по всей Европе катилась волна антисемитских выступлений, в городах устраивались погромы, католики сражались с протестантами, мусульмане — с индусами, католиками, протестантами и друг с другом; в Америке шли войны с индейцами, Северные штаты враждовали с Южными, Америка и Британия ссорились из-за Канады; беспорядки в Ирландии, напряженная обстановка в Швеции, Финляндии, Индии, Египте, на Балканах…
— Черт побери, какую газету ни возьми, везде одно и то же! — взорвался Струан, не обращаясь ни к кому в отдельности. — Весь мир сошел с ума, клянусь Богом!
— Что случилось, Тай-Пэн? — вздрогнув, спросил Горацио, очнувшийся от своих отравленных ненавистью мыслей.
— Весь мир сошел с ума, вот что случилось! Какого дьявола люди не прекратят кромсать друг друга на куски и не начнут наконец жить в мире?!
— Полностью согласен, — прокричал Мастерсон с другого конца комнаты. — Абсолютно. Клянусь Господом, это же ужас, что мы оставляем детям. Весь мир летит в тартарары. Уже провалился гуда. Вспомните, насколько лучше все было в старые времена, ну? Отвратительно!
— Да, — закивал Роуч. — Мир слишком разогнался. Голова нашего чертова правительства оказалась в его же пресловутой прямой кишке — обычное, впрочем, дело. Клянусь Богом, каждый раз думаешь, что они все-таки чему-то научатся, но этого, видно, никогда не произойдет. Каждый Богом проклятый день мы читаем, как премьер-министр призывает нас «потуже затянуть пояса». Ради Создателя, вы слышали когда-нибудь человека, который призывал бы немного их ослабить?
— Говорят, ввозную пошлину на чай удваивают, — подлил масла в огонь Мастерсон. — А если этот маньяк Пил пролезет к власти, этот мерзавец как пить дать введет еще и подоходный налог! Это новейшее измышление дьявола!
Его слова вызвали всеобщее возбуждение, и на голову Пила посыпались проклятия и язвительные насмешки.
— Да этот человек сущий анархист, черт бы его побрал! — негодовал Мастерсон.
— Чепуха, — спокойно заметил Роуч. — Налоги здесь ни при чем. Все дело просто в том, что у нас слишком много людей. Что нам нужно, так это контроль рождаемости.
— Что? — проревел Мастерсон. — Только не говорите мне об этой богохульной, омерзительной идее! Вы что, антихрист, клянусь Создателем?
— Нет, клянусь Богом. Но низшие классы засасывают нас, как болотная трясина. Я не говорю, что мы должны это делать, но уж они-то должны непременно, черт побери! Среди этого отребья в кого ни ткни, в висельника попадешь!
Струан отшвырнул газеты в сторону и отправился в Английский Отель. Отель, как и Клуб, занимал величественное здание с колоннами.
В парикмахерской ему вымыли и подровняли волосы. Позже он послал за Свенсоном, шведским моряком-массажистом.
Скрюченный старик молотил его стальными ладонями, растирал все тело льдом, а потом тер грубым сухим полотенцем, пока кожа не начала гореть.
— Разрази меня гром. Свенсон, я заново родился на свет.
Свенсон засмеялся, но ничего не сказал. Много лет назад корсары в Средиземном море вырвали ему язык.
Он сделал Дирку Струану знак лежать на покрытом матрасом столе, плотно укутал его одеялами и оставил отдыхать.
— Тай-Пэн! — это был Ло Чум. Задремавший было Струан тут же проснулся.
— Масса Кулум?
Ло Чум покачал головой и улыбнулся беззубым ртом:
— Длиннополая масса!
Струан следовал за молчаливым монахом-иезуитом по крытой галерее собора, окружавшей внутренний двор с его великолепным садом.
Монастырские часы отзвонили четыре пополудни.
Монах свернул в конце галереи и первым вошел в большую тиковую дверь, которая вела в просторную приемную. На ее стенах висели гобелены. Изрядно вытертый мраморный пол устилали ковры.
Монах почтительно постучал в дальнюю дверь, и они вошли в следующую комнату. Величественный, как монарх, Фалариан Гинеппа восседал в кресле с высокой спинкой, весьма похожем на трон. Он едва заметно шевельнул рукой, отпуская монаха, тот поклонился и вышел.
— Пожалуйста, садитесь, сеньор.
Струан опустился в деревянное кресло, на которое указал епископ. Оно было несколько ниже, чем кресло епископа, и он чувствовал силу воли прелата, обволакивавшую его, чтобы подчинить себе.
— Вы посылали за мной?
— Я просил вас прийти повидать меня, это так. Хинная корка. В Макао ее нет, но, кажется, небольшое ее количество есть в нашей миссии в Ло Тине.
