– Хозяйство зависит от хороших транспортных условий.
Это возражение можно было предвидеть. Он и сам пришел к нему, когда они с Маккейном прорабатывали свои соображения.
– Дело не просто в стоимости перевозки. Экономика стала такой, какова она есть, потому что транспортировка была дешевой. А не наоборот. Мне уже ясно, что внедрение моего предложения будет иметь весомые последствия. Я не говорю, что это должно произойти единым махом. Но это должно произойти.
– Ваше предложение означает, – подытожил Смит, – например, вычеркивание дотаций для горнодобывающей промышленности и, наоборот, введение изрядного налога на уголь. Так? Но результатом стали бы тысячи безработных.
– Если некуда деться, придется на это пойти, – сказал Джон.
Премьер-министр ничего не сказал, но был явно невесел. Он смотрел прямо перед собой и, казалось, хотел поскорее очутиться где-то в другом месте.
В наступившем молчании подали следующее блюдо – лососевый паштет под рислинговым соусом. «Ничего себе, подходящая обстановка для разговора о нуждах мира», – думал Джон, глядя на причудливо декорированную тарелку, которую опытная рука ловко поставила перед ним.
– По-моему, мистер Фонтанелли прав, – взял слово лорд Робурн. Он вооружился вилкой и ножом для рыбы. – Мы здесь все свои, мы достаточно интеллигентные люди, и нам не надо притворяться. Если посмотреть на хозяйственный процесс, мы обнаружим, что можно провести границу, на которой что-то отнимается у природы – сырье, природный продукт, – и другую границу, где природе что-то снова отдается – как правило, отходы. Все, что происходит между этими двумя границами, так сказать, внутреннее дело людей. Экологические проблемы создает существование обеих этих границ. Мы пользуемся ресурсами, которые не безграничны, а то, что мы отдаем, тоже не может быть воспринято в неограниченном объеме. Это все давно знают, но это знание не влечет за собой никаких последствий. Предложение мистера Фонтанелли затрагивает самую сердцевину проблемы: до тех пор, пока ущерб, наносимый природе, не сказывается на экономике финансово отрицательно, а охрана природы – финансово положительно, невозможно действовать соответственно. Я намеренно говорю невозможно. Тем не менее многие идеалисты все время ждут, что хозяйство начнет действовать неэкономично. Правила игры не принимают во внимание окружающую среду. Но мы можем изменить правила игры. В этом нет ничего особенного; мы постоянно делаем это. Мы изменяем банковское право, биржевое право, налоговое право, принципы страхования – все это есть правила игры для экономических процессов. Так же просто мы можем ввести правила игры, что нагрузка на окружающую среду будет стоить денег. И тогда то, к чему мы долго и тщетно апеллировали морально, произойдет само собой, просто через динамику рыночных сил. И действовать нужно только так. Другого пути нет.
Дэвид Моди, начав во время речи Робурна отрицательно мотать головой, так и не мог остановиться.
– Все это, без сомнения, задумано во благо, – сказал он, – хоть и не оригинально. Тот же призыв к государственному контролю. Но фактически окружающая среда страдает меньше в тех странах, где правит свободный рынок, тогда как в странах бывшего планового хозяйства она разрушена.
Робурн подался вперед и нацелил кончик своего ножа на американца.
– Правила игры – это не то же самое, что плановое хозяйство, вы это хорошо знаете, мистер Моди. Государство должно устанавливать правила игры. Для того оно и существует. Ваш свободный рынок не функционировал бы без правил игры, установленных государством, – мы говорим о таких вещах, как закон об акционерных обществах, государственный контроль над банками, договорное право и так далее. И в государствах, которые не в состоянии добиться соблюдения правил игры, ваш свободный рынок тоже нежизнеспособен. Именно на отсутствие знаменитых рамочных условий жалуются, когда объясняют, почему не хотят инвестировать в Россию.
Джону казалось, что он должен что-то сказать, чтобы их взаимная враждебность не разрасталась.
– Я совсем не специалист в экономике, – сказал он. – Я только спросил себя, как бы она выглядела, эта наша экономика, если бы Земля, природа была бы сама по себе отдельной фирмой. Если бы все, что нам от нее нужно, мы покупали бы у этой фирмы. Действительно все – не только сырье, но и воду, и воздух, и землю под ногами.
«Однажды мы станем такой фирмой», – сказал Маккейн.
Виктория Хольден улыбнулась.
– Тогда бы жизнь была нам не по средствам!
– Продукт больного воображения, – сказал Смит.
– Это была бы монополия, – заявил Моди. – Ваша фирма «Земля» могла бы устанавливать такие цены, что они стали бы неподъемными.
– Кажется, вы исходите из того, что люди на земле – нежеланные гости, – возразил лорд Робурн. – Интересная точка зрения, которая при случае заслуживает более пристального рассмотрения. При этом ответ на вопрос мистера Фонтанелли лежит на поверхности: конечно же, природа не фирма. Я вижу в этом вызов государству. До сих пор государство представляло интересы своей экономики, в лучшем случае – иногда – интересы своего населения. Интеллигентнее было бы предоставить экономику себе самой и взять на себя роль опекуна природы.
– Все это звучит прекрасно, лорд Робурн, – сказал премьер-министр, – но что касается политической реальности, то это чистая утопия. Даже если допустить, что подобное изменение курса было бы поддержано большинством – все, чего бы вы добились, это чувствительное ослабление позиции Великобритании во все обостряющемся глобальном соперничестве.
– Разумеется, это потребовало бы международной кооперации, – сказала мисс Хольден. – Действие какой-то нации в одиночку было бы не только бессмысленным, но и неэффективным.
Алан Смит отмахнулся.
– Забудьте об этом, Виктория. Каждое государство только искало бы пути выйти из такого соглашения.
Джон Мейджор мрачно кивнул.
– В этом я могу только согласиться с вашим коллегой.
Ужин проходил в горячих, но малопродуктивных дискуссиях и в совершенном пренебрежении его кулинарными качествами. И как только наступил момент, когда по всем нормам стало возможно проститься, премьер-министр уехал – разумеется, не забыв выразить благодарность за приглашение и надежду на будущие отношения.
Алан Смит последовал за ним чуть позже.
– В любом случае, – сказал он на прощание, – меня успокаивает, что во главе крупнейшего концерна мира стоит человек, которым движут другие мотивы, чем обычная комбинация из алчности, честолюбия и властолюбия.
– Я уверен, что ваш природозащитный ангажемент даст результат, – сказал Дэвид Моди. – Только не стоит перебарщивать. Лучше следуйте политике малых дел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199
Это возражение можно было предвидеть. Он и сам пришел к нему, когда они с Маккейном прорабатывали свои соображения.
– Дело не просто в стоимости перевозки. Экономика стала такой, какова она есть, потому что транспортировка была дешевой. А не наоборот. Мне уже ясно, что внедрение моего предложения будет иметь весомые последствия. Я не говорю, что это должно произойти единым махом. Но это должно произойти.
– Ваше предложение означает, – подытожил Смит, – например, вычеркивание дотаций для горнодобывающей промышленности и, наоборот, введение изрядного налога на уголь. Так? Но результатом стали бы тысячи безработных.
– Если некуда деться, придется на это пойти, – сказал Джон.
Премьер-министр ничего не сказал, но был явно невесел. Он смотрел прямо перед собой и, казалось, хотел поскорее очутиться где-то в другом месте.
В наступившем молчании подали следующее блюдо – лососевