Она была бледная, с чуть заметным румянцем; но при случае щеки ее вспыхивали, и розы цвели на них еще долго после того, как прогоркло волнение, вызвавшее к жизни эти прекрасные цветы. Глаза у ней, как уже упоминалось, с детства были большие и такими остались. Добрые критики (женского пола) уверяли, что она вечно строит глазки и мужчинам и женщинам; но дело в том, что этот манящий взгляд и блеск были делом рук самой Природы, и глаза ее просто не могли не манить и не блестеть, как не может одна звезда не быть ярче других. Вероятно, затем, чтобы приглушить этот блеск, глаза мисс Лоры снабжены были занавесями в виде густых и длинных черных ресниц, так что, когда она опускала глаза, те же критики уверяли, что она нарочно выставляет напоказ ресницы; думается мне, что во сне она выглядела неотразимо.
Цвет лица у ней был почти столь же ослепительный, как у леди Капкан, притом, в отличие от миледи, без помощи пудры. Нос ее представляем вообразить самому читателю; рот был великоват (так утверждает мисс Пимини, о которой, если бы не всем известный ее аппетит, можно было подумать, что она не способна проглотить ничего, превосходящего размерами пуговицу), зато улыбка обворожительная, открывавшая жемчужные зубки, а голос такой приятный и звучный, что напоминал нежную музыку. Оттого, что она носила длинные юбки, люди, конечно, уверяли, что у нее большие ноги; но, возможно, они как раз подходили к ее росту, а из того обстоятельства, что миссис Жмут всегда норовит показать свою ножку, еще не следует, что и все прочие дамы должны выставлять ноги для общего обозрения. Словом, мисс Лора Белл в шестнадцать лет была прелестна. Будем надеяться, что тысячи подобных ей обитают в Англии, где нет недостатка в женской добродетели, скромности, целомудрии и красоте.
Надобно сказать, что мисс Лора, с тех пор как научилась думать (а за последние два года она сильно развилась не только внешне, но и внутренне), не вполне одобряла поведение Пена. Матери он стал писать редко и мало. Напрасно вдова напоминала ей, как много он занимается и сколько у него еще дел.
- Лучше не получить отличия, чем забывать о матери, - говорила Лора. Да и не вижу я, маменька, чтобы он получал много отличий. А почему он не приезжает домой на каникулы, а все гостит у своих важных друзей? Там никто не будет любить его как... как вы.
- Только я, Лора, - вздыхала миссис Пенденнис.
Лора заявила, что ни капельки не любит Пена, раз он пренебрегает своим сыновним долгом; и никакие уговоры Элен не могли убедить ее в том, что мальчику надобно привыкать жить в свете; что дядя считает для него необходимым знакомство с людьми, чья благосклонность может ему впоследствии пригодиться; что у мужчин много дел и обязанностей, которых женщинам не понять, и проч. Возможно, Элен верила в эти доводы не более, чем ее приемная дочь, но она пыталась верить, что верит, убаюкивала себя своей материнской любовью. Не один мужчина, вероятно, задумывался над этим чудом: ведь что бы мы ни делали, женщина, однажды нас полюбившая, никогда не разлюбит нас, никогда не откажет нам в ласке и прощении.
И еще - в речах и манерах Артура появилась за последнее время какая-то несдержанность, чтобы не сказать вольность, которая смущала и отталкивала Лору. Не то чтобы он когда-нибудь оскорбил ее грубостью выражений или произнес слово, которого ей не подобало услышать: как-никак мистер Пен был джентльменом и по природе и воспитанию учтив с женщинами любого звания; но о женщинах вообще он отзывался неуважительно, на деле был менее внимателен, чем на словах, манкировал мелкими житейскими услугами. Мисс Лору оскорбляло, что он курит свою противную трубку в комнатах; что отказывается ходить с матерью в церковь и сопровождать ее на прогулки и в гости, а в ее отсутствие лежит на диване в халате и зевает над каким-нибудь романом. Герой ее детских лет, о котором она так часто и много разговаривала с Элен (когда он был в школе, та не уставала приводить примеры его отзывчивости, храбрости и других достоинств), сильно отличался от молодого человека, которого она теперь знала, - этот был вылощенный и дерзкий, держался насмешливо и вызывающе и, видимо, презирал простые радости, занятия и даже веру двух женщин, с которыми жил под одной крышей и которых готов был покинуть под любым предлогом.
История с мисс Фодерингэй (о которой Лора узнала сперва из шутливых замечаний гостившего у них майора Пенденниса, а затем от клеверингских соседей, которым было что порассказать ей на этот счет), тоже возмутила ее до крайности. Чтобы человек, носящий фамилию Пенденнис, увлекся такой женщиной?! Чтобы сын Элен изо дня в день носился верхом в Чаттерис унижаться перед актрисой и пить вино с ее ужасным отцом! Чтобы он задумал ввести таких людей в свой дом и поставить над родной матерью!
- Я бы убежала, маменька, хоть босиком по снегу, а убежала бы, заявила Лора.
- Значит, и ты меня бы покинула? - отвечала Элен, и тут Лора, конечно, отказалась от своих слов, и они бросились друг другу в объятия с пылкостью, присущей им обеим, как и еще многим женщинам. Но почему первая любовь Пена так возмутила Лору? Может, ей было неведомо, что не одни мужчины порою дарят своей любовью недостойных и что страсть так же необъяснима, как любая другая склонность или антипатия? Может, ее неправильно осведомили соседи и прежде всего миссис Портмен, которая была очень зла на Пена, - так нахально ведет себя с пастором, да еще смеет курить сигары, пока в церкви идет служба! А может, она просто ревновала; но девицы, сколько известно, лишь очень редко страдают этим пороком.
На Пена Лора сердилась, зато к матери его питала самые нежные чувства, изливая на нее всю силу девической привязанности, какой женщины, чье сердце не занято, дарят свою лучшую подругу. Это была преданность страсть-глупость; нескончаемые ласки и милованье, о каких важным, бородатым летописцам не пристало рассказывать. Но не будем мы, мужчины, презирать эти чувства только потому, что сами неспособны их испытывать. Такие женщины были созданы для нашего покоя и услаждения, джентльмены, - заодно с остальными домашними животными.
Но как скоро мисс Лора узнала, что с Пеном случилось несчастье, весь ее гнев испарился и его сменило нежное и неразумное сострадание. Словно воротился прежний Пен - честный и ласковый, великодушный а отзывчивый. Когда пастор Портмен стал возмущаться непростительными поступками Пена, она тотчас приняла сторону Элея. Долги? Какие это долги? Есть о чем говорить! Дядюшка велел ему водить дружбу с богачами, вот ему и пришлось тратить много денег, чтобы не отставать от них. Позор, что не сдал экзамена? Да он, бедный, был престо болея; те же долги не давали ему покоя, вот он и не мог думать об этой несчастной математике;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136