«Мы пришли, чтобы поплакать и воззвать к небесам о нашем потерянном друге, Гэйвине Хайзе».
— Eisd ris! — прогудел Джейми.
— Rugadh e do Sheumas Immanuel Hayes agus Louisa N'ic a Liallainn an am baile Chill-Mhartainn, ann an sgire Dhun Domhnuill, anns a bjliadhnaseachd ceud deug agus a haon! — «Он был рожден Симусом Эммануэлем Хайзом и Луизой Макэлан, в деревне Килмартин, в церковном приходе Доудэнил, в году от рождения Христова тысяча семьсот первом».
— Eisd ris! — на этот раз Фергус и Ян изобразили хор, а я перевела их рев как: «Слушайте его!»
Ролло явно не одобрял ни строфы, ни припев; его уши прижались к голове, желтые глаза сузились до едва заметных щелочек. Ян успокаивающе почесал лоб зверюги, и тот снова улегся, негромко рыча по-волчьи сквозь зубы.
Присутствующие, догадавшись наконец, что им ничто не грозит, и без сомнения утомившись вокальными упражнениями пьяной угловой компании, снова расселись по местам, наслаждаясь представлением. К этому времени Дункан в своем перечислении добрался уже до овец Гэйвина Хайза, назвав их поименно и сообщив, что Гэйвин оставил свою ферму, отправившись за своим лордом к Калодену, — и многие из сидевших за соседними столами с энтузиазмом присоединились к хору, выкрикивая: «?isd ris!» и в такт колотя кружками по столам, совершенно не интересуясь смыслом слов и причиной их произнесения.
Дункан, пьянее, чем когда-либо, уставился на солдат по соседству злобным взглядом; пот заливал его лицо.
— A Shausunnaich na galladh, 's olc a thig e dhuibh fanaid air bas gasgapch. Gun toireadhnan diabhum fliein leis anns a bhas sifh, direach do Fhirinn!» — «Злобные английские собаки, пожиратели дохлой рыбы! Мор нападет на вас за то, что вы смеялись и веселились, видя смерть прекрасного человека! Может быть, сам дьявол явится за вами в час вашей смерти и утащит прямиком в ад!»
Ян слегка побледнел при этих словах, а Джейми угрожающе прищурился на Дункана, но оба дружно рявкнули: «?isd ris!» вместе со всей толпой.
Фергус, охваченный вдохновением, встал и пустил по кругу шляпу, — и пьяные гости таверны, подогретые пивом и громогласной песней, стали с удовольствием бросать в нее монеты, платя за счастье слышать то, как их ругают на все корки.
Я могла выпить столько же, сколько многие из мужчин, но мочевой пузырь у меня был не такой крепкий. Да еще и голова кружилась от шума и духоты не меньше, чем от алкоголя, — так что я встала и, прихватив с собой кружку с элем, выбралась из-за стола, протолкалась через толпу и вышла на свежий воздух, в сумерки.
Было все еще жарко и влажно, хотя солнце давно уже опустилось за горизонт. Но все же здесь было немного легче дышать, чем внутри, и еще несколько человек вышли следом за мной.
Избавившись от внутреннего напряжения, я с кружкой устроилась на колоде для рубки дров, глубоко дыша. Ночь была ясной, и яркий полумесяц заливал серебром воды залива. Наш фургон стоял совсем рядом, но я могла рассмотреть лишь его смутные очертания — в свете, лившемся из окон таверны. Похоже, тело недавно почившего Гэйвина Хайза лежало там. Я понадеялась, что он получил истинное удовольствие от погребальной песни.
Дункан наконец иссяк. И чей-то высокий тенор, неуверенный из-за количества выпитого, но тем не менее нежный и сладкий, затянул нечто знакомое, перекрывая бормотание множества голосов.
