— Клянусь Богом, я лучше вас.
— Полно, если бы не ваш отец, вы были бы посмешищем всей Азии…
— Клянусь Богом, ты, су…
— Придержи язык! — рявкнул Брок. Он знал, что Струан будет в восторге, если его публично назовут «сукиным сыном», потому что тогда у него будет полное право вызвать Горта на дуэль. — Зачем задирать парня, а?
— Я не задираю его, Тайлер. Просто говорю все, как есть. А тебе не мешало бы научить его кое-каким манерам, а заодно и мореходству.
Брок сдержал свой гнев. Горту пока еще не справиться со Струаном. Пока. Через год-другой, когда парень станет хитрее и опытнее — другое дело. Но не сейчас, клянусь Господом. Да и не достойно это англичанина — топтать противника, беспомощно лежащего на спине. Как проклятый Струан сейчас. — Дружеское пари. Ставлю сто гиней, что мой мальчик обойдет вас. Первым коснется флагштока на Гонконге.
— Двадцать тысяч гиней. И его деньги, не твои, — предложил Струан, насмешливо глядя на Горта.
— Откуда у вас взяться таким деньгам, Тай-Пэн? — презрительно бросил Горт, и у Брока все вскипело внутри: Боже, какой глупец.
— Это всего лишь шутка, Дирк, ничего больше, — быстро сказал он. — Пусть будет двадцать тысяч, как ты говоришь.
— Что ж, шутка так шутка. Если ты за это ручаешься, Тайлер. — Внешне Струан оставался холоден, но душу его переполняло ликование. Они клюнули на его наживку! Теперь Брок и Горт понесутся на Гонконг, забыв обо всем на свете: двадцать тысяч гиней — нешуточное состояние, но это ничто по сравнению с сорока лаками серебра на борту «Китайского Облака». Итак, Брока он благополучно убрал с дороги. Однако игра получилась довольно опасной. Горт едва не зашел слишком далеко, и тогда пришлось бы пролить кровь Убить Горта — пара пустяков.
Он протянул руку Куперу.
— Помните, у меня еще тридцать дней. — Они пожали друг другу руки. Струан посмотрел на Горта. — Флагшток на Гонконге! Приятного путешествия, Тайлер! — Он бросился к своей лорке, которая уже отошла от причала, сампаны тащили ее за нос, выводя на середину реки.
Струан вспрыгнул на планширь, повернулся и насмешливо помахал им рукой, потом исчез внизу.
— Надеюсь, вы извините нас, мисгер Купер, — торопливо сказал Брок, беря Горта за руку. — Мы вас разыщем!
Он подтолкнул Горта к их лорке. На полуюте он яростно швырнул его к фальшборту и, подступив вплотную, разразился:
— Ах ты, чертов полудурок, безмозглая корабельная крыса! Ты что, хочешь, чтобы твое дурацкое горло располосовали от уха до уха? В этих водах закон один: если ты называешь человека сукиным сыном, ты должен драться. Попробуй назвать его так, и он будет вправе убить тебя! — Тыльной стороной ладони наотмашь он ударил Горта по лицу, так что у того изо рта побежала струйка крови. — Я пятьдесят раз предупреждал тебя, чтобы ты остерегался этого дьявола. Уж если я его остерегаюсь, клянусь Господом, тебе и подавно пристало!
— Я могу убить его, Па, я знаю, что могу!
— А я тебе пятьдесят раз говорил, будь с ним вежлив. Он только и ждет, как бы тебя подрезать, дурень ты несчастный. И будь спокоен, это у него получится. С этим дьяволом ты будешь драться только один-единственный раз! Понятно?
— Да. — Горт почувствовал во рту вкус крови, и это сделало его еще злее.
— В другой раз я не стану вмешиваться, помирай, если охота, недоумок. И запомни еще одно: никогда не задирай человека, который проиграл тебе деньги и вроде как бы твой должник. И не пинай его в пах, когда он лежит у твоих ног избитый и беспомощный. Это не по правилам!
— К чертям правила! Брок ударил его еще раз.
— Броки чтят кодекс чести. Все в открытую. Один на один. Пойдешь против этого, и твоему партнерству в компании «Брок и сыновья» конец.
Горт вытер кровь с подбородка.
— Не бей меня больше, Па!
Брок почувствовал ярость, звеневшую в голосе сына, и его лицо потемнело и стало жестоким.
— Не надо, Па Клянусь господом нашим Иисусом Христом, в следующий раз я отвечу. — Горт стоял, широко расставив ноги, сжав гранитные кулаки. — Сегодня ты ударил меня в последний раз. Ударишь меня снова, и я не остановлюсь ни перед чем. Господом Иисусом клянусь, ты ударил меня в последний раз!
Вены на шее Брока вздулись и почернели, когда его огромная фигура грозно надвинулась на сына — уже не сына, а врага. Нет, не врага. Все-таки сына, который просто перестал быть юнцом. Сына, который бросил вызов отцу, как все сыновья рано или поздно бросают вызов отцам.
И Брок, и Горт понимали, что если сейчас между ними вспыхнет ссора, то прольется кровь, и за этим последует изгнание из семьи. Ни отец, ни сын не хотели этого, но оба знали, что если такое случится, они до конца жизни останутся кровными врагами.
Брок ненавидел Горта в эту минуту за то, что тот заставил отца почувствовать свой возраст. И любил его за то, что он не испугался и восстал против него, хотя не мог не понимать, что ему никогда не сравняться с отцом в искусстве ведения смертельного поединка.
— Тебе лучше поторопиться на Гонконг. Горт с усилием разжал кулаки.
— Да, — хрипло сказал он — Но тебе лучше поскорее покончить с этим ублюдком, если ты взаправду собираешься это сделать. Иначе в следующий раз я сделаю это сам и по-своему. — Он в упор посмотрел на боцмана — Какого дьявола ты тут стоишь, чертово отродье? За дело, шевелись!
Горт вытер кровь с губ и сплюнул за борт. Но сердце его продолжало тяжело стучать, и он пожалел, что третьего удара не последовало. Я был готов, клянусь Богом И я смог бы одолеть его, как могу одолеть этого зеленоглазого сукина сына. Я знаю, что могу.
— Каким курсом мы пойдем, Па? — спросил он, потому что можно было выбрать много разных путей. Подходы к Кантону по реке представляли собой настоящий лабиринт из больших и малых островов и многочисленных проток.
— Ты сам заварил эту кашу. Сам и прокладывай курс. — Брок отошел к левому фальшборту. Он чувствовал себя очень старым и очень-очень усталым. Ему вспомнился его отец, который был кузнецом, вспомнилось, как мальчишкой он должен был терпеть побои, выслушивать поучения, скрывать обиду и делать, что велят, пока — в тот день ему как раз исполнилось пятнадцать — боль и ярость не прорвались наружу и не застлали ему глаза кровавой пеленой. Когда пелена спала и его взгляд очистился, он увидел, что стоит, все еще сжимая кулаки, над неподвижным телом своего отца.
Господи, подумал он, это едва не случилось. Слава Богу, что мне не пришлось драться с ним по-настоящему. Я не хочу терять сына.
— Оставь Дирка Струана в покое, Горт, — сказал он, и его голос уже не был таким грубым и жестким в эту минуту.
Горт ничего не ответил. Брок потер пустую глазницу и опять прикрыл ее повязкой. Он смотрел на лорку Струана. Она была уже на середине реки, самого Струана нигде не было видно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248