И в моем парализованном страхом уме крутились черт знает откуда взявшиеся слова: «Демоны, я не боюсь вас! Мой ум спокоен и не подвержен страсти». Не могу исключить того, что и эти строки принадлежали Шелли. Где-то в глухих уголках моего сознания сидел сторонний наблюдатель, и он пришел к выводу, что у автора цитаты нервы были куда как покрепче моих. Я прижала к себе череп.
Конечно, вряд ли он мог выступить в роли серьезного оружия, — но что-то мне не верилось, что тот, кто приближался ко мне, — кем бы он ни был, — весь сплошь ощетинился ножами и пистолетами.
Но не только царившая вокруг сырость породила у меня сомнения в том, что какой-то человек мог вот так быстро шагать сквозь заросли с пылающим факелом. Нет, просто сам огонь ничуть не был похож на факел или фонарь. Он не мигал, а светил ровным мягким светом.
Он плыл в нескольких футах над землей, как раз на такой высоте, на какой следовало бы находиться факелу, держи его кто-то перед собой. И приближался он с такой скоростью, с какой мог бы двигаться человек. Я даже видела, как он чуть-чуть подпрыгивает в такт уверенным шагам.
Я съежилась в своем убежище, наполовину скрывшись за большим комом земли и растопыренными корнями. Я похолодела, но при этом по моей спине и бокам ручьями стекал пот, и я сама чувствовала запах собственного страха. Пальцы моих ног, совершенно онемевшие, скрючились, упираясь в сырую землю и ожидая приказа бежать.
Мне уже приходилось видеть огни святого Эльма, в море. Они, безусловно, выглядели жутко зловещими, но их подвижные голубые искры ничуть не были похожи на тот бледный свет, что приближался ко мне. В этом огне вовсе не было цвета, он не разбрасывал искр; это было просто абстрактное свечение. Болотный газ, говорили люди в Кросскрике, когда вспоминали о горных огнях.
Ха, сказала я себе, хотя и беззвучно, вот уж чушь собачья! Болотный газ на ножках!
Свет двинулся сквозь заросли молодой ольхи, прямо к открытому пространству передо мной. Да уж, это был совсем не болотный газ.
Он был высок, и он был наг. Кроме штанов, на нем была только краска; длинные красные полосы сбегали по его рукам, ногам и торсу, а лицо плотно замазано черным, от лба до подбородка. Его волосы были густо смазаны жиром и уложены в гребень, из которого торчали два индюшачьих пера.
Меня нельзя было увидеть, меня полностью скрывала тьма моей норы, а его освещал факел, который он держал в руке, освещая грудь и плечи, затеняя орбиты глаз. Но он знал, что я здесь.
Я не осмеливалась даже пальцем шевельнуть. И мое собственное дыхание казалось мне невообразимо громким, оно меня просто оглушало. А он просто стоял там, чуть больше, чем в десятке футов от меня, и смотрел прямо в темноту, где я пряталась, — как будто вокруг был ясный день. И его факел горел ровно и беззвучно, и огонь был бледным, как огонь газовой горелки, и он не пожирал древесину.
Не знаю, как долго я там крючилась, не дыша, пока мне наконец не пришло в голову, что теперь уже незачем бояться. Меня все так же пробирал холод, но сердце вернулось к своему обычному ритму, а поджатые пальцы ног распрямились.
— Чего тебе надо? — сказала я, и только тогда до меня дошло, что мы уже некоторое время как бы разговаривали мысленно. Между нами возникло что-то такое, что не требовало слов. Ничего связного, разборчивого, — но тем не менее это было нечто ощутимое.
Облака поднялись выше, рассеялись еще до того, как поднялся легкий ветер, и темные пятна усыпанного звездами неба показались сквозь разрывы в их поредевшей массе. В лесу было тихо, но это была обычная ночная тишина, насыщенная разнообразными звуками: то потрескивали ветви высоких деревьев, то шуршала листва кустарника, отзываясь на едва заметный ветерок, и где-то вдали слышался ровный шум воды, отзывавшийся в скалах.
Я глубоко вздохнула и вдруг ощутила прилив энергии. Воздух был свежим и чистым, насыщенным дыханием зеленых растений, пряным запахом трав и мускусным духом увядших листьев, и надо всем этим плыли ароматы пролетевшей бури — пахло мокрыми камнями, влажной землей и поднимающимся над ней легким туманом, и в это вплетались резкие струйки озона, возникающие так же внезапно, как молнии…
Земля и воздух, вдруг подумала я, и еще огонь и вода. Здесь рядом со мной все эти элементы; я среди них, я под их защитой, я завишу от их благосклонности.
