– Очень! Ты такая красотка, в самый раз для увеселительной прогулки.
Он обошел ее, оглядел со спины.
– Вот если б я шел по улице позади тебя, я бы сказал: «Вроде эта малышка слишком воображает!»
– А вот и нет, – возразила миссис Морел. – Она не уверена, к лицу ли ей блузка.
– Ну где уж там! Ей охота облачиться в грязно-черное, и похоже будет, словно она завернулась в горелую бумагу. Тебе еще как идет, и ты очень славно выглядишь, верно тебе говорю.
Польщенная, она опять хмыкнула на свой лад, но делала вид, будто ей лучше знать.
– Что ж, она стоила мне только три шиллинга, – сказала миссис Морел. – Готовую за такие деньги не купишь, правда?
– Да уж наверно, – ответил Пол.
– И знаешь, материя хорошая.
– Ужасно славная, – сказал он.
Блузка была белая с черными и лиловыми веточками.
– Боюсь, для меня слишком молодо, – сказала миссис Морел.
– Слишком молодо, – с возмущением воскликнул сын. – Может, тебе купить седой парик и напялить на голову?
– Скоро это будет не нужно, – возразила она. – Я и так быстро седею.
– Вот еще, – сказал он. – На что мне седая мать?
– Боюсь, тебе придется и с такой примириться, мой мальчик, – сдержанно ответила она.
Они отправились очень торжественно, и оттого, что день был солнечный, миссис Морел даже взяла зонтик – подарок Уильяма. Пол, хотя и невысок, был изрядно выше матери. И очень гордился этим.
На рыжеватой земле отливала шелком молодая пшеница. Минтонская шахта помахивала султанами белого пара, откашливалась и сипло дребезжала.
– Нет, ты только взгляни! – сказала миссис Морел. Мать и сын остановились на дороге посмотреть. Вдоль гребня большого угольного отвала медленно двигалась небольшая группа, вырисовываясь на фоне неба, – лошадь, вагонетка и человек. Они взбирались по скату прямо в небеса. Под конец человек наклонил вагонетку. С оглушительным грохотом пустая порода покатилась по высоченному отвесному склону.
– Мама, присядь на минутку! – сказал Пол, и она села, он быстро делал набросок. Он работал, а она молча смотрела на послеполуденный мир, на поблескивающие среди зелени красные коттеджи.
– Наша земля удивительная, – сказала она, – и удивительно красивая.
– И террикон тоже, – сказал он. – Посмотри, как он горбится, будто живой, какой-то большой и неведомый зверь.
– Да, – сказала она. – Пожалуй.
– А все эти платформы стоят и ждут, будто вереница зверей перед кормушкой, – сказал он.
– И слава Богу, что им есть чего ждать, – сказала миссис Морел. – Значит, на этой неделе добыча хорошая.
– Но мне нравится, когда вещи вроде одушевленные, когда в них чуешь человека. В этих платформах чуешь человека, ведь всеми ими заправляет человек.
– Да, правда, – сказала миссис Морел.
Они тронулись дальше по дороге, под деревьями. Пол не умолкай что-то рассказывал, и матери все было интересно. Они миновали Незермир, с которого солнечный свет, точно лепестки, легко осыпался к подножью. Потом свернули на дорогу в чьих-то владениях и не без опаски подошли к большой ферме. Яростно залаял пес. Из дома вышла женщина – посмотреть, что происходит.
– Этой дорогой мы пройдем к Ивовой ферме? – спросила миссис Морел.
Пол держался позади, страшась, как бы его не прогнали. Но женщина приветливо объяснила, как им пройти. Мать с сыном пошли через пшеницу, овсы и дальше по небольшому мосточку на луг. Над ними кружились, пронзительно кричали чибисы, поблескивая белыми грудками. Спокойно синело озеро. Высоко в небе парила цапля. На другом берегу, на холме, мирно зеленел густой лес.
– Нехоженая дорога, – сказал Пол. – Прямо как в Канаде.
– Как тут красиво! – сказала миссис Морел, оглядываясь по сторонам.
– Посмотри, цапля… видишь… видишь, какие ноги?
Он говорил матери, на что смотреть, а на что нет. И ей это нравилось.
– Ну, а теперь куда? – спросила она. – Он говорил мне – через лес.
Лес, темный, обнесенный изгородью, был слева.
– Я все-таки чувствую, что тут утоптано, – сказал Пол. – А у тебя ноги городские, тебе этого не учуять.
Они отыскали небольшую калитку и скоро уже шли по широкой лесной аллее, где по одну сторону густо росли сосны и ели, а по другую дубы обступили спускающуюся под уклон поляну. И среди дубов, под зеленью молодого орешника, на желто-коричневом ковре дубовых листьев голубели озерки колокольчиков. Пол принес матери цветы.
– Тут недавно траву скосили, еще совсем свежая, – сказал он, а чуть погодя принес и незабудки. И при виде ее натруженной руки, которая взяла этот букетик, сердце его опять сжалось от любви. Мать была счастлива.
Но в конце дороги для верховой езды оказалась ограда, через которую предстояло перелезть. Пол мигом очутился по другую сторону.
– Давай, я тебе помогу, – сказал он.
– Нет, уйди, я сама, по-своему.
Пол стоял внизу, руки наготове, готовый помочь ей. Она осторожно перелезала.
– Ну кто ж так лазит! – презрительно воскликнул Пол, когда она уже благополучно перебралась.
– Эти ненавистные приступки! – воскликнула миссис Морел.
– Нескладешка ты, – сказал он. – Не умеешь их одолеть.
Напротив, у опушки леса, сгрудились невысокие красные фермерские постройки. Мать и сын поспешили вперед. В саду было изобилие яблонь, и яблоневый цвет осыпался на жернов. У изгороди, под нависающими над нею ветвями дубов, прятался глубокий пруд. Здесь в тени стояло несколько коров. Дом и хозяйственные постройки с трех сторон охватывали залитый солнцем четырехугольный двор, обращенный к лесу. Было очень тихо.
Мать и сын вошли в огороженный садик, где пахло красными левкоями. У раскрытой двери остывали посыпанные мукой хлебы. Курица как раз собралась их клюнуть. И вдруг в дверях показалась девушка в грязном фартуке. Она была лет четырнадцати, с лицом смугло-розовым, с красивой копной коротко стриженных черных кудрей и с темными глазами; смущенно, вопрошающе и чуть обиженно глянув на незнакомцев, она скрылась. Вместо нее тотчас появилась маленькая, хрупкая женщина, румяная, с большими темно-карими глазами.
– О! – воскликнула она, просияв улыбкой. – Вот и пришли. Я так вам рада. – Голос ее звучал задушевно и чуть печально.
Женщины пожали друг другу руки.
– Скажите по совести, мы вам не помешали? – спросила миссис Морел. – Я знаю, какова жизнь на ферме.
– Нет-нет! Всегда приятно видеть новое лицо, мы ведь живем совсем на отшибе.
– Я вас понимаю, – сказала миссис Морел.
Их провели в гостиную, длинную комнату с низким потолком и большим пучком калины в камине.
У женщин завязался разговор, а Пол вышел поглядеть окрест. Он стоял в саду и нюхал левкои, смотрел, что еще здесь растет, и тут из дому вышла та девушка и быстро прошла к груде угля у забора.
– Это ведь махровые розы? – спросил Пол, показывая на кусты у ограды.
Девушка испуганно вскинула на него большие карие глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132