Следы ее ног на ковровой дорожки тянулись перед ним, как некая хрупкая, почти мистическая цепь, связавшая их. Роджер резким движением сбросил с ноги сандалию и поставил голую ногу на один из оставленных ею отпечатков; он ощутил подошвой влажную прохладу.
На ее плечах все еще дрожали капли воды, похожие на дождевые капли, стекавшие по оконным стеклам за ее спиной, — как будто она только что прогулялась под дождем. Когда Роджер сделал шаг по направлению к ней, Брианна вскинула голову и встряхнула ею, сбрасывая маленькое полотенце, скрывавшее ее волосы.
Бронзовые змеи длинных прядей вырвались на свободу, сияя, и упали на щеки и шею девушки. Но это ничуть не напоминало змей Медузы Горгоны, нет… Брианна казалась неким духом воды, сменившим облик коня с гривой из живых змей на облик волшебной женщины.
— Ты — келпи… ты дух воды… — прошептал он, наклонившись к запылавшей щеке Брианны. — Ты выглядишь так, будто только что спустилась с гор Шотландии, едва родившись…
Она обхватила руками его шею, отпустив полотенце; оно не упало лишь потому, что было зажато между их телами.
Но ее спина обнажилась. От окна веяло холодом, и волоски на руках девушки встали дыбом, хотя ее кожа согревала ладони Роджера. Ему тут же захотелось снова закутать ее в полотенце, укрыть ее, уберечь от холода; и в то же самое время хотелось швырнуть полотенце на пол, сорвать с себя одежду, обдать Брианну собственным жаром и овладеть ею, сделать ее своей навсегда, прямо вот тут, в сыроватом и ободранном холле.
— Ты словно кипишь внутри, — прошептал он, — от тебя пар идет…
Она улыбнулась, почти касаясь его губами.
— Очень хорошо, тебе не придется принимать ванну. Роджер… — ее руки лежали на его шее, и кончики ее пальцев были прохладными. Она открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но он быстро поцеловал ее, ощущая, как горячий пар просачивается сквозь ткань его рубашки.
Ее груди прижались к нему, ее губы раскрылись ему навстречу. Прикрывавший Брианну лоскут махровой ткани скрывал очертания нежных полушарий от глаз Роджера, но не мог помешать его воображению: он как наяву видел их внутренним взором, безупречные по форме, гладкие, чуть дрожащие, как дрожит живая плоть, — и это сводило его с ума.
Его рука скользнула вниз, обхватила выпуклость обнаженной ягодицы. Брианна пугливо вздрогнула, потеряла равновесие, и они оба неловко затоптались, хватаясь друг за друга, чтобы не упасть.
Но у Роджера подогнулись ноги, но упал коленями на пол и увлек за собой Брианну. Она упала и растянулась на спине, хохоча во все горло.
— Эй! — Девушка схватила полотенце, но тут же забыла о нем, потому что Роджер наклонился над ней, целуя.
Он не ошибся ни в единой детали, воображая ее груди. Та, что сейчас очутилась под его ладонью, потеряв махровый покров, была именно такой, какой он ее представлял, — полной и мягкой, и ее твердый сосок уперся точно в центр его ладони.
Да, то был ящик с динамитом, и запал уже подожгли.
Вторая его рука уже нырнула под полотенце, к нижней части живота… она забралась так низко, что пальцы коснулись влажных щекочущих завитков. О Господи, подумал вдруг Роджер, а они-то какого цвета, интересно бы знать… Такие же красновато-коричневые, как в его мечтах? Или медные с бронзовым отливом, как на голове?
Вопреки всем его попыткам сдержаться рука сама собой отправилась дальше, легла на выпуклость, укрытую пушистыми волосами, на мягкий бугорок между ее бедрами, и он ощутил его всем своим существом. С усилием, от которого у него отчаянно закружилась голова, он все же заставил себя остановиться.
Ладонь Брианны легла на его руку, подталкивая назад.
— Пожалуйста… — прошептала девушка. — Пожалуйста, я так хочу тебя…
Он казался сам себе пустым и звонким, точно колокол. Яростные удары его сердца отдавались в голове, в груди, и особенно болезненно — в паху. Роджер закрыл глаза, глубоко дыша, изо всех сил прижимая ладони к ободранному ковру, стараясь стереть с них ощущение ее кожи, не позволяя рукам снова прилипнуть к телу Брианны.
— Нет, — выдохнул он наконец, и его голос прозвучал хрипло, неровно, низко. — Нет. Не здесь. Не сейчас. Не так.
Брианна села, подняла большое темно-синее полотенце и обернула вокруг своих бедер, став похожей на юную русалку, выглядывающую из волн. Она уже остыла; ее кожа в сером дневном свете казалась теперь бледной, как мрамор, но она была не мраморной, и потому по ее рукам, по груди и плечам побежали мурашки.
Роджер осторожно погладил ее, и подумал, что его кожа в сравнении с кожей Брианны кажется ужасно грубой; он легко коснулся пальцем ее губ, уголка ее широкого рта. На его собственных губах все еще сохранялся ее вкус — вкус чистой кожи, вкус зубной пасты… и вкус сладкого, мягкого языка.
— По-другому… — прошептал он. — Я хочу, чтобы все было по-другому… в первый раз.
Они как-то разом встали на колени, друг против друга, и воздух между ними, казалось, искрился от невысказанных слов. Запал все еще тлел, но теперь немного медленнее. Роджер словно окаменел; может быть, она все же была Горгоной?
А потом до них донесся запах подгорающего бульона… и тут уж они вскочили, разом опомнившись.
— Что-то горит! — пискнула Брианна и бросилась к кухне, забыв про полотенце, оставшееся на полу.
Роджер поймал ее за руку, и девушка послушно остановилась. Теперь она была совсем холодной на ощупь, ведь по холлу гуляли беспечные сквозняки…
— Я это погашу, — сказал он. — А ты пойди, оденься.
Она стрельнула голубыми глазами и мгновенно умчалась в гостевую спальню. Дверь громко захлопнулась за ней, и по всему дому разнеслось эхо, а Роджер сломя голову бросился в кухню, ликвидировать аварию, но его ладони горели, словно обожженные огнем, внутренним огнем Брианны…

* * *
Роджер оттирал с плиты жирные прикипевшие брызги, от всей души проклиная самого себя. Ну о чем он думал, набрасываясь на Брианну, как взбесившийся лосось на самку во время весеннего спаривания? Содрать с девушки полотенце и швырнуть ее на пол… Господи, да она, должно быть, считает его теперь едва ли не сексуальным маньяком!
И в то же самое время жар наполнял его грудь — жар, не имевший отношения ни к стыду, ни к горячей плите, возле которой он стоял. Это был тайный жар кожи Брианны, все еще согревавший его. «Я так хочу тебя», — сказала Брианна, и она говорила правду.
Он был достаточно хорошо знаком с языком плоти, чтобы узнать желание и готовность уступить, когда сталкивался с ними. Но то, что он ощущал в момент их краткого соприкосновения, когда тело девушки стремилось к его телу, увело его намного дальше обычных представлений. Вселенная вокруг него сдвинулась с места с тихим, почти неразличимым щелчком; он и теперь всем своим нутром слышал отзвук этого щелчка и ощущал это движение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201