— Чего тебе надо? — повторила я, чувствуя свою полную беспомощность. — Я не наброшусь на тебя. Я знаю, что ты там, я тебя вижу. Вот и все.
Ничто не шевельнулось вокруг, ни слова не прозвучало в ответ. Но в моем уме возникла совершенно отчетливая мысль, не принадлежавшая мне, прозвучал голос, который не был моим!
«Этого достаточно», — вот что он сказал.
Фигура неторопливо повернулась и пошла прочь. Гигант прошел пару десятков шагов — и за это время свет его факела исчез, растворившись в пустоте, как растворяется в ночи последний проблеск дня.
— Ох, — выдохнула я, чувствуя себя изрядно отупевшей. — Господи… — Ноги у меня дрожали, и я тяжело опустилась на землю, и череп — о котором я совершенно забыла, — скатился мне на колени.
Я сидела так очень долго, прислушиваясь и приглядываясь, но ничего больше не произошло. Меня окружали одни только горы, темные, таинственные, непостижимые. Может быть, утром мне и удастся найти дорогу домой, подумала я, но сейчас нечего было и пытаться уйти отсюда; блуждать в темноте — значит наверняка навлечь на себя беду.
Впрочем, теперь я уже ничего не боялась; весь мой страх иссяк за время встречи с… ну, с чем бы там ни было. Мне по-прежнему было холодно и я ужасно, просто ужасно хотела есть.
Я положила череп на землю и свернулась клубочком рядом с ним, завернувшись в почти сухой плащ. Но я довольно долго не могла уснуть, а просто лежала в промозглой норе, глядя на звезды, выглядывавшие между несущимися невесть куда облаками.
Я пыталась осмыслить события последнего получаса, но в этом явно не было никакого смысла; ведь на самом-то деле ничего не произошло. И все же кое-что случилось: некто был здесь. И ощущение его присутствия не оставляло меня, и почему-то это меня утешало, и наконец я заснула, положив голову на кучку прошлогодних листьев.
Спала я неглубоко, меня мучил холод и голод; и еще передо мной мелькали разрозненные картины. Деревья, пораженные молниями, пылающие, словно гигантские факелы. Деревья, вырванные из земли, шагающие по горам, волоча за собой корни, — они пошатывались и стонали на ходу…
А потом я увидела саму себя лежащей под дождем с перерезанным горлом, и теплая кровь толчками вылетала мне на грудь, и согревала мою остывающую плоть… Мои пальцы онемели, не в силах шевельнуться. Дождь колотил по моей коже, как град, и удар каждой из холодных капель был словно удар молота, а потом дождь потеплел и мягко омыл мое лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201
Конечно, вряд ли он мог выступить в роли серьезного оружия, — но что-то мне не верилось, что тот, кто приближался ко мне, — кем бы он ни был, — весь сплошь ощетинился ножами и пистолетами.
Но не только царившая вокруг сырость породила у меня сомнения в том, что какой-то человек мог вот так быстро шагать сквозь заросли с пылающим факелом. Нет, просто сам огонь ничуть не был похож на факел или фонарь. Он не мигал, а светил ровным мягким светом.
Он плыл в нескольких футах над землей, как раз на такой высоте, на какой следовало бы находиться факелу, держи его кто-то перед собой. И приближался он с такой скоростью, с какой мог бы двигаться человек. Я даже видела, как он чуть-чуть подпрыгивает в такт уверенным шагам.
Я съежилась в своем убежище, наполовину скрывшись за большим комом земли и растопыренными корнями. Я похолодела, но при этом по моей спине и бокам ручьями стекал пот, и я сама чувствовала запах собственного страха. Пальцы моих ног, совершенно онемевшие, скрючились, упираясь в сырую землю и ожидая приказа бежать.
Мне уже приходилось видеть огни святого Эльма, в море. Они, безусловно, выглядели жутко зловещими, но их подвижные голубые искры ничуть не были похожи на тот бледный свет, что приближался ко мне. В этом огне вовсе не было цвета, он не разбрасывал искр; это было просто абстрактное свечение. Болотный газ, говорили люди в Кросскрике, когда вспоминали о горных огнях.
Ха, сказала я себе, хотя и беззвучно, вот уж чушь собачья! Болотный газ на ножках!
Свет двинулся сквозь заросли молодой ольхи, прямо к открытому пространству передо мной. Да уж, это был совсем не болотный газ.
Он был высок, и он был наг. Кроме штанов, на нем была только краска; длинные красные полосы сбегали по его рукам, ногам и торсу, а лицо плотно замазано черным, от лба до подбородка. Его волосы были густо смазаны жиром и уложены в гребень, из которого торчали два индюшачьих пера.
