играя по чужим правилам, не пора ли сыграть по своим?
- Не очень-то размахивай, - брюзгливо заметил меч. - Я не ореховый
прутик.
- Ты же уронил его в яму, - сказал Такэда, недоверчиво разглядывая
лезвие меча, по которому скользнул тусклый блик. - Как он здесь оказался?
- Так же, как и мы. Помнишь, у Льюиса Кэррола в "Алисе": "В чьем же
это я уме? Должно быть, в чужом".
- Что ты этим хочешь сказать?
- Увидишь. - Никита еще раз взмахнул мечом и выбежал из чулана.
Они снова выбрались из замка через ту же дверь, предварительно
выяснив, не ждет ли их красноглазый дракон, и стали красться вдоль
"змеино-динозаврьего" туловища, прячась в тени контрфорсов замка или в
круглых выемках-нишах. Такэда не спрашивал, куда его ведет Сухов,
полагаясь на провидение.
Им повезло и на этот раз. А может быть, паранорм Сухов чувствовал,
куда надо идти. Обежав по каменным осыпям ползамка, они вышли прямо к
хвосту дракона, стоящему вертикально, как восклицательный знак. Голова
чудовища с закрытыми глазами тоже находилась здесь, замыкая кольцо, внутри
которого и был заключен замок. Казалось, гигантский змей спит.
Никита жестом приказал Толе отойти ближе к стене, подкрался к хвосту
и вдруг рубанул мечом по его кончику. Дальнейшее произошло в течение
двух-трех секунд.
Хвост с силой выпрямился, едва не вбив Сухова в пригорок, словно
гвоздь в деревяшку, монстр одновременно открыл глаза и пасть и сделал
ныряющий бросок вперед, собираясь проглотить наглеца, дерзнувшего
разбудить его таким способом, и... с хрустом наделся пастью на собственный
хвост. Лязг, хрип, вой, клубы дыма и пыли... и черная, разверзающаяся под
ногами бездна!..
Никита осознал себя лежащим ничком в траве. Голова кружилась,
поташнивало, сил хватило лишь на то, чтобы повернуть голову.
Ни дракона, ни замка - кустарник, трава, а дальше лес, серый, тихий,
чего-то ждущий. Синее небо над головой. И кто-то смотрит в затылок, как
затаившаяся ядовитая змея.
Никита рывком сел, пытаясь не потерять сознание от слабости,
оглянулся. В двух шагах сзади начинался темный провал размером со стадион,
солнце освещало его противоположный край, но уже двумя метрами ниже стены
провала оставались в тени, скрытые какой-то дрожащей серой мглой.
- Ничего не понимаю, - раздался рядом голос Такэды, и из кустов вылез
он сам с мутными глазами только что очнувшегося ото сна человека. - Где
змей? Замок?
Никита понял, что им обоим снилось - или внушалось - одно и то же.
Понял он так же, что это было не "учебное" испытание, а попытка разрушения
психики с анализом их возможностей, и, хотя земляне выдержали экзамен, их
таинственный экспериментатор узнал все, что хотел.
Кто-то вышел из леса, бесшумный, темный, опасный. А может, стоял
здесь все время, разглядывая людей, снова и снова оценивая их слабые и
сильные стороны, воспользовавшись шоком от излучения провала. "Мертвой
Зоны", подумал Никита чужими словами, пытаясь разглядеть таинственного
некто. Слова пришли сами собой, он не думал в этот момент о яме. "Мертвая
Зона", снова прозвучало в голове. "Здесь когда-то взорвалась граната,
сдвинувшая и, завязавшая в узел времена множества хронов. Зона
блокирована, но человеку не дано увидеть, что это такое, разве что ценой
потери рассудка".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195
психоэнергетическая система, излучение которой влияло на насекомых так,
что они не реагировали на их бег, словно не видели, но на проверку идеи не
было ни сил, ни времени, ни желания.
Последнее испытание ждало их снаружи тюрьмы, по всем признакам,
замка, выстроенного также не человеческими руками, если судить по форме
башен и их пропорциям. Выбив дверь с помощью камней, свалившихся с потолка
давно, беглецы выскочили наружу и наткнулись на препятствие, которое
сначала приняли за необычной формы стену или вал: на земле лежала овальная
труба, отсвечивающая малахитом и перламутром, с муаровыми разводами, из
которой выступал обтянутый тем же материалом зубчатый гребень,
напоминающий хребет какого-то исполинского динозавра.
Диаметр этой трубы, живо затронувшей в памяти ассоциации змеиного
тела, не превышал метра, но высота "хребта" достигала человеческого роста.
В тот момент, когда узники собрались было перелезть через эту мерзко
пахнущую, в чем-то живую, стену, она запульсировала, по ней побежали
конвульсивные волны, и над головами людей взметнулась кошмарная драконья,
и в то же время насекомовидная голова с выпуклыми, фасеточными,
кроваво-красными глазами.
Оружия у беглецов никакого не было, пришлось ретироваться обратно под
защиту стен замка со всей возможной скоростью.
Голова чудовища не смогла пролезть в дверь, а глаза его с
непередаваемо алчным выражением смотрели на землян до тех пор, пока те не
скрылись за углом коридора.
- Никуда не денешься, надо искать другой выход, - сказал Никита,
отдышавшись.