— Где это?
— Внутри страны. — Епископ разгладил складку на своей пурпурной мантии. — Около ста пятидесяти миль на северо-запад.
Струан поднялся.
— Я немедленно пошлю туда кого-нибудь.
— Я уже сделал это, сеньор. Пожалуйста, садитесь. — Епископ хранил торжественный вид. — Наш курьер вышел на рассвете с приказом обернуться в рекордное время. Я думаю, это ему удастся. Он китаец, родом как раз из той местности.
— Как вы полагаете, сколько времени уйдет у него на это путешествие? Семь дней? Шесть дней?
— Это еще одна причина моей озабоченности. Сколько приступов лихорадки было у девушки?
Струан хотел было спросить у епископа, как он узнал о Мэй-мэй, но сдержался. Он понимал, что источники секретной информации католиков неисчислимы, да и в любом случае «девушка» была бы несложным выводом для такою проницательного человека, как епископ.
— Один. Пот выступил два дня назад. Примерно в это же время.
— Значит, следующий будет завтра. Или никак не позже, чем через день. Чтобы дойти до Ло Тиня и вернуться обратно, курьеру потребуется семь дней — это при условии, что все пройдет хорошо и не возникнет никаких непредвиденных трудностей.
— Я не думаю, что она сможет вынести еще два приступа.
— Я слышал, она молодая и сильная девушка Она должна быть в состоянии прожить еще восемь дней.
— Она уже шесть месяцев носит ребенка.
— Это очень плохо.
— Да. Где находится Ло Тинъ? Дайте мне карту. Возможно, мне удастся сократить время на день.
— В этом путешествии мои возможности превышают ваши тысячекратно, — ответил епископ. — Может быть, оно займет только семь дней. Если на то будет воля Божья.
Да, подумал Струан. Тысячекратно. Как бы я хотел обладать теми знаниями, которые католики собрали на протяжении столетий, постоянно совершая вылазки в глубь Китая. Интересно, какой именно Ло Тинь? Их там может быть полсотни в радиусе двухсот миль.
— Да, — проговорил он после долгого молчания, — если на то будет воля Божья.
— Вы — необычный человек, сеньор. Я рад, что мне выпала возможность встретиться с вами. Не хотите ли выпить бокал мадеры?
— Какова цена коры? Если она существует, если она будет доставлена вовремя и если она излечит лихорадку?
— Не хотите ли выпить бокал мадеры?
— Благодарю вас.
Епископ позвонил в колокольчик, и в ту же секунду в дверях появился ливрейный лакей с графином с бокалами на гравированном серебряном подносе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248
— Черт побери, какую газету ни возьми, везде одно и то же! — взорвался Струан, не обращаясь ни к кому в отдельности. — Весь мир сошел с ума, клянусь Богом!
— Что случилось, Тай-Пэн? — вздрогнув, спросил Горацио, очнувшийся от своих отравленных ненавистью мыслей.
— Весь мир сошел с ума, вот что случилось! Какого дьявола люди не прекратят кромсать друг друга на куски и не начнут наконец жить в мире?!
— Полностью согласен, — прокричал Мастерсон с другого конца комнаты. — Абсолютно. Клянусь Господом, это же ужас, что мы оставляем детям. Весь мир летит в тартарары. Уже провалился гуда. Вспомните, насколько лучше все было в старые времена, ну? Отвратительно!
— Да, — закивал Роуч. — Мир слишком разогнался. Голова нашего чертова правительства оказалась в его же пресловутой прямой кишке — обычное, впрочем, дело. Клянусь Богом, каждый раз думаешь, что они все-таки чему-то научатся, но этого, видно, никогда не произойдет. Каждый Богом проклятый день мы читаем, как премьер-министр призывает нас «потуже затянуть пояса». Ради Создателя, вы слышали когда-нибудь человека, который призывал бы немного их ослабить?
— Говорят, ввозную пошлину на чай удваивают, — подлил масла в огонь Мастерсон. — А если этот маньяк Пил пролезет к власти, этот мерзавец как пить дать введет еще и подоходный налог! Это новейшее измышление дьявола!
Его слова вызвали всеобщее возбуждение, и на голову Пила посыпались проклятия и язвительные насмешки.
— Да этот человек сущий анархист, черт бы его побрал! — негодовал Мастерсон.
— Чепуха, — спокойно заметил Роуч. — Налоги здесь ни при чем. Все дело просто в том, что у нас слишком много людей. Что нам нужно, так это контроль рождаемости.
— Что? — проревел Мастерсон. — Только не говорите мне об этой богохульной, омерзительной идее! Вы что, антихрист, клянусь Создателем?
