* * *
Музыкальная пьеса, которая доносилась из его гостиной, да еще с такой громкостью, что могла снести голову еще в прихожей, показалась Джону смутно знакомой.
Unborn children
want your money
and their screaming
never stops.
House on fire,
god is leaving,
you're not important
anymore.
Wasted future, wasted future,
all you offer me are tears…
Дребезжащий звук, чахоточное пение – это, без сомнения, был компакт-диск Марвина. Но разве он не выбросил его тогда же, сразу?
Когда он вошел в гостиную, посреди нее стояла Франческа, закрыв глаза, обхватив себя руками, будто обнимая, и самозабвенно раскачивалась под грохочущие звуки бас-гитары. Джон уставился на нее как на восьмое и одновременно на девятое чудо света: эта глухая какофония электроинструментов ей по-настоящему нравилась!
Она встрепенулась, увидев его в дверях, и бросилась к музыкальному центру, чтобы выключить его. Внезапная тишина была оглушительна.
– Scusi, – прошелестела она, выковыривая диск из подставки и укладывая его в кассету. – Я совсем забыла, что вы сегодня возвращаетесь. – Она пугливым движением указала вокруг себя: – Но все прибрано. Все чисто, все сделано.
– Va bene, – успокаивающе сказал Джон, но она выскользнула мимо него из комнаты с еле слышным «Buonna notte», прижав к груди кассету с изображением Марвина как бесценное сокровище.
Джон посмотрел ей вслед со смутным чувством беспокойства, удивляясь тому, как разительно отличаются вкусы и предпочтения людей. И Марвин, боже правый – о нем давно ничего не было слышно, целую вечность. Джон не имел ни малейшего представления, куда тот подевался.
* * *
Когда Марвин выходил на прогулку, его всегда тянуло вверх, по нехоженым склонам, в леса, окружающие долину величественной стражей. Там он бродил часами, перебирался через поваленные деревья, вдыхая холодный, прозрачный воздух и слушая тишину, к которой примешивались лишь звуки природы, его собственного дыхания и шагов. Если бы не эти бело-красные полосы на деревьях и на стальных штангах, которые отмечали границу территории, где он мог разгуливать со своими электронными путами на ногах, и остальным миром, он чувствовал бы себя свободным как никогда.
Между тем они отпускали его на четыре часа после обеда. И все равно, когда на его ноге звучал сигнал, что пора возвращаться, это всегда было неожиданно рано, когда он еще не нагулялся.
Сверху клиника выглядела как элегантное белое загородное имение, странным образом заблудившееся среди бездорожной глухомани. То, что окна зарешечены, а подъездная дорога охраняется, становилось видно только на подходе. И других пациентов, сплошь наркоту – заносчивых, холодных сыновей из богатых семейств, про кого говорят «В семье не без урода», прикованных к этому безлюдному, забытому Богом месту ежемесячным папиным чеком, – их тоже можно было увидеть, лишь снова переступив порог заведения. Марвин ненавидел этот момент.
Сегодня у него было такое чувство, что он в лесу не один, хотя вокруг никого не было видно. Он скорее чуял кого-то. Одного из других пациентов? Вряд ли. Марвин вернулся назад, к тому месту на краю леса, откуда просматривалась территория клиники, и пересчитал крохотные фигурки на дорожках сада. Все были на месте. Значит, если кто сюда и пробрался, то не пациент.
Он решил не думать об этом. Поднялся по своей тропе через заросли, запыхавшись, и при виде белого пара от своего дыхания вспомнил старое время, город, выхлопные газы на улицах и свои косячки у окна. Казалось, все это было совсем в другой жизни. Он мог бы поклясться, что живет в этой клинике уже лет сто, в комнате с решетчатым видом на газон, такой же скучный и лишенный очертаний, как зеленое ковровое покрытие на полу. И судя по всему, ему придется оставаться здесь до конца своей жизни.
Это был мужчина в зеленой утепленной куртке и темно-синей бейсболке. Он неожиданно возник в кустах, по другую сторону ограничительной линии, и неподвижно смотрел на Марвина.
Марвин смотрел на него. Он мог бы пройти мимо своей дорогой; в конце концов никому не запрещено разгуливать по лесу. Но почему-то не прошел мимо, а крикнул этому человеку:
– Эй! Как дела?
Человек приветственно поднял руку и помахал, подзывая Марвина ближе.
– Sorry! – крикнул Марвин, показывая на свою правую ногу. – У меня тут на лодыжке такой прибор, он моментально выстрелит мне паралитическим средством в ногу, если я пересеку черту. Здесь так заведено, понимаете?
Кажется, тот понял, потому что стал пробираться вперед, нескладно перешагивая через корни и камни.
– Что, в самом деле так строго? – спросил он, добравшись до Марвина.
– Самое позднее через двадцать шагов завоет сирена. Видимо, это как-то связано с удалением от передатчика. И если меня придется догонять с собаками, то потом минимум две недели я буду сидеть без свежего воздуха.
– Ужасно. – У мужчины было грубое, изрытое оспинами лицо и пышные усы. Марвину показалось, что он его уже где-то видел, но такое чувство у него в последнее время возникало часто. Видимо, действие медикаментов, которыми его здесь пичкали, как уверял доктор Доддридж, его лечащий врач.
Марвин пожал плечами.
– Я думаю, они вынуждены идти на это. Тут есть несколько законченных типов.
– Но вы к ним не относитесь. К законченным типам, я хотел сказать.
– Ну что вы, нет. Да я и не сидел по-настоящему на игле, в любой момент мог соскочить, если бы захотел. – Марвин сорвал былинку и взял ее в рот. Ему казалось, это придаст ему независимый вид. – Это вроде как обязательно для рок-звезд, понимаете? Просто нечеловеческий пресс. Это может доконать, если вы понимаете, о чем я говорю.
Незнакомец хмыкнул:
– Но теперь у вас, кажется, снова все в порядке.
– Да вроде бы. – У него были лишь смутные воспоминания о том, что было с ним раньше. Но он снова все вспомнит, как заверял его доктор Доддридж. – Они тут такое делают! Водолечение, очистка крови от ядов, как они это называют, гипноз, психотерапия – да, меня они уже поставили на ноги.
Во взгляде мужчины таилось что-то подстерегающее, змеиное.
– Тогда почему же вы все еще здесь?
– Понятия не имею. Может, еще не вполне восстановился.
– И вы в это верите?
Марвин недоверчиво посмотрел на незнакомца. Из выреза бордового вязаного пуловера у того выбивалась густая черная шерсть.
– Что вы хотите этим сказать?
– Да вы меня уже поняли. Разве вы никогда не задавались вопросом, что на самом деле стоит за тем, что с вами произошло?
– А что должно за этим стоять?
– Подумайте об этом, – посоветовал ему незнакомец, повернулся и пошел прочь.
– Эй, что это значит? – вспылил Марвин, готовый броситься вслед уходящему. – Не бросите же вы меня так? Кто вы вообще такой?
Мужчина лишь коротко вскинул руку, не оборачиваясь.
– Я еще вернусь. А вы пока подумайте. – И скрылся между деревьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199