- Боюсь, эта костляво-змеиная химера опоясывает всю тюрьму, - покачал
головой Такзда. - И опять же, где-то я читал о ней или о подобном
чуде-юде. Вечно голодное чудовище - Эрисихтон встречается в греческом
фольклоре, но я не помню, кто его победил и как.
- Давай поищем оружие. Если бы мы знали, захватили бы коечто из
арсеналов, но возвращаться, честно говоря, далековато.
- Вряд ли это возможно, я имею в виду возвращение, придется искать
поблизости, мы проходили ряд ниш с дверями.
Им повезло в первом же помещении, ближайшем к выходу, там и ждал
сюрприз - диморфанты! Такэда на движение к нему какогото плоского одеяла с
намеками на морду и конечности ответил прыжком и ударом, но это оказался
его живой скафандр Сусаноо, обрадовавшийся возвращению хозяина. Никита
признал своего Зипуна по мысле-эху, обрадованный не меньше. И озадаченный.
Создавалось впечатление, что их бегство было грандиозной
инсценировкой, достаточно суровой и реальной, с возможным летальным
исходом, но все же инсценировкой, игровой ситуацией. Кому она понадобилась
и для чего, оставалось только гадать"
Повеселевшие узники принялись обшаривать ниши в коридоре и другие
помещения, пока не обнаружили в каком-то затхлом чулане смирно лежащие
рядом добытый Суховым на Диком поле меч и копье-оскеп бабы Яги. Тут уж и
вовсе стало понятно, что с ними кто-то затеял спектакль, игру на
выживание, словно для того, чтобы проверить их силу, возможности и волевые
качества.
- Что ж, мы приняли их условия, - сказал Никита, завладев мечом, -
играя по чужим правилам, не пора ли сыграть по своим?
- Не очень-то размахивай, - брюзгливо заметил меч. - Я не ореховый
прутик.
- Ты же уронил его в яму, - сказал Такэда, недоверчиво разглядывая
лезвие меча, по которому скользнул тусклый блик. - Как он здесь оказался?
- Так же, как и мы. Помнишь, у Льюиса Кэррола в "Алисе": "В чьем же
это я уме? Должно быть, в чужом".
- Что ты этим хочешь сказать?
- Увидишь. - Никита еще раз взмахнул мечом и выбежал из чулана.
Они снова выбрались из замка через ту же дверь, предварительно
выяснив, не ждет ли их красноглазый дракон, и стали красться вдоль
"змеино-динозаврьего" туловища, прячась в тени контрфорсов замка или в
круглых выемках-нишах. Такэда не спрашивал, куда его ведет Сухов,
полагаясь на провидение.
Им повезло и на этот раз. А может быть, паранорм Сухов чувствовал,
куда надо идти. Обежав по каменным осыпям ползамка, они вышли прямо к
хвосту дракона, стоящему вертикально, как восклицательный знак. Голова
чудовища с закрытыми глазами тоже находилась здесь, замыкая кольцо, внутри
которого и был заключен замок. Казалось, гигантский змей спит.
Никита жестом приказал Толе отойти ближе к стене, подкрался к хвосту
и вдруг рубанул мечом по его кончику. Дальнейшее произошло в течение
двух-трех секунд.
Хвост с силой выпрямился, едва не вбив Сухова в пригорок, словно
гвоздь в деревяшку, монстр одновременно открыл глаза и пасть и сделал
ныряющий бросок вперед, собираясь проглотить наглеца, дерзнувшего
разбудить его таким способом, и... с хрустом наделся пастью на собственный
хвост. Лязг, хрип, вой, клубы дыма и пыли... и черная, разверзающаяся под
ногами бездна!..
Никита осознал себя лежащим ничком в траве. Голова кружилась,
поташнивало, сил хватило лишь на то, чтобы повернуть голову.
Ни дракона, ни замка - кустарник, трава, а дальше лес, серый, тихий,
чего-то ждущий. Синее небо над головой. И кто-то смотрит в затылок, как
затаившаяся ядовитая змея.
Никита рывком сел, пытаясь не потерять сознание от слабости,
оглянулся. В двух шагах сзади начинался темный провал размером со стадион,
солнце освещало его противоположный край, но уже двумя метрами ниже стены
провала оставались в тени, скрытые какой-то дрожащей серой мглой.
- Ничего не понимаю, - раздался рядом голос Такэды, и из кустов вылез
он сам с мутными глазами только что очнувшегося ото сна человека. - Где
змей? Замок?
Никита понял, что им обоим снилось - или внушалось - одно и то же.
Понял он так же, что это было не "учебное" испытание, а попытка разрушения
психики с анализом их возможностей, и, хотя земляне выдержали экзамен, их
таинственный экспериментатор узнал все, что хотел.
Кто-то вышел из леса, бесшумный, темный, опасный. А может, стоял
здесь все время, разглядывая людей, снова и снова оценивая их слабые и
сильные стороны, воспользовавшись шоком от излучения провала. "Мертвой
Зоны", подумал Никита чужими словами, пытаясь разглядеть таинственного
некто. Слова пришли сами собой, он не думал в этот момент о яме. "Мертвая
Зона", снова прозвучало в голове. "Здесь когда-то взорвалась граната,
сдвинувшая и, завязавшая в узел времена множества хронов. Зона
блокирована, но человеку не дано увидеть, что это такое, разве что ценой
потери рассудка".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195