Меня нельзя было увидеть, меня полностью скрывала тьма моей норы, а его освещал факел, который он держал в руке, освещая грудь и плечи, затеняя орбиты глаз. Но он знал, что я здесь.
Я не осмеливалась даже пальцем шевельнуть. И мое собственное дыхание казалось мне невообразимо громким, оно меня просто оглушало. А он просто стоял там, чуть больше, чем в десятке футов от меня, и смотрел прямо в темноту, где я пряталась, — как будто вокруг был ясный день. И его факел горел ровно и беззвучно, и огонь был бледным, как огонь газовой горелки, и он не пожирал древесину.
Не знаю, как долго я там крючилась, не дыша, пока мне наконец не пришло в голову, что теперь уже незачем бояться. Меня все так же пробирал холод, но сердце вернулось к своему обычному ритму, а поджатые пальцы ног распрямились.
— Чего тебе надо? — сказала я, и только тогда до меня дошло, что мы уже некоторое время как бы разговаривали мысленно. Между нами возникло что-то такое, что не требовало слов. Ничего связного, разборчивого, — но тем не менее это было нечто ощутимое.
Облака поднялись выше, рассеялись еще до того, как поднялся легкий ветер, и темные пятна усыпанного звездами неба показались сквозь разрывы в их поредевшей массе. В лесу было тихо, но это была обычная ночная тишина, насыщенная разнообразными звуками: то потрескивали ветви высоких деревьев, то шуршала листва кустарника, отзываясь на едва заметный ветерок, и где-то вдали слышался ровный шум воды, отзывавшийся в скалах.
Я глубоко вздохнула и вдруг ощутила прилив энергии. Воздух был свежим и чистым, насыщенным дыханием зеленых растений, пряным запахом трав и мускусным духом увядших листьев, и надо всем этим плыли ароматы пролетевшей бури — пахло мокрыми камнями, влажной землей и поднимающимся над ней легким туманом, и в это вплетались резкие струйки озона, возникающие так же внезапно, как молнии…
Земля и воздух, вдруг подумала я, и еще огонь и вода. Здесь рядом со мной все эти элементы; я среди них, я под их защитой, я завишу от их благосклонности.
— Чего тебе надо? — повторила я, чувствуя свою полную беспомощность. — Я не наброшусь на тебя. Я знаю, что ты там, я тебя вижу. Вот и все.
Ничто не шевельнулось вокруг, ни слова не прозвучало в ответ. Но в моем уме возникла совершенно отчетливая мысль, не принадлежавшая мне, прозвучал голос, который не был моим!
«Этого достаточно», — вот что он сказал.
Фигура неторопливо повернулась и пошла прочь. Гигант прошел пару десятков шагов — и за это время свет его факела исчез, растворившись в пустоте, как растворяется в ночи последний проблеск дня.
— Ох, — выдохнула я, чувствуя себя изрядно отупевшей. — Господи… — Ноги у меня дрожали, и я тяжело опустилась на землю, и череп — о котором я совершенно забыла, — скатился мне на колени.
Я сидела так очень долго, прислушиваясь и приглядываясь, но ничего больше не произошло. Меня окружали одни только горы, темные, таинственные, непостижимые. Может быть, утром мне и удастся найти дорогу домой, подумала я, но сейчас нечего было и пытаться уйти отсюда; блуждать в темноте — значит наверняка навлечь на себя беду.
Впрочем, теперь я уже ничего не боялась; весь мой страх иссяк за время встречи с… ну, с чем бы там ни было. Мне по-прежнему было холодно и я ужасно, просто ужасно хотела есть.
Я положила череп на землю и свернулась клубочком рядом с ним, завернувшись в почти сухой плащ. Но я довольно долго не могла уснуть, а просто лежала в промозглой норе, глядя на звезды, выглядывавшие между несущимися невесть куда облаками.
Я пыталась осмыслить события последнего получаса, но в этом явно не было никакого смысла; ведь на самом-то деле ничего не произошло. И все же кое-что случилось: некто был здесь. И ощущение его присутствия не оставляло меня, и почему-то это меня утешало, и наконец я заснула, положив голову на кучку прошлогодних листьев.
Спала я неглубоко, меня мучил холод и голод; и еще передо мной мелькали разрозненные картины. Деревья, пораженные молниями, пылающие, словно гигантские факелы. Деревья, вырванные из земли, шагающие по горам, волоча за собой корни, — они пошатывались и стонали на ходу…
А потом я увидела саму себя лежащей под дождем с перерезанным горлом, и теплая кровь толчками вылетала мне на грудь, и согревала мою остывающую плоть… Мои пальцы онемели, не в силах шевельнуться. Дождь колотил по моей коже, как град, и удар каждой из холодных капель был словно удар молота, а потом дождь потеплел и мягко омыл мое лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201