Сперва он поселился было в Клеверинг-Парке, но не выдержал - очень уж там было скучно.
- Я рожден для общества, - объяснил он капитану Гландерсу. - Сюда я приехал чтобы приготовить дом для Клеверинга: между нами говоря, сэр Фрэнк очень вял, ему это было бы не по плечу (с этими словами сам он гордо расправил плечи); но я не могу не общаться с людьми. Миссис Бленкинсон ложится спать в семь часов и Полли уводит с собой. Первые два вечера я провел в доме наедине с семейным привидением, а я, грешный человек, люблю быть на людях. Ведь я старый солдат.
Гландерс поинтересовался, где Стронгу довелось служить. Капитан Стронг покрутил ус и смеясь, отвечал, что ему, пожалуй, легче было бы рассказать, где он не служил.
- Начинал я, сэр, еще мальчишкой, в уланском венгерском полку, а когда вспыхнула война за освобождение Греции, поссорился с командиром, покинул полк, в числе семи человек выбрался живым из Миссолонги и в возрасте семнадцати лет взлетел на воздух с одним из брандеров Ботсариса. Приходите ко мне нынче вечером на стакан грога, капитан, в я вам покажу свой орден Спасителя. У меня этих безделушек несколько штук. Есть польский, Белого орла - им меня наградил: Скржинецкий (он произнес эту фамилию с особенным смаком) на поле битвы при Остроленке. Я был поручиком в четвертом полку, cэp, и мы прошли сквозь линии Дибича - прямо в Пруссию, сэр, - без единого выстрела... Да, капитан, был и неудачный поход. Это ранение я получил под Опорто, когда ехал рядом с королем, - он там расколошматил бы этих продажных сторонников Педро, если б только Бурмен послушал моего совета; я служил в Испании, в королевских войсках, до самой смерти моего дорогого друга Сумалакареги, а тут понял, что карта бита, и вложил меч в ножны. Алава предлагал мне полк; но я не мог, просто не мог, черт возьми... Ну вот, сэр, теперь вы знаете Нэда Стронга - за границей - меня называют шевалье Стронг - так же хорошо, как он сам себя знает.
Таким путем Неда Стронга узнали чуть ли не все жители Клеверинга. Он рассказал о себе и мадам Фрибсби, и хозяину "Джорджа", и Бейкеру в читальной комнате, и миссис Гландерс с детьми за обедом и, наконец, мистеру Артуру Пенденнису, когда тот забрел как-то со скуки в Клеверинг и, встретив шевалье Стронга в обществе капитана Гландерса, пришел в восторг от нового знакомого.
Спустя несколько дней капитан Стронг уже чувствовал себя в гостиной Элен так же свободно, как в комнатах, которые он снимал у мадам Фрибсби, и своими благодушными россказнями вносил много веселья в этот слишком уж тихий дом. Ни Элен, ни Лора еще не видели такого человека. Он развлекал их нескончаемыми историями - о пленных гречанках, польских красавицах и испанских монахинях. Он знал десятки песен на разных языках и, подсев к фортепьяно, напевал их звучным, выразительным голосом. Обе женщины решили, что он очарователен - и были правы; впрочем, они не были избалованы мужским обществом, ведь они и не видели-то на своем веку почти никого, если не считать пастора Портмена и майора, да еще Пена, который, конечно, был гением; только гении у себя дома подчас бывают скучноваты.
Своим новым друзьям в Фэроксе капитан Стронг рассказал не только собственную жизнь, но и всю историю семейства Клеверингов. Это он сосватал своего друга Фрэнка с вдовой Амори. Ей нужен был титул, ему - деньги. Чего же лучше? Он все устроил; он составил их счастье. Никакой романтической привязанности тут не было: вдова ни по годам, ни по наружности не была склонна к романтике, а сэру Фрэнсису, ничего в жизни не требуется, кроме хорошего обеда и партии в бильярд. Но оба довольны. Клеверинг возвращается на родину, состояние жены вызволило его из всех затруднений, его сын и наследник будет одним из первых людей в графстве.
- А мисс Амори? - спросила Лора; ей ужасно хотелось побольше узнать о мисс Амори. Стронг рассмеялся.
- О, мисс Амори - это муза... мисс Амори - это тайна... мисс Амори это femme incomprise Непонятая женщина (франц.)..
- Как так? - спросила простодушная миссис Пенденнис, но капитан не отвечал, а может быть, и не мог бы ответить.
- Мисс Амори рисует, мисс Амори пишет стихи, мисс Амори сочиняет музыку, мисс Амори ездит верхом, как Диана Верной. Словом, мисс Амори совершенство.
- Терпеть не могу умных женщин, - заметил Пен.
- Спасибо, - сказала Лора и тут же выразила уверенность, что ей-то мисс Амори очень понравится, - как хорошо было бы иметь такую подругу. - При этом маленькая лицемерка посмотрела на Пена очень ясными глазами, точно каждое ее слово была святая правда.
Таким образом, знакомство между обитателями Фэрокса и богатыми их, соседями было заранее подготовлено, и Пен и Лора ждали их приезда с таким же нетерпением, как и самые заправские клеверингские сплетники.
Столичный житель, которому давно надоело каждый день видеть новые лица, только посмеется над тем, какое значение придают в провинции всякому гостю. Заезжего лондонца будут вспоминать много лет после того, как он покинул своих гостеприимных деревенских знакомых и, верно, позабыл о них, унесенный волнами бескрайнего лондонского моря. Но островитяне еще долго после того, как моряк уплыл на своем корабле, будут помнить и рассказывать вам, что он говорил, и как был одет, как он выглядел и как смеялся. Словом, в провинции появление новых людей - это такое событие, какое не понять нам, не знающим, да и не желающим знать, кто живет в соседнем доме.
Когда маляры и драпировщики справились со своим делом и так разукрасили старый дом в Клеверинг-Парке, что капитан Стронг, по чьим указаниям производились работы, поистине мог гордиться своим вкусом, - сей джентльмен объявил, что уезжает в Лондон, куда уже прибыло все семейство, и в самом скором времени возвратится, чтобы водворить своих друзей в их обновленном жилище.
Авангард составила многочисленная прислуга. Морем были доставлены экипажи, за которыми в Бэймут послали лошадей, уже прибывших в Клеверинг в сопровождении кучеров и конюхов.
Дилижанс "Поспешающий" привез однажды на своем империале и ссадил у ворот Клеверинг-Парка двух длинных, меланхолических мужчин - господ Фредерика и Джеймса, столичных лакеев, милостиво согласившихся жить в деревне и привезших с собой в больших чемоданах парадные и прочие ливреи дома Клеверингов.
В другой раз у тех же ворот вышел из почтовой кареты некий иностранец, весь в кудрях и цепочках. Он учинил разнос жене привратника (будучи уроженкой западных графств, она не поняла ни его английского языка, ни гасконского наречия) за то, что его не ждет коляска, дабы довезти до самого дома, отстоявшего на милю от ворот, и заявил, что не может идти в такую даль пешком в лакированных сапогах и после столь утомительной дороги. То был мосье Альсид Мироболан, в прошлом - повар его светлости герцога Бородинского и его святейшества кардинала Беккафико, а ныне - главный кухмейстер сэра Фрэнсиса Клеверинга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136