Я повнимательнее осмотрел
полутемную комнату - свет с улицы едва сочился, а электричество Марина не
сочла нужным включить. Так и есть - "Гайдамаки" висели у окна, над
столиком, где стоял и добротворовский видео. Во мне снова поднялась волна
неприязни к Марине, и хорошо, что не оказалось рядом Алешки - ему вовсе ни
к чему было слышать то, что я собирался высказать его матери...
Но Марина спутала мои планы.
- Вы простите меня, Олег Иванович, - начала она прямо с порога, неся
зеленый китайский лаковый поднос (тоже из квартиры Добротвора, впрочем,
они жили одной семьей и не мне разбираться, что кому принадлежало, это
правда) с двумя темно-коричневыми керамическими чашками. Я заметил, что
Марина успела причесаться и, кажется, припудрила лицо - во всяком случае,
оно уже не выглядело таким помятым. - Как мама с Алешкой уехали, это в тот
же день, когда мы узнали о смерти... - губы ее снова предательски
задрожали, но она все же сдержалась, - ...узнали о смерти Вити, я не
выходила из квартиры... Я открыла вам потому, что увидела в глазок, что
это вы, Олег Иванович. Я так благодарна вам, что вы пришли...
- Алешка уехал? Это ты правильно сделала... Незачем ему тут сейчас
находиться.
- Нет, Алешка уехал с мамой по требованию Вити. Он приказал увезти
сына...
- Почему Виктор так решил? Ведь Алешке, как я понимаю, во второй
класс?
- Да, он привез его ко мне. Сказал: ни о чем не спрашивай, но чтоб
сегодня же Алешки в Киеве не было. Дал деньги на билеты, и мама
отправилась в Москву к родственникам, вы ведь знаете, мама всегда
принимала сторону Вити...
- Но зачем это Виктору понадобилось?
- Он чего-то или кого-то очень боялся. Мне так показалось. Ведь
сказать он никогда такого не сказал бы, даже если бы ему угрожала
смертельная опасность. Вы ведь знаете его характер - все сам... сам...
своими силами...
- Подробнее, Марина, пожалуйста... Успокойся и постарайся вспомнить
все, что показалось тебе настораживающим или необычным в поведении Виктора
в последнее время... даже, скажем, после декабря прошлого года. Ты поняла,
о чем я прошу?
- Поняла, но... - Марина растерянно посмотрела на меня. Сказала
неуверенно: - Ведь вы знаете, мы уже два года не живем вместе... Не
знаю... Я, конечно, заходила к нему, ведь Алешка жил с отцом - это было
требование Виктора при разводе... Да, Витя очень переживал случившееся.
Однажды сказал странную вещь, она поразила меня, но я ничего не поняла и
теперь не понимаю. Подождите, как он сказал... Вот почти дословно: "Ведь
как бывает в жизни: скажешь правду - тебя обвинят в клевете, в подлости по
отношению к другому, хотя я-то голову готов дать на отсечение, что он -
подлец, подонок... Промолчишь - сам окажешься подлецом..." Но нет, нет,
Олег Иванович, Виктор не был наркоманом, ведь он даже не пил, хотя мне
говорили о нем обратное. Но он в рот капли не брал. Я спрашивала,
допытывалась у Алешки, сын даже обиделся на меня и долго не разговаривал,
не хотел - из-за того, что сразу не поверила ему... И вдруг - слишком
большая доза наркотиков... Нет, не верю...
- Вспоминай, Марина, пожалуйста, прошу. - Я чувствовал, как прихожу в
себя, трезвею с каждым мгновением, и профессиональное чутье настраивает:
будь внимателен, думай, следи, это - серьезно.
- Мне показалось... Я не уверена... но он с кем-то хотел
рассчитаться. Но за что?
- Марина, а что сказал Виктор, когда потребовал увезти Алешку?
- Сказал... он потребовал... - Она мучительно вспоминала какую-то
важную подробность, слово, по никак не могла сосредоточиться. Сделала два
глотка кофе, машинально вытащила длинными наманикюренными кроваво-красными
ногтями сигарету, закурила, глубоко втянула дым, задержала дыхание и
вместе с клубом дыма выдохнула:
- Да, да, Витя сказал, чтоб я берегла сына, ему угрожает опасность,
берегла, даже если сам он вынужден будет скрыться на некоторое время... Я
плохо помню подробности, он свалился, как снег на голову, а я... я пришла
после дня... дня рождения подруги, ну, словом, не совсем трезвая...
Запомнила только, что Алешку нужно немедленно отправить из Киева и никому
не сообщать, где он находится, кто бы ни спрашивал. Я вам первому
сказала... Даже следователю ни слова...
Больше Марина, сколько я не пытался, ничего путного вспомнить не
смогла. Я распрощался с ней, попросив в случае чего позвонить мне в
редакцию или домой...
Я не успел войти в кабинет, как раздался звонок. Решив, что это
редактор - он шел по коридору и видел, как я направлялся в кабинет, -
сказал со всей возможной вежливостью и уважением:
- Я уже на месте, Николай Константинович, приступаю... - я хотел
сказать - "к дежурству", но меня перебили:
- Это Марина, Олег Иванович, я не вовремя? Но вы сказали, чтоб я
звонила...
- Я слушаю тебя, Марина.
- Мне позвонили, едва вы ушли. Я еще подумала, что это вы что-то
забыли спросить. Но это были не вы. Он сказал... можно, я передам его
словами?
- Чьими словами? - растерялся я.
- Того, звонившего... Это и вас касается...
- Говори, Марина, как можно точнее. - Это мне уже начинало нравиться!
- Он сказал: "Зачем этот писака заявился?"
- А ты что ответила?
- Сказала... вы зашли, чтоб узнать, не нужна ли в чем помощь. Тогда
он пригрозил: "Смотри, сука". Да, он так и обозвал меня... "Смотри, -
Марина тяжело вздохнула, - сука, если начнешь болтать без меры и что не
нужно, пеняй на себя. Последыша добротворовского из-под земли разыщу!
Запомни и всем подтверждай: Добротвор был наркоманом, и ты знала об этом,
потому и разошлась с ним. Повтори!" Я повторила, как попка: "Добротвор был
наркоманом..." Еще он сказал: "Бери трубку, когда подряд будет три звонка.
Я буду следить за тобой. Смотри..."
- Это все?
- Все...
- Вот что, Марина, это действительно серьезно, судя по всему. Не
выходи без нужды из дома, потерпи немного. Ты можешь взять на это время
отпуск за свой счет?
- Я и так в отпуску... Уже три недели... Вот такой у меня отпуск.
Извините, опять не то говорю. Я буду вам звонить, хорошо, вы не обидитесь?
Кому нужны чужие беды...
- Марина, звони в любое время дня и ночи. До свиданья! Постарайся
заснуть, но без... Ты понимаешь?.. Тебе этот допинг сейчас вовсе не
нужен...
- Хорошо, - согласилась она послушно, как напроказничавшая школьница.
Я немедленно набрал номер телефона Салатко.
- А, Олежек, что?
- Мне нужно сейчас же увидеться. По неотложному делу.
- Ну, когда пресса требует встречи по неотложному делу, лучше пойти
ей навстречу, - попытался сбалагурить Салатко, но тут же сказал строго и
серьезно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71