— Нет, клянусь Богом. Но низшие классы засасывают нас, как болотная трясина. Я не говорю, что мы должны это делать, но уж они-то должны непременно, черт побери! Среди этого отребья в кого ни ткни, в висельника попадешь!
Струан отшвырнул газеты в сторону и отправился в Английский Отель. Отель, как и Клуб, занимал величественное здание с колоннами.
В парикмахерской ему вымыли и подровняли волосы. Позже он послал за Свенсоном, шведским моряком-массажистом.
Скрюченный старик молотил его стальными ладонями, растирал все тело льдом, а потом тер грубым сухим полотенцем, пока кожа не начала гореть.
— Разрази меня гром. Свенсон, я заново родился на свет.
Свенсон засмеялся, но ничего не сказал. Много лет назад корсары в Средиземном море вырвали ему язык.
Он сделал Дирку Струану знак лежать на покрытом матрасом столе, плотно укутал его одеялами и оставил отдыхать.
— Тай-Пэн! — это был Ло Чум. Задремавший было Струан тут же проснулся.
— Масса Кулум?
Ло Чум покачал головой и улыбнулся беззубым ртом:
— Длиннополая масса!
Струан следовал за молчаливым монахом-иезуитом по крытой галерее собора, окружавшей внутренний двор с его великолепным садом.
Монастырские часы отзвонили четыре пополудни.
Монах свернул в конце галереи и первым вошел в большую тиковую дверь, которая вела в просторную приемную. На ее стенах висели гобелены. Изрядно вытертый мраморный пол устилали ковры.
Монах почтительно постучал в дальнюю дверь, и они вошли в следующую комнату. Величественный, как монарх, Фалариан Гинеппа восседал в кресле с высокой спинкой, весьма похожем на трон. Он едва заметно шевельнул рукой, отпуская монаха, тот поклонился и вышел.
— Пожалуйста, садитесь, сеньор.
Струан опустился в деревянное кресло, на которое указал епископ. Оно было несколько ниже, чем кресло епископа, и он чувствовал силу воли прелата, обволакивавшую его, чтобы подчинить себе.
— Вы посылали за мной?
— Я просил вас прийти повидать меня, это так. Хинная корка. В Макао ее нет, но, кажется, небольшое ее количество есть в нашей миссии в Ло Тине.
— Где это?
— Внутри страны. — Епископ разгладил складку на своей пурпурной мантии. — Около ста пятидесяти миль на северо-запад.
Струан поднялся.
— Я немедленно пошлю туда кого-нибудь.
— Я уже сделал это, сеньор. Пожалуйста, садитесь. — Епископ хранил торжественный вид. — Наш курьер вышел на рассвете с приказом обернуться в рекордное время. Я думаю, это ему удастся. Он китаец, родом как раз из той местности.
— Как вы полагаете, сколько времени уйдет у него на это путешествие? Семь дней? Шесть дней?
— Это еще одна причина моей озабоченности. Сколько приступов лихорадки было у девушки?
Струан хотел было спросить у епископа, как он узнал о Мэй-мэй, но сдержался. Он понимал, что источники секретной информации католиков неисчислимы, да и в любом случае «девушка» была бы несложным выводом для такою проницательного человека, как епископ.
— Один. Пот выступил два дня назад. Примерно в это же время.
— Значит, следующий будет завтра. Или никак не позже, чем через день. Чтобы дойти до Ло Тиня и вернуться обратно, курьеру потребуется семь дней — это при условии, что все пройдет хорошо и не возникнет никаких непредвиденных трудностей.
— Я не думаю, что она сможет вынести еще два приступа.
— Я слышал, она молодая и сильная девушка Она должна быть в состоянии прожить еще восемь дней.
— Она уже шесть месяцев носит ребенка.
— Это очень плохо.
— Да. Где находится Ло Тинъ? Дайте мне карту. Возможно, мне удастся сократить время на день.
— В этом путешествии мои возможности превышают ваши тысячекратно, — ответил епископ. — Может быть, оно займет только семь дней. Если на то будет воля Божья.
Да, подумал Струан. Тысячекратно. Как бы я хотел обладать теми знаниями, которые католики собрали на протяжении столетий, постоянно совершая вылазки в глубь Китая. Интересно, какой именно Ло Тинь? Их там может быть полсотни в радиусе двухсот миль.
— Да, — проговорил он после долгого молчания, — если на то будет воля Божья.
— Вы — необычный человек, сеньор. Я рад, что мне выпала возможность встретиться с вами. Не хотите ли выпить бокал мадеры?
— Какова цена коры? Если она существует, если она будет доставлена вовремя и если она излечит лихорадку?
— Не хотите ли выпить бокал мадеры?
— Благодарю вас.
Епископ позвонил в колокольчик, и в ту же секунду в дверях появился ливрейный лакей с графином с бокалами на гравированном серебряном подносе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248