Голос сделал паузу, луч передвинулся. Затем осветилось второе оружие, и голос продолжил.
– Необычно, – сказала Тейлани.
– Что?
– Последняя фраза, произнесенная голосом. – Она посмотрела на Кирка. – Здесь десять тысяч дизрапторов.
– Арсенал, – пробормотал Кирк. Все внезапно обрело смысл. – Это не музей, это склад для мятежа.
– Зачем?
Кирк пожал плечами. Есть варианты?
– Война.
– Против кого?
Кирк показал на себя.
– Против меня. Против Федерации.
Он посмотрел на закругляющуюся стену витрин. Во многих были манекены. Некоторые в защитной форме. Некоторые в камуфляже.
– Сорок лет назад клингоны и ромуланцы готовились к войне на уничтожение с Федерацией. И они основали Чал как секретную снабженческую базу. Если бы Федерация победила одну или обе империи, то Чал смог бы послать войска с оружием для продолжения войны.
Тейлани не отрываясь смотрела на оружие.
Кирк смотрел на ее отражение в стекле.
Он знал, о чем она думает.
Что она и ее люди были частью этого Арсенала. Они были оружием.
Тейлани начала обход всех витрин. Когда она проходила по панели с датчиками, начинался информационный доклад.
Десятки записанных голосов ромуланцев звучали в Арсенале. Лучи света вспыхивали и сверкали на оружии, медицинском оборудовании, компьютерных консолях, контейнерах с пайками, оборудовании коммуникации и навигации, защитной одежде, тактических бомбах… всем, что может понадобиться армии.
Кирк посмотрел на «Хищную Птицу». Он видел пилоны, удерживающие ее на месте. Один из дисплеев несомненно содержал информацию о том, как открыть крышу Арсенала и взлететь.
Он не был бы удивлен, увидев здесь и клингонский крейсер. А возможно, и целую секцию с клингонским вооружением.
Тейлани ушла вперед, пока он изучал корабль.
Он увидел ее у первой витрины в ряду.
Ее руки были прижаты к панели.
Он подошел к ней.
Это было доказательством его подозрений.
Чего Кирк и ожидал.
В этой витрине манекены выглядели более живыми.
Ромуланец и клингонка держали ребенка.
У дитя был морщинистый лоб. И заостренные уши.
Запустилась голографическая модель. Показывались вращающиеся модели ДНК. Две разные двигались друг к другу.
Части закрученной молекулы ставились на места быстрыми вспышками автоматически четких лучей.
Другой дисплей показывал яйцеклетку, которую вскрывали микроскальпелями так, чтобы ее ядро могло быть заменено другим.
– Нас создали, – произнесла Тейлани. Она посмотрела на свои руки. – Генетической инженерией.
Кирк положил руки ей на плечи. Вспомнил, как быстро у нее заживали раны. Понял, зачем это было сделано.
– Тебе нечего стыдиться, Тейлани.
Он услышал ее вздох.
Кирк зашел за угол.
Там был еще ряд витрин, также снабженный огромными банками данных. Тейлани прислонилась к десятому, уперевшись кулаком в стекло и прижавшись к нему щекой.
Кирк заглянул в ту, мимо которой они проходили.
Перед ним замелькали голографические сцены.
Корабли Федерации, опустошающие планеты.
Города клингонов и ромуланцев в руинах.
Кирк понял, что это сценарии битв, которых боялись, но которых никогда не было.
Другая витрина – другая демонстрация.
Тела клингонов и ромуланцев среди руин.
Кирк взглянул на все это с другой точки зрения. Неужели это и было движущей силой двух империй? Страх полного уничтожения? Не зная, что Федерация никогда не пойдет на подобные разрушения. Не зная, что их страхи безосновательны.
Среди голографических руин появились чалцы.
Мужчина и женщина, объединенное наследие своих создателей.
Изображение вспыхнуло.
Чалцы работали среди руин. Жили среди руин. Дети играли вокруг них, а руины перестраивались. Опустошенный мир возрождался.
А голографические чалцы старились.
Кирк остановился в нескольких метрах от Тейлани.
– Неужели ты не поняла, – сказал он. – Вы не были генетически запрограммированы на войну. Вас создали для развития в окружающей среде, загрязненной радиацией, биологическим оружием. Вы уцелевшие.
Спок сказал это на приеме Звездного Флота в Большом Зале. Гибриды генетически забирают лучшие черты своих родителей, становясь исключительными экземплярами.
Но Тейлани с заплаканным лицом смотрела на него.
– Нет, Тейлани, – мягко сказал Кирк. Он вытер ее слезы. – Люди, основавшие эту колонию, любили вас. Вы были их надеждой на будущее. Даже если их цивилизация погибла бы в войне, которой не могло быть, ты, твои братья и сестры, продолжили бы их дело. Вы их дети.
Кирк наконец понял эту клингонскую фразу. Чалчадж ' кмей.
– Дети Небес, – сказал он. – Все не так уж плохо.
Но Тейлани покачала головой. Медленно повернулась к витрине, как будто загипнотизированная ее содержимым.
Кирк подошел к ней и обнял за плечи.
Посмотрел внутрь.
И увидел картину, так поразившую ее.
Он почувствовал тошноту.
«Простите меня за все, что я собираюсь сказать» – сказал Торл, будучи пленником на «Энтерпрайзе». – «Поймите, что в течение десятилетий нашими людьми манипулировали правители, заставляя их ненавидеть вас. Считать ваш вид животными, не больше.»
Генетическая инженерия была лишь частью того, что делало чалцев такими приспособляемыми, такими сильными, такими невосприимчивыми к ранам.
Их еще и оперировали.
Трансплантаты. Тканей и органов.
Человеческих.
Здесь не было голографической симуляции.
Там были настоящие образы мужчин и женщин, некоторые из которых были в форме Звездного Флота сорокалетней давности.
Подвергаемые пыткам. Инопланетными хирургами. Для добычи органов, необходимых для создания каждого из Детей Неба.
Тейлани бросилась к неподвижному Кирку и повисла на нем.
– Прости меня, – крикнула она, прерываемая рыданиями.
Торл назвал этот мир «мерзостным».
«Ради надежды на мир, пусть он умрет. И все его секреты – вместе с ним» – молил он.
Теперь Кирк понял, почему.
И Тейлани тоже.
– Анархисты правы, – с рыданиями сказала она. – Чал должен быть уничтожен.
Кирк отвел глаза от зверства перед ним.
Происхождение Чала не может забыться.
Не может.
Но невиновные не должны быть обвинены.
– Нет, – сказал он Тейлани.
Она шокированно посмотрела на него. Кирк продолжал, понимая, что все, что он говорит ей, он говорит и для себя.
– Тейлани, мы не несем ответственности за тот мир, в котором родились. Только за тот мир, в котором мы умираем. Мы должны принять то, что было сделано, и работать, чтобы изменить то, что мы изменить в состоянии – будущее.
Тейлани показала на контейнер.
– Но как я могу изменить это?
– Ты не можешь.
Кирк вспомнил слова Скотти: «Потому что иначе ты сойдешь с ума, пытаясь достичь недостижимого». И вспомнил слова Спока: «Отказом принимать неизбежное ты делаешь первый шаг к старению и угасанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73