Организаторы не скрывали своего
удовлетворения, больше того - гордости, что им удалось собрать под голубое
знамя с огромной буквой "у" практически всех сильнейших
спортсменов-студентов пяти континентов. Участие сборных СССР и США спустя
год после Лос-Анджелеса, когда связи двух крупнейших спортивных держав
мира виделись испорченными надолго, воодушевляло истинных приверженцев
спортивных форумов. Газеты пестрели заголовками, где Япония выглядела едва
ль не миротворцем. Специально для прощупывания обстановки в связи с
предстоящей Олимпиадой в Южной Корее прилетела делегация Сеула. Улыбчивый
лев - символ будущих Игр - зашагал по страницам газет и журналов, мягко
порыкивал с экранов телевизоров, заполонил своими изображениями свободные
стены в пресс-центре.
Я сидел на трибуне среди знакомых и незнакомых лиц. Давно заприметил,
что существует некое неформальное сообщество спортивных
журналистов-международников, что, как правило, аккредитуются на
большинстве крупных состязаний и уж непременно встречаются на Олимпиадах и
Универсиадах.
Под звуки тысячного оркестра одна за другой вступали на дорожку
стадиона колонны участников. Организаторы побеспокоились, чтобы каждый
почувствовал себя как дома, и составили сложную программу музыкального
сопровождения из попурри национальных песен и мелодий. Но, видимо, график
движения где-то нарушился, что-то сбилось, и вот пошли австралийцы под
афганскую мелодию, англичане вышагивали в такт греческой сиртаки. Под наши
"Очи черные" и "Подмосковные вечера" вышагивала делегация КНР...
Среди журналистов царило веселое оживление. А у меня на сердце кошки
скребли.
Вот уже два дня как исчез Яша. Напрасно несколько раз на день
заглядывал я в выгородку "Йомиури" - сидевшие там недоуменно пожимали
плечами и отвечали неопределенно: не был, когда будет - не знаем. Мне
чудилось, что они обо всем осведомлены и с осуждением смотрят на меня.
Неприязнь, казалось, сквозила в их черных, непроглядных глазах.
Время летело, а я ни на йоту не продвинулся к цели. По ночам мне
спился один и тот же сон: я догоняю и никак не могу догнать человека, лица
которого не вижу, но уверен, что это - Тэд Макинрой, он же Властимил
Горт...
Связь с Киевом, на удивление, оказалась преотличной, и редакционная
стенографистка появлялась точно в назначенное время - минута в минуту,
хоть часы проверяй. И слышимость была преотличной, мало что часть пути мои
слова проделывали по воздуху - по радиотелефону. Но все равно, пока
передавал материал, сидел как на иголках и готов был подгонять Зинаиду
Михайловну, несмотря на то, что она вообще не делала ни единой паузы и не
переспрашивала - наш разговор параллельно записывался на магнитную ленту.
Мне казалось, что именно в эти минуты, когда я разговаривал с Киевом,
звонил и не мог дозвониться Яшао Сузуки.
"Если сегодня, нет, завтра утром Яша не объявится, нужно начинать
поиски самостоятельно, - рассуждал я, сидя на трибуне. - Ну и что с того,
что ни бэ ни мэ по-японски! Нужно взять телефонные справочники на
английском, должны быть таковые, и страничку за страничкой изучать, пока
не наткнусь на боксерскую школу". Это напоминало бы поиск иголки в стоге
сена, если учесть, что телефонная книга - я встречал такие в пресс-центре
- Кобе насчитывала более 1000 страниц убористого текста! Но иного выхода у
меня не было.
- Олег. - Кто-то осторожно тронул меня за плечо. Я оглянулся и едва
не заорал на весь стадион: Яша!
- Яша... - Голос мой прозвучал так, словно мне в горло вогнали кляп.
- Извини, Олег, - забеспокоился Яша и развел руками, как бы прося
прощения за бестактность.
- Выйдем отсюда, - предложил я нетерпеливо.
Мы спустились вниз, молча миновали лужайку, где расположились
девушки-гимнастки, готовившиеся к показательным выступлениям, спустились к
искусственному водоемчику с огромным гранитным валуном, отполированным
веками и напоминавшим один из камней знаменитого каменного сада Рендзю в
Киото.
- Извини, Олег, но я никак не мог раньше, - виновато повторил Яша.
- Ерунда, - великодушно простил я Сузуки. - Нашел?
- Да. Но для этого мне понадобилось съездить в Токио - здесь, в Кобе,
у меня нет ни друзей, ни знакомых. Таких школ оказалось полдюжины, они
разбросаны в разных концах города. Увы, не всегда удавалось добраться до
искомого по телефону. Я еще не разобрался и сам, по-видимому, некоторые из
этих заведений далеко не столь безобидны, как может показаться, потому что
не слишком-то спешат обнародовать свое существование. Пришлось
поколесить...
- Нашел его?
- Это оказалось труднее всего.
- Он снова сменил имя?
- Его имени вообще нигде не называли. "Такого не знаем", - был ответ.
- Где Горт?
- Мы завтра утром поедем туда. Если... если он не сбежит, как ты
опасаешься. И не вини меня за это: он чем-то очень напуган, хотя мой друг
чуть-чуть знаком с хозяином спортзала и мог разговаривать без лишних
рекомендаций. Он представился клиентом, готовым заплатить хорошие деньги
за ускоренный - три недели - курс бокса. Его познакомили с Гортом, но тот
почему-то насторожился, и я не уверен, что моему другу удалось полностью
рассеять сомнения парня. Как бы там ни было, встреча назначена на завтра,
на восемь утра. Я заеду за тобой в семь пятнадцать...
- Спасибо, Яша... - Я не знал, что еще сказать, чтобы выразить мою
благодарность этому похожему на европейца сыну Страны восходящего солнца -
немногословному и обязательному. А ведь еще несколько минут назад я готов
был заподозрить его в элементарной трусости и бегстве.
- Я старался, Олег... Что здесь произошло интересного за это время?
- Ничего. Вот разве открытие Универсиады. Может, пойдем досмотрим?
- Если ты не возражаешь...
Мы возвратились на трибуну, и теперь действо, разворачивавшееся на
салатной свежести поле стадиона, показалось мне таким прекрасным, что я
готов был признать, что ничего совершеннейшего и захватывающего не видел.
- Это не уступает открытию Олимпийских игр, - только и сказал я.
- Ты думаешь действительно так? - искренне обрадовался Яша.
- Без преувеличений!
- Позволишь привести твои слова в моем репортаже?
- Можешь еще сказать множество слов, лишь бы они хвалили
организаторов. - Я был добр и расточителен.
- Спасибо, Олег...
В "Мизуками", куда я возвратился за полночь, меня ждал еще один
приятный сюрприз: портье протянул записку, где сообщался номер телефона
Сержа Казанкини и содержалась просьба непременно позвонить в любое время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71