– Ты воображала его не тем, кто он есть. Вот что такое женщина. Ей кажется, будто она знает, что хорошо для мужчины, и уж «расстарается, чтоб он это получил; и неважно, что он голодает, изводится, не получая того, что ему нужно, – завладев мужчиной, она дает ему то, что, по ее разумению, для него хорошо.
– А ты что делаешь? – спросила Клара.
– Я думаю, что же в таком случае запою я, – засмеялся Пол.
И вместо того, чтобы отхлестать его по щекам, она приняла его слова всерьез.
– Думаешь, я хочу тебе дать то, что для тебя хорошо? – спросила она.
– Надеюсь. Но любовь должна давать ощущение свободы, а не неволи. С Мириам я чувствовал себя точно осел на привязи. По ее мнению, я должен кормиться на ее делянке и больше нигде. Отвратительно!
– А сам ты позволил бы женщине поступать как ей хочется?
– Да, я постарался бы, чтоб ей самой хотелось меня любить. А если не любит… что ж, я ее не держу.
– Был бы ты такой замечательный, как на словах… – заметила Клара.
– Я был бы просто чудо, так ведь я и есть чудо, – засмеялся Пол.
Оба молчали и ненавидели сейчас друг друга, хотя и посмеивались.
– Любовь – собака на сене, – сказал Пол.
– Кто же из нас собака? – спросила Клара.
– Ну, конечно, ты.
Итак, сражение между ними продолжалось. Клара знала, не бывает минуты, когда он принадлежал бы ей всецело. Какая-то его часть, и немалая, жизненно важная, ей не подвластна – и не пыталась заполучить эту часть, или хотя бы понять, что же это такое. А Пол знал, в некотором смысле Клара все еще ощущает себя женой Доуса. Доуса она не любит, никогда его не любила, но не сомневается, что он-то ее любит, по крайней мере зависит от нее. И есть в нем некая надежность, какой она никогда не ощущала в Поле Мореле. Страсть к этому молодому человеку насытила ее душу, принесла известное удовлетворение, уменьшила недоверие к себе, сомнение. Какова бы она ни была, она поверила в себя. Она словно нашла себя самое, все существо ее обрело определенность и законченность. Любовью утвердилась зрелость ее «я»; но Клара никогда не считала, что ее жизнь отдана Полу Морелу или его жизнь – ей. В конце концов они расстанутся, и до самой смерти она будет тосковать о нем. Но теперь она по крайней мере это знает и отныне в себе уверена. Пожалуй, это справедливо и для Пола. Оба они друг через друга получили крещение жизнью, но теперь у каждого свое предназначение. Туда, куда влечет Пола, ей с ним не по пути. Рано или поздно они должны будут расстаться. Пусть бы даже они поженились, пусть были верны друг другу, все равно он бы волей-неволей ее покинул, шел своей одинокой дорогой, а ей осталось бы лишь заботиться о нем, когда он придет домой. Но это невозможно. Каждому из них нужен тот, кто пойдет с ним рядом.
Клара поселилась у матери на Мепперли-Плейнс. Однажды вечером, когда они с Полом шли по Вудбороу-роуд, им повстречался Доус. Еще издали что-то в осанке встречного показалось Полу знакомым, но в ту минуту он был поглощен своими мыслями, и лишь его глаз художника приметил незнакомца. И вдруг он рассмеялся, повернулся к Кларе, положил руку ей на плечо со словами:
– Мы идем рядом, но я в Лондоне и воображаю, будто спорю с Орпеном
, а ты где?
В этот-то миг и прошел мимо Доус, чуть ли не вплотную к Морелу. Пол глянул, увидел темные карие глаза, горящие, полные ненависти и притом усталые.
– Кто это был? – спросил он Клару.
– Бакстер, – ответила она.
Пол снял руку с ее плеча и обернулся, словно вновь отчетливо увидел человека, идущего навстречу. Доус по-прежнему держался прямо, на ходу плечи расправлены, голова вскинута; и, однако, взгляд был ускользающий, подозрительный, словно ему хотелось пройти мимо людей незамеченным, украдкой дознаться, что каждый о нем думает. Казалось, и руки его хотят спрятаться. Одежда на нем старая, брюки порваны на колене, и платок на шее грязный; но шапка все так же лихо надета набекрень. Увидев его, Клара почувствовала себя виноватой. Прочла в его лице усталость, безнадежность, и ей стало больно, и оттого всколыхнулась ненависть к нему.
– Неважный у него вид, – сказал Пол.
Однако нотка сострадания в его голосе прозвучала как упрек, и Клара ожесточилась.
– Это вылезла наружу его грубая душа, – сказала она.
– Ты его ненавидишь? – спросил Пол.
– Вот ты говоришь – женщины жестокие, – сказала Клара, – знал бы ты, до чего жестоки мужчины с их тупой силой. Они просто не знают, что на свете существует женщина.
– Неужели и я такой? – спросил он.
– Нет, – ответила она.
– Неужели я не знаю о твоем существовании?
– Обо мне-то ты ровно ничего не знаешь, – с горечью сказала она, – обо мне – ничего!
– Не больше, чем знал Бакстер? – спросил Пол.
– Пожалуй, даже меньше.
Он был озадачен, беспомощен, зол. Вот она идет, неведомая ему, хотя они такое испытали вместе.
– Зато уж ты меня прекрасно знаешь, – сказал Пол.
Клара не ответила.
– А Бакстера ты знала так же хорошо, как меня? – спросил он.
– Он бы мне этого не позволил, – сказала она.
– А я позволил тебе узнать меня?
– Мужчины этого не желают. По-настоящему они не подпускают нас к себе, – сказала она.
– А я тебя разве не подпустил?
– Подпустил, – медленно ответила она. – Но сам ко мне так и не подошел. Ты не можешь вылезти из своей скорлупы, не можешь. Бакстеру это удавалось лучше.
Пол призадумался. Он злился на Клару, что она отдавала предпочтение Бакстеру.
– Сейчас, когда Бакстер уже не твой, ты начинаешь его ценить.
– Нет, я только вижу теперь, чем он от тебя отличается.
Но Пол чувствовал, она им недовольна.
Однажды вечером, когда они полями возвращались домой, она задала ему вопрос, который его ошарашил:
– Как по-твоему, эта… ну, сексуальная сторона… она важна?
– То есть самый акт?
– Да. Это для тебя хоть сколько-нибудь важно?
– Как же это можно разделить? – сказал Пол. – Тут завершение всего. В нем находит наивысшее выражение вся наша близость.
– Для меня не так, – сказала она.
Пол смолчал. В душе вспыхнула ненависть. Стало быть, Клара не удовлетворена им даже в том, в чем, казалось ему, они как нельзя лучше подходят друг другу. Значит, чересчур он ей верил.
– У меня такое чувство, будто ты мне не принадлежишь и будто ты берешь не меня… – медленно договорила Клара.
– А кого же?
– Просто ты берешь что-то для себя. Было прекрасно, и потому я не решалась об этом думать. Но я ли тебе нужна или это «что-то»?
Опять Пол чувствовал себя виноватым. Неужели он забывает о Кларе, просто берет женщину? Но ведь это уже излишние тонкости.
– Когда Бакстер был со мной, по-настоящему со мной, я и вправду чувствовала, он весь мой, – сказала она.
– И это было лучше?
– Да, да. В этом была большая полнота. Хотя ты дал мне больше, чем дал он за всю нашу с ним жизнь.
– Или мог дать.
– Да, пожалуй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132