Брианна вернулась, и ее глаза были широко открыты, а их взгляд обращен куда-то вглубь собственной души, и легкая мечтательная улыбка блуждала по нежным губам девушки. Она преклонила колени, и Роджер опустился рядом с ней.
Брианна казалась сейчас такой юной и хрупкой… но вовсе не кроткой. Ее лицо с прямым носом, густыми темно-рыжими бровями могло бы показаться строгим, даже суровым, если бы те же самые брови не были выгнуты изящными арками. Подбородок и щеки выглядели бы как высеченные из холодного белого мрамора, если бы не рот, подвижный, смягчавший общее впечатление, — впрочем, губы Брианны умели сжиматься с твердостью, присущей средневековым настоятельницам монастырей, принимая выражение каменного целомудрия.
Низкий голос с акцентом уроженца Глазго затянул рядом с Роджером «Три владыки», оторвав Роджера от созерцания как раз вовремя, чтобы он мог увидеть священника, шедшего вдоль прохода в окружении псаломщиков, в облаках победоносного дыма.

* * *
— Мы три владыки Востока, — негромко напевала Брианна, когда они после мессы неторопливо шли к реке. — Запалим и взорвем… эй, а ты действительно выключил газ, когда мы уходили?
— Да, — заверил ее Роджер. — Не беспокойся. Это не имеет значения. При такой плите, как в нашей кухне, и при таком водогрее… ну, если особняк до сих пор не сгорел, это можно объяснить только божественным вмешательством.
Брианна рассмеялась.
— А пресвитерианцы верят в ангелов-хранителей?
— Определенно нет. Это чисто польский предрассудок, разве не так?
— Ну, я надеюсь, что не буду обречена на вечные муки из-за того, что привела тебя на рождественскую мессу. А в ад пресвитерианцы верят?
— О, да, безусловно, — кивнул Роджер. — Так же, как и в рай, или даже больше.
У реки туман был гораздо гуще, чем в верхней части склона, у церкви.
Роджер порадовался тому, что они не поехали на машине; уже в пяти футах впереди ничего не было видно, так что передвигаться пешком было куда безопаснее.
Они шли по улице рука об руку, и их шаги звучали в тумане глухо, странно. Окутанный туманом, невидимый город вокруг них словно исчез, перестал существовать. Роджер и Брианна обогнали других прихожан; они были совершенно одни.
Роджер, оставив позади тепло и уют церкви, почему-то вдруг почувствовал себя брошенным, угнетенным и ранимым. Это просто нервы, подумал он и крепче сжал руку Брианны. Потом глубоко вздохнул, и холодный туман наполнил его грудь.
— Брианна… — Он повернул девушку лицом к себе, когда она еще не успела задержать шаг, и от толчка ее волосы всколыхнулись тяжелой волной, вспыхнув в тусклом свете фонаря, висевшего как раз над их головами.
Капли влаги загадочно поблескивали на коже Брианны, — осевший, сгустившийся туман, превратившийся в жемчужины и бриллианты на ее щеках и волосах, и на воротнике ее жакета, и Роджера охватило воспоминание о ее обнаженном теле, прохладном, как туман, и в то же время обжигающе горячем…
Ее глаза были огромными и темными, как горные озера, с их тайным движением в глубине, наполовину видимым, наполовину ощущаемым под спокойной поверхностью воды… Волшебная водяная лошадка келпи. Озерный конь с развевающейся гривой и сияющей шкурой. И человек, прикоснувшийся к этому прекрасному существу, навсегда пропадает, не в силах забыть чудо, и тонет в озере, ставшем ему подлинным домом.
Роджер вдруг испугался, но не за себя, а за нее, как будто нечто могло вдруг выплыть из подводного мира на поверхность и утащить Брианну, вернуть ее в родную стихию, украсть у него. Он крепко схватил девушку за руку, словно желая защитить от неведомой угрозы. Ее пальцы были холодными и влажными, а его ладонь — горячей, и это ощущение несколько отрезвило его.
— Я хочу тебя, Брианна, — негромко произнес он. — Других слов у меня нет. Я хочу тебя, я люблю тебя. Ты выйдешь за меня замуж?
Она ничего не сказала, но ее лицо внезапно ожило, как вода, в которую бросили камешек. Роджер отчетливо видел, как в ее глазах отразились его собственные сомнения, его слабость, его муки…
— Ты не хотела, чтобы я это говорил. — Туман сгустился в его груди; он дышал льдом, и острые кристаллические иглы впивались в его сердце и легкие. — Ты не хотела этого слышать, так?
Она молча покачала головой.
— А…. ладно. — С огромным усилием он заставил себя выпустить ее руку. — Все в порядке, — сказал он, сам удивляясь тому, как ровно и спокойно звучит его голоса. — Не думай об этом, хорошо?
Он повернулся, чтобы уйти, но Брианна остановила его, коснувшись его рукава.
— Роджер…
Ему было нелегко обернуться и посмотреть на нее; он просто не желал видеть вежливое выражение ее лица, не желал слышать что-нибудь вроде «останемся друзьями».
Он думал, что вообще не сможет посмотреть на нее, так велико было охватившее его чувство потери. Но тем не менее он повернулся — и Брианна тут же прижалась к нему, ее холодные руки обхватили его голову, ее губы крепко прижались к его губам, не столько в поцелуе, сколько в некоем слепом, безумном отчаянии.
Он взял ее за руки, решительно оттолкнул от себя.
— Объясни, Бога ради, что за игру ты затеяла? — Гнев был все-таки лучше, нежели полная опустошенность, и Роджер выкрикнул эти слова чуть ли не во все горло.
Хорошо, что на улице вокруг них никого не было.
— Это не игра! Ты сказал, что хочешь меня, — Брианна нервно сглотнула. — Я тоже тебя хочу, разве ты этого не знаешь? Разве я тебе не говорила этого сегодня днем, в холле?
— Говорила. И хотела, — он пристально смотрел на нее. — Но что все это значит, черт побери?
— Это значит… это значит, что я хочу лечь с тобой в постель, — брякнула девушка.
— Но ты не хочешь выходить за меня замуж?
Она покачала головой, бледная, как простыня. Роджер почувствовал, как внутри у него все закипает, как ярость пополам с тошнотой поднимается из желудка, — и взорвался.
— Так значит, ты не хочешь выходить замуж, но хочешь, чтобы я тебя трахал?! Да как у тебя язык повернулся сказать такое?
— Выбирай слова, когда говоришь со мной!
— Слова? Тебе не нравятся слова? Ты предлагаешь мне именно это, но не хочешь, чтобы я называл все своими именами? Да меня в жизни так не оскорбляли!
Брианна дрожала, капли воды падали с ее волос на лицо, и без того мокрое.
— Я не хотела тебя обижать. Я думала, ты хочешь… хочешь…
Он схватил ее за локти и притянул к себе.
— Если бы я хотел просто трахнуть тебя, я мог бы это сделать десять раз за прошедшее лето!
— Вот именно, мог, черт тебя побери! — Брианна вырвала одну руку и с размаху врезала Роджеру в подбородок, немало его тем удивив.
Он поймал руку-хулиганку, обнял Брианну и поцеловал — куда крепче, чем когда-либо до сих пор, и поцелуй этот был куда более долгим. Да, Брианна была высокой девушкой, и сильной, и разъяренной в данный момент, — но он был выше, сильнее, и разозлен намного больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201