Старый Анакреон в небесах воссиял,
Дети муз к нему просьбу отправили смело:
Чтоб он их вдохновлял, чтоб он их защищал;
И из Греции древней в ответ прилетело:
Пой, бездельничай, пей,
Ни о чем не жалей,
Мое имя на пользу себе оберни…
Голос певца сорвался на «пой, бездельничай, пей», но он упрямо продолжил, несмотря на смех слушателей. Я криво улыбнулась, когда он выдал очередной куплет:
И раздвойся, как я, вот тебе мой совет,
Мирт Венеры и Баха вино…
Я подняла кружку, салютуя гробу на колесах, и чуть слышно повторяя за певцом последние строки:
О, ответь, вьется все еще звездное знамя
Над свободной землей, над землей храбрецов?..
Я выпила все до дна и долго сидела молча, ожидая, когда выйдут мои мужчины.
Глава 2
Мы встречаемся с призраком
— Десять, одиннадцать, двенадцать… и два, и шесть… один фунт восемь шиллингов шесть пенсов и два фартинга! — Фергус торжественно опустил последнюю монетку в тканый кисет, затянул шнурок и протянул кисет Джейми. — И три пуговицы, — добавил Фергус, — но их я оставил тут, — он похлопал себя по боковому карману.
— Мы расплатились с хозяином? — спросил меня Джейми, взвешивая на руке тяжелый мешочек.
— Да, — заверила я его. — У меня еще осталось четыре шиллинга и шесть пенсов, ну, и то, что собрал Фергус.
Фергус скромно улыбнулся, и его ровные белые зубы блеснули в слабом свете, сочившемся из окна таверны.
— У нас теперь хватит денег на похороны, да, — сказал он.
— Доставим мсье Хайза к священнику прямо сейчас, или подождем до утра?
Джейми, неподвижно застыв на краю гостиничного двора, нахмурился в сторону фургона.
— Я что-то не думаю, что священник бодрствует в такой час, — сказал он наконец, глянув на встающий месяц. — Хотя…
— Мне бы не хотелось возить его с собой, — сказала я. — Нет, я вовсе не хочу тебя обидеть, — поспешила я извиниться в сторону фургона. — Но если мы собираемся ночевать в лесу, то… э-э… запах… — Запах пока что был не слишком сильным, но стоило отойти от таверны, из которой несло невесть чем, и сразу же отчетливо ощущался душок, тянувшийся из фургона. В конце концов, это была нелегкая смерть, а день был по-настоящему жарким.
— Тетя Клэр права, — заявил Ян, машинально потирая нос.
— Мы ведь не можем позволить, чтобы к нам сбежались всякие звери.
— Ну, и здесь мы не можем оставить беднягу Гэйвина! — возразил Дункан, возмущенный подобной идеей. — Что, неужели мы бросим его вот тут, на ступенях гостиницы, прямо в саване, как будто он подкидыш в пеленках? — Он опасно покачнулся, слишком большое количество спиртного повлияло на его обычно безупречное чувство равновесия.
Я видела, как широкий рот Джейми весело скривился, а лунный луч высветил его тонкую переносицу.
— Нет, — сказал он. — Мы не должны оставлять его здесь.
Он перебросил мешочек с деньгами с ладони на ладонь; послышался негромкий звон. Затем, решившись, Джейми опустил кисет в карман куртки.
— Мы сами его похороним, — твердо сказал он. — Фергус, ты не мог бы заглянуть вон в ту конюшню и узнать, нельзя ли там задешево купить лопату?
* * *
Наше недолгое шествие до церкви по тихим улицам Чарльстона выглядело не менее торжественным, чем традиционный похоронный кортеж, поскольку Дункан настоял на том, чтобы повторить по дороге наиболее интересные куплеты его причитаний.
Джейми заставил лошадей идти медленно, время от времени покрикивая на них; Дункан, пошатываясь, брел рядом с упряжкой, хрипло причитая и держась за уздечку одной из лошадок, а Ян придерживал другую, чтобы уравновесить качания Дункана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201
— Eisd ris! — прогудел Джейми.
— Rugadh e do Sheumas Immanuel Hayes agus Louisa N'ic a Liallainn an am baile Chill-Mhartainn, ann an sgire Dhun Domhnuill, anns a bjliadhnaseachd ceud deug agus a haon! — «Он был рожден Симусом Эммануэлем Хайзом и Луизой Макэлан, в деревне Килмартин, в церковном приходе Доудэнил, в году от рождения Христова тысяча семьсот первом».
— Eisd ris! — на этот раз Фергус и Ян изобразили хор, а я перевела их рев как: «Слушайте его!»
Ролло явно не одобрял ни строфы, ни припев; его уши прижались к голове, желтые глаза сузились до едва заметных щелочек. Ян успокаивающе почесал лоб зверюги, и тот снова улегся, негромко рыча по-волчьи сквозь зубы.
Присутствующие, догадавшись наконец, что им ничто не грозит, и без сомнения утомившись вокальными упражнениями пьяной угловой компании, снова расселись по местам, наслаждаясь представлением. К этому времени Дункан в своем перечислении добрался уже до овец Гэйвина Хайза, назвав их поименно и сообщив, что Гэйвин оставил свою ферму, отправившись за своим лордом к Калодену, — и многие из сидевших за соседними столами с энтузиазмом присоединились к хору, выкрикивая: «?isd ris!» и в такт колотя кружками по столам, совершенно не интересуясь смыслом слов и причиной их произнесения.
Дункан, пьянее, чем когда-либо, уставился на солдат по соседству злобным взглядом; пот заливал его лицо.
— A Shausunnaich na galladh, 's olc a thig e dhuibh fanaid air bas gasgapch. Gun toireadhnan diabhum fliein leis anns a bhas sifh, direach do Fhirinn!» — «Злобные английские собаки, пожиратели дохлой рыбы! Мор нападет на вас за то, что вы смеялись и веселились, видя смерть прекрасного человека! Может быть, сам дьявол явится за вами в час вашей смерти и утащит прямиком в ад!»
Ян слегка побледнел при этих словах, а Джейми угрожающе прищурился на Дункана, но оба дружно рявкнули: «?isd ris!» вместе со всей толпой.
Фергус, охваченный вдохновением, встал и пустил по кругу шляпу, — и пьяные гости таверны, подогретые пивом и громогласной песней, стали с удовольствием бросать в нее монеты, платя за счастье слышать то, как их ругают на все корки.
Я могла выпить столько же, сколько многие из мужчин, но мочевой пузырь у меня был не такой крепкий. Да еще и голова кружилась от шума и духоты не меньше, чем от алкоголя, — так что я встала и, прихватив с собой кружку с элем, выбралась из-за стола, протолкалась через толпу и вышла на свежий воздух, в сумерки.
Было все еще жарко и влажно, хотя солнце давно уже опустилось за горизонт. Но все же здесь было немного легче дышать, чем внутри, и еще несколько человек вышли следом за мной.
Избавившись от внутреннего напряжения, я с кружкой устроилась на колоде для рубки дров, глубоко дыша. Ночь была ясной, и яркий полумесяц заливал серебром воды залива. Наш фургон стоял совсем рядом, но я могла рассмотреть лишь его смутные очертания — в свете, лившемся из окон таверны. Похоже, тело недавно почившего Гэйвина Хайза лежало там. Я понадеялась, что он получил истинное удовольствие от погребальной песни.
Дункан наконец иссяк. И чей-то высокий тенор, неуверенный из-за количества выпитого, но тем не менее нежный и сладкий, затянул нечто знакомое, перекрывая бормотание множества голосов.
Старый Анакреон в небесах воссиял,
Дети муз к нему просьбу отправили смело:
Чтоб он их вдохновлял, чтоб он их защищал;
И из Греции древней в ответ прилетело:
Пой, бездельничай, пей,
Ни о чем не жалей,
Мое имя на пользу себе оберни…
Голос певца сорвался на «пой, бездельничай, пей», но он упрямо продолжил, несмотря на смех слушателей. Я криво улыбнулась, когда он выдал очередной куплет:
И раздвойся, как я, вот тебе мой совет,
Мирт Венеры и Баха вино…
Я подняла кружку, салютуя гробу на колесах, и чуть слышно повторяя за певцом последние строки:
О, ответь, вьется все еще звездное знамя
Над свободной землей, над землей храбрецов?..
Я выпила все до дна и долго сидела молча, ожидая, когда выйдут мои мужчины.
Глава 2
Мы встречаемся с призраком
— Десять, одиннадцать, двенадцать… и два, и шесть… один фунт восемь шиллингов шесть пенсов и два фартинга! — Фергус торжественно опустил последнюю монетку в тканый кисет, затянул шнурок и протянул кисет Джейми. — И три пуговицы, — добавил Фергус, — но их я оставил тут, — он похлопал себя по боковому карману.
— Мы расплатились с хозяином? — спросил меня Джейми, взвешивая на руке тяжелый мешочек.
— Да, — заверила я его. — У меня еще осталось четыре шиллинга и шесть пенсов, ну, и то, что собрал Фергус.
Фергус скромно улыбнулся, и его ровные белые зубы блеснули в слабом свете, сочившемся из окна таверны.
— У нас теперь хватит денег на похороны, да, — сказал он.
— Доставим мсье Хайза к священнику прямо сейчас, или подождем до утра?
Джейми, неподвижно застыв на краю гостиничного двора, нахмурился в сторону фургона.
— Я что-то не думаю, что священник бодрствует в такой час, — сказал он наконец, глянув на встающий месяц. — Хотя…
— Мне бы не хотелось возить его с собой, — сказала я. — Нет, я вовсе не хочу тебя обидеть, — поспешила я извиниться в сторону фургона. — Но если мы собираемся ночевать в лесу, то… э-э… запах… — Запах пока что был не слишком сильным, но стоило отойти от таверны, из которой несло невесть чем, и сразу же отчетливо ощущался душок, тянувшийся из фургона. В конце концов, это была нелегкая смерть, а день был по-настоящему жарким.
— Тетя Клэр права, — заявил Ян, машинально потирая нос.
— Мы ведь не можем позволить, чтобы к нам сбежались всякие звери.
— Ну, и здесь мы не можем оставить беднягу Гэйвина! — возразил Дункан, возмущенный подобной идеей. — Что, неужели мы бросим его вот тут, на ступенях гостиницы, прямо в саване, как будто он подкидыш в пеленках? — Он опасно покачнулся, слишком большое количество спиртного повлияло на его обычно безупречное чувство равновесия.
Я видела, как широкий рот Джейми весело скривился, а лунный луч высветил его тонкую переносицу.
— Нет, — сказал он. — Мы не должны оставлять его здесь.
Он перебросил мешочек с деньгами с ладони на ладонь; послышался негромкий звон. Затем, решившись, Джейми опустил кисет в карман куртки.
— Мы сами его похороним, — твердо сказал он. — Фергус, ты не мог бы заглянуть вон в ту конюшню и узнать, нельзя ли там задешево купить лопату?
* * *
Наше недолгое шествие до церкви по тихим улицам Чарльстона выглядело не менее торжественным, чем традиционный похоронный кортеж, поскольку Дункан настоял на том, чтобы повторить по дороге наиболее интересные куплеты его причитаний.
Джейми заставил лошадей идти медленно, время от времени покрикивая на них; Дункан, пошатываясь, брел рядом с упряжкой, хрипло причитая и держась за уздечку одной из лошадок, а Ян придерживал другую, чтобы уравновесить качания Дункана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201