— Хэллоу, Джордж. Отличный бой, не правда ли?
— Ты видел, как этот ублюдок ткнул нашего человека пальцем в глаз?
— По-моему, и его глазу тоже досталось, разве нет?
— Не в этом дело, клянусь Богом!
В этот момент полминуты истекли, и бойцы вновь бросились друг на друга.
Второй и третий раунды были почти такими же длинными, как первый, и зрители знали, что ни один человек не в состоянии долго выносить такую пытку. В четвертом раунде размашистый хук левой достал сержанта пониже уха, и он рухнул на парусину. Звякнул колокол, и секунданты подхватили своего подопечного. Через безжалостно короткие полминуты отдыха солдат встал на линию, обрушил на матроса град ударов, потом обхватил его за грудь и со страшной силой швырнул наземь. Затем снова в угол. Следующие короткие тридцать секунд. — и опять в бой.
Раунд за раундом. Выигрывая по числу падений, проигрывая по числу падений.
В пятнадцатом раунде кулак Тинкера дотянулся до сломанного носа Грама. В голове боцмана полыхнул взрыв, ослепив его, он закричал от боли и в панике бешено замолотил руками. Его левый кулак попал в цель, взгляд на мгновение очистился, и он увидел, что его противник раскрылся и тупо топчется на месте, услышал заполнивший весь мир рев голосов, радостных и негодующих, услышал его совсем рядом и при этом словно издалека. Грам выбросил вперед свой правый кулак, стиснув его так, как никогда еще не стискивал. Он увидел, как этот кулак врезался в живот сержанта. Его левая пошла сбоку, обрушилась на лицо противника, и он почувствовал, как какая-то маленькая косточка в его руке вдруг хрустнула, и потом перед ним уже никого не стало. В который раз до него долетело ненавистное звяканье колокола, чьи-то руки подхватили его, кто-то сунул в его разбитый рот горлышко бутылки, он глубоко глотнул обжигающую жидкость, тут же изверг ее обратно, только уже красную от крови, и прохрипел: «Какой раунд, приятель?», и кто-то ответил ему: «Девятнадцатый», и он поднялся на ноги, чтобы еще раз дотащиться до линии, где его опять будет ждать противник, причиняющий ему дикую боль, убивающий его, а он должен выстоять и победить или умереть.
— Здорово дерутся, а, Дирк? — проревел Брок, перекрывая общий шум.
— Да.
— Может, передумаешь и поставишь-таки?
— Нет, спасибо, Тайлер, — ответил ему Струан, преклоняясь в душе перед мужеством бойцов. Оба находились на пределе своих сил, оба были зверски избиты. Левая рука Грама почти не служила ему, у Тинкера заплыли оба глаза, и он едва мог видеть. — Не хотел бы я встретиться с одним из них на ринге, клянусь Богом!
— Да, в храбрости они никому не уступят! — Брок рассмеялся, показав сломанные коричневые зубы. — Кто выиграет бой?
— Выбирай сам. Но готов поспорить, что они не сдадутся до конца, и выброшенных полотенец мы сегодня не увидим.
— Это верно, клянусь Богом!
— Двадцать четвертый раунд, — нараспев объявил Хиббс, и бойцы тяжело шагнули к центру ринга, с трудом переставляя будто налитые свинцом ноги, и возобновили схватку. На ногах их удерживала единственно сила воли. Тинкер нанес левой чудовищный удар, который свалил бы быка, но его кулак скользнул по плечу Грама, и сержант поскользнулся и упал. Флот восторженно закричал, а армия зарычала в бешенстве, когда секунданты отнесли солдата в его угол. Тридцать секунд истекли, и армия, затаив дыхание, наблюдала, как Тинкер ухватился за канат и начал поднимайся на ноги. Вены у него на шее вздулись от напряжения, но он все-таки поднялся и, пошатываясь, вернулся на линию.
Струан почувствовал на себе чей-то взгляд и, обернувшись, увидел великого князя, который знаком подозвал его к себе. Он начал проталкиваться к нему вокруг ринга, напряженно размышляя, сумел ли Орлов, которого он послал «помочь» переезду великого князя на плавучий склад, перехитрить слуг и обнаружил ли он какие-нибудь интересные бумаги.
— Вы выбрали победителя, мистер Струан? — спросил Сергеев.
— Нет, ваше высочество. — Струан посмотрел на адмирала и генерала. — Оба бойца делают честь вашим родам войск, джентльмены.
— Боец от флота полон мужества, клянусь Богом, замечательно, — добродушно произнес генерал, — но, я думаю, у нашего человека хватит сил выстоять.
— Нет. Наш боец будет тем парнем, который выйдет на линию последним. Но, клянусь Богом, ваш сержант хорош, милорд. Он сделает честь любому командиру.
— Почему бы вам не присоединиться к нам, мистер Струан? — предложил Сергеев, показывая на свободное кресло. — Возможно, вы могли бы объяснить мне некоторые тонкости призовой схватки?
— С вашего позволения, джентльмены, — вежливо проговорил Струан, садясь в кресло. — А где же его превосходительство?
— Он рано ушел, клянусь Богом, — ответил генерал. — Что-то связанное с депешами. Колокол прозвонил снова. Сергеев неуютно пошевелился в кресле.
— А каково наибольшее количество раундов, отмечавшееся за один поединок?
— Я видел бой Берка с Бирном в тридцать третьем году, — коротко сказал адмирал. — Девяносто девять раундов. Клянусь кровью Христовой, это была королевская схватка. Фантастическое мужество! Бирн потом скончался от полученных ударов. Но он так и не сдался.
— Ни один из этих двух тоже не сдастся… они оба так избиты, что уже ничего не соображают, — сказал Струан. — С нашей стороны было бы неразумно дожидаться, когда умрет один из них — или оба, — как вы считаете, джентльмены?
— Остановить бой? — недоверчиво спросил князь.
— Суть поединка состоит в том, чтобы испытать силу и мужество двух человек, поставив их лицом к лицу, — продолжал Струан. — Они оба одинаково сильны и одинаково храбры. По-моему, оба доказали, что не зря были выбраны для такой схватки.
— Но тогда у вас не будет победителя. Это, конечно же, несправедливо, слабовольно и ничего не доказывает.
— Несправедливо убивать мужественного человека, да, — спокойно возразил Струан. — Только мужество позволяет им еще держаться на ногах. — Он повернулся к остальным: — В конце концов, они оба англичане. Сохраните их для настоящего врага.
Неожиданный взрыв радостных криков отвлек адмирала и генерала, но не Сергеева.
— Это звучит почти как вызов, мисгер Струан, — сказал он, улыбаясь с убийственным спокойствием.
— Нет, ваше высочество, — любезно ответил Струан, — это просто факт. Мы уважаем мужество, но в данном случае победа менее важна, чем сохранение их человеческого достоинства.
— Что скажете, адмирал? — Рутледж-Корнхилл повернул голову в его сторону. — В словах Струана есть свой смысл, а? Какой у нас теперь раунд? Тридцать пятый?
— Тридцать шестой, — ответил Струан.
— Скажем, мы ограничим схватку пятьюдесятью. Кто-то из них должен упасть до того времени — невозможно столько продержаться на ногах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248