Я, конечно же, всей душой любила Яна, однако ничего не имела против его частых отлучек. В такой тесноте, в таком маленьком доме трое — это уже целая толпа.
Ничто в мире не может быть лучше пуховой постели и открытого огня в очаге… разве что пуховая постель, в которой рядом с тобой лежит нежный и пылкий любовник. Когда Ян отсутствовал, мы могли не беспокоиться о том, чтобы зажигать вечером сальные свечи, — мы просто заваливались в постель с наступлением темноты и лежали рядом, болтая заполночь о том, о сем, смеясь, вспоминая прошлое, строя планы на будущее, и то и дело, прервав разговор, наслаждались близостью, радуясь тому, что мы вместе.
— Расскажи мне о Брианне…
Джейми повторял это часто; он мог до бесконечности слушать истории о детстве Брианны. Что она говорила, как ходила, что делала, во что я ее одевала. Как она причесывалась, что любила и так далее.
— А я тебе говорила, как меня один раз пригласили в ее школу, чтобы я рассказала о том, что это такое — быть врачом?
— Нет. — Джейми повернулся на бок, устраиваясь поудобнее, поближе ко мне. — А зачем это было нужно?
— Ну, в школах это называют днем выбора профессии. Школьное руководство приглашает множество разных людей, чтобы они рассказали детям о разных занятиях, объяснили, какие перспективы дает та или иная работа, в чем она состоит. Дети должны иметь представление, например, о том, чем занимается адвокат, или пожарный…
— Мне казалось, с пожарным и без того все ясно.
— Ну! Или ветеринар — это врач, который лечит животных… или дантист, который лечит только зубы…
— Лечит зубы? Да что вообще можно сделать с зубами, кроме как выдернуть, если они заболят?
— Ну, ты бы удивился, если бы увидел, что можно с ними сделать. — Я смахнула с лица волосы и приподнялась на локте. — Ну, в общем, они приглашали меня в такие дни, потому что тогда это было не таким уж частым явлением — женщина-хирург.
— Думаешь, сейчас это в порядке вещей? — Джейми расхохотался, и я лягнула его в голень.
— Ну, вообще-то женщин-врачей много, вот только хирурги… Ладно, неважно. И вот я туда пришла, рассказала им о себе и ответила на вопросы, и один маленький мальчик вдруг встал и сказал, что его мама говорит, что вообще все женщины, которые работают, не лучше проституток, потому что они должны сидеть дома и заботиться о семье, а не крутиться целыми днями среди посторонних мужчин.
— Не думаю, чтобы его мама видела так уж много проституток.
— Да, пожалуй. Во всяком случае, не среди работающих женщин. Но когда он это сказал, Брианна вскочила и во все горло заявила: «Ну, тебе лучше порадоваться тому, что моя мама — доктор, потому что сейчас она тебе понадобится!» И тут же изо всех сил стукнула его по голове своим учебником арифметики, а когда он свалился на пол, она прыгнула на него и дала ему кулаком в зубы.
Я почувствовала, как затряслись грудь и живот Джейми, прижимавшиеся к моей спине.
— Ай да храбрая малышка! Надеюсь, учитель ее не выпорол за это?
— В школах не бьют детей. Ей пришлось просто написать письменное извинение этому мальчику, но и ему пришлось письменно извиниться передо мной, и Бри решила, что это честный обмен. Но тут обнаружился еще один скандальный момент. Отец этого мальчика оказался врачом, да не просто врачом, — это был один из моих коллег в госпитале!
— А тебе, наверное, дали то место, которого он сам добивался?
— Эй, как это ты угадал?
— Ммм… — Дыхание Джейми согревало и щекотало мою шею. Я потянулась назад и погладила длинное волосатое бедро, мои пальцы просто наслаждались, ощущая мощные выпуклые мускулы.
— Ты говорила, что она учится в университете, изучает историю, как Фрэнк Рэндэлл. А она никогда не хотела стать доктором, как ты? — Большая ладонь накрыла мою ягодицу и принялась мягко массировать ее.
— Хотела, пока была совсем маленькой… я часто брала ее с собой в госпиталь, и она просто глаз не могла отвести от тамошнего оборудования; и ей нравилось играть с моим стетоскопом и отоскопом… это такая штука, при помощи которой осматривают глаза, но потом ее планы изменились. Впрочем, они менялись раз десять, по меньшей мере, как у любого ребенка.
— Вот как? — Похоже, для Джейми это была новая идея. Большинство детей в его время просто-напросто учились тому делу, которым занимались их отцы, или, может быть, брались за ту профессию, которую выбирали для них родители.
— Да, конечно. Дай-ка подумать… ну да, сначала ей хотелось стать балериной, ну, этого многим маленьким девочкам хочется. Это такие танцовщицы, которые танцуют, поднимаясь на цыпочки, — пояснила я, и Джейми удивленно засмеялся. — Потом она хотела стать мусорщиком… это после того, как наш мусорщик прокатил ее на своем грузовике. Потом — водолазом, потом — почтальоном, потом…
— Черт побери, что такое водолаз? А мусорщик, это что за хреновина?
К тому времени, когда я закончила краткий перечень основных профессий людей двадцатого века, мы уже лежали лицом друг к другу, наши ноги тесно переплелись, и я замирала от счастья, чувствуя, как соски Джейми твердеют под моими пальцами.
— Я так и не смогла понять, то ли ее действительно так интересует история, то ли она просто хотела доставить удовольствие Фрэнку. Она его очень любила… а он гордился своей девочкой. — Я умолкла, задумавшись, а рука Джейми осторожно поглаживала мою спину. — Она ходила на занятия в исторический класс при университете, еще когда училась в школе… я ведь рассказывала тебе, как устроена вся эта школьная система? А потом Фрэнк умер… знаешь, я даже думаю, что она занялась историей только потому, что думала: ему этого хотелось.
— Такая преданность — это неплохо.
— Да. — Я запустила пальцы в его волосы, чтобы ощутить мощный, крепкий овал черепа. — Понятия не имею, от кого у нее эта черта характера.
Джейми весело фыркнул и обнял меня покрепче.
— Не имеешь? — Не дожидаясь моего ответа, он продолжил: — Если она всерьез занимается историей… ты не думаешь, что она отыщет нас? Я хочу сказать, где-нибудь в книгах.
Если честно, такая мысль никогда не приходила мне в голову, и на мгновение я замерла, ошеломленная. Потом подтянулась немного выше и положила голову на плечо Джейми.
— Вообще-то нет, не думаю. Разве что мы совершим нечто достойное упоминания. — Я коротким жестом обвела стены домика и то, что лежало за ними, — бесконечные необжитые просторы первобытной земли. — Но здесь нам это вряд ли удастся. Да и в любом случае, ей бы пришлось тогда вести узконаправленный поиск.
— А если она этим займется?
Я снова замолчала, вдыхая его сильный, мужской запах.
— Надеюсь, не займется, — сказала я наконец. — У нее должна быть своя собственная жизнь… ей незачем тратить время, копаясь в прошлом.
Он не ответил словами, а просто взял мою руку и покачал ее, то ли утешая, то ли недоумевая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201