— Я оплачу этот счет и заберу все твои картины под эту ссуду. Но это последний пенни. Ты понимаешь, Аристотель? Больше я платить не буду!
— Благослови тебя Господь, Тай-Пэн. Ты настоящий князь.
— О да, — пропела Нелли, бочком пододвигаясь к Струану: — Пойдем, милый. Ты оплатишь счет мадам, и это будет за счет заведения.
— Как насчет меня? — спросила другая. — Правда, Нелли побольше знает всяких штучек.
Они все закивали с улыбкой и выжидательно уставились на него.
— Я бы порекомендовал… — начал было Квэнс, но яростный взгляд Струана заставил его замолчать. — Каждый раз, когда ты так смотришь на меня, Тай-Пэн. я чувствую близость смерти. Одиночество. Неотвратимость рока.
Несмотря на все свое раздражение, Струан рассмеялся.
— Дьявол тебя забери! — Он направился к двери. Но внезапно одна мысль остановила его: — Почему эта комната называется Голубой?
Нелли нагнулась и извлекла из-под кровати ночную вазу. Она была голубого цвета.
— Мадам завела новую моду, Тай-Пэн. В каждой комнате горшок своего цвета. В моей — зеленый.
— А у меня старый позолоченный, весь в трещинах, — сообщила другая, фыркнув носом. — Вовсе как не для леди! Струан безнадежно покачал головой и вышел.
— Итак, леди, — заговорил Квэнс ликующим шепотом, и все девушки замолчали. — Поскольку совесть моя вновь чиста, после завтрака я предлагаю устроить скромный праздник.
— О, чудесно, — воскликнули они и со всех сторон окружили его постель.
Глава 3
В полночь лорка ткнулась носом в пляж у Абердина, и Струан спрыгнул в мелкую воду, Фонг — рядом с ним. Часом раньше Тай-Пэн тайно высадил своих людей западнее деревни и расставил их вокруг колодца. Теперь он молча поднимался по пляжу к назначенному в записке месту встречи. Фонг нес фонарь, он заметно нервничал.
Луна совсем скрылась за низкими облаками, однако немного ее холодного света все-таки просачивалось сквозь их плотную завесу. В воздухе тяжело пахло водорослями, гниющими на обнажившихся с отливом камнях. Сотни сампанов в узкой бухте напоминали скопище сонных древесных жуков; зеленоватые блики покачивались на их твердых округлых спинах. Тьму прорезал только свет фонаря в руке Фонга. В ночной тишине не раздавалось ни звука, кроме неизбежной возни рыскавших в поисках пищи собак.
Деревня на берегу выглядела не менее зловеще.
Добравшись до развилки тропы, Струан стал всматриваться в ночь. Он чувствовал, что из сампанов за ним наблюдает много глаз.
Проверив, легко ли вынимаются из-за пояса пистолеты, Струан шагнул в сторону, благоразумно выйдя из круга света фонаря, который Фонг поставил на колодец.
Тишина стала еще более глубокой. Вдруг Фонг замер и вытянул вперед дрожащую руку. За самой развилкой поперек тропинки лежал мешок. Он выглядел, как самый обычный мешок для риса. С пистолетами наготове, Струан сделал знак Фонгу идти вперед, не доверяя ему. Фонг подчинился, дрожа от страха.
Когда они приблизились к мешку, Струан швырнул Фонгу кинжал, рукояткой вперед.
— Открой.
Фонг опустился на колени и вспорол мешковину. У него вырвался вздох ужаса, и он отпрянул назад. В мешке лежал Скраггер. У него не было ни рук, ни ног, ни глаз, ни языка, все четыре культи были залиты смолой.
— Добрейший вечерок, приятель! — Злобный, леденящий душу хохот By Квока докатился до них откуда-то из глубины ночи, и Струан вскочил на ноги.
Ему показалось, что хохот раздался со стороны сампанов.
— Что тебе нужно, исчадие ада? — крикнул в темноту Струан.
Гортанный голос быстро протараторил что-то по-китайски, и Фонг побледнел. Потом сдавленно крикнул что-то в ответ.
— Что он сказал?
— Он… By Квок говорит, я должен ходить… туда.
— Стой где стоишь, — приказал Струан. — Что тебе нужно, Квок? — прокричал он, вглядываясь в сампаны.
— Тебя живым! За Кимой, клянусь Богом! Будь ты проклят. Ты и твои проклятые фрегаты!
Темные фигуры отделились от сампанов и бросились вверх по холму, вооруженные копьями и абордажными саблями. Струан подождал, пока первый из пиратов будет хорошо виден, потом уложил его выстрелом из пистолета. Немедленно затрещали мушкеты притаившейся в засаде команды Струана. Раздались дикие вопли, и первая волна из двадцати-тридцати пиратов была уничтожена.
По тропинке наверх с криком устремилась новая толпа головорезов. Следующий мушкетный залп разнес их в клочья, но четыре пирата добрались до колодца. Струан зарубил одного, Фонг — другого, мушкетные пули прикончили остальных.
Вновь настала тишина.
— Чума на тебя, приятель!
— И на тебя, By Квок! — проревел в ответ Струан.
— Мой флот выходит против «Льва и Дракона»!
— Выбирайся из своей крысиной норы, становись со мной лицом к лицу, и я прикончу тебя сейчас. Мразь!
— Когда я тебя поймаю, ты умрешь точно так же, приятель. По конечности в неделю. Этот ублюдок прожил пять, шесть недель, но ты будешь умирать целый год, готов поклясться. Встретимся один на один через год, если не раньше! — Снова злобный смех, потом — молчание. Струан почувствовал искушение поджечь все сампаны, но он знал, что там сейчас сотни рыбаков, женщин и детей.
Он опустил глаза на вспоротый мешок.
— Ты понесешь его, Фонг. Возвращайтесь к лорке, ребята! — крикнул он своим людям в окружавшую его темноту.
Он прикрывал Фонга всю дорогу назад. Когда лорка достаточно отдалилась от берега. Струан обвязал мешок цепью, прочел над ним молитву и опустил в черную бездну. Он видел, как мешок исчез под водой, оставив после себя маленький кружок морской пены.
Струану очень хотелось рассказать Скраггеру о своем прощании с его сыновьями.
На Вампоа он передал их на руки капитану с письмами к агентам «Благородного Дома» в Лондоне, которых он сделал ответственными за мальчиков и их обучение.
— Ну что ж, удачи вам, ребятки. Когда приеду домой, я зайду навестить вас.
— Можно мне поговорить с вами, ваша милость, наедине? — спросил маленький Фред, стараясь не расплакаться.
— Конечно, дружок. Пойдем со мной. — Струан отвел его в каюту. Берт, евразиец, забеспокоился, оставшись один, a By Пак изо всех сил вцепился в руку Берта.
— Я слушаю, Фред, — сказал Струан, когда они с мальчиком остались одни.
— Мой папа сказал, чтобы нам непременно дали правильное имя, раньше чем мы поплывем домой, ваша милость.
— Да, парень. Оно значится в ваших бумагах. Я говорил тебе об этом вчера вечером. Разве ты не помнишь?
— Прошу прощения, нет, ваша милость. Я забыл. Можно нам его снова узнать, пожалуйста?
— Ты Фредерик МакСтруан, — ответил он, потому что мальчишка ему понравился, а клановое имя было хорошим именем. — А Берт, он Берт Чен.
— О, — сказал малыш. — Да, теперь я вспомнил. Только почему мы разные? Я и мой братец?
— Ну, — ответил Струан, взъерошив ему волосы и вспомнив вдруг с пронзительной болью своих собственных сыновей, которых он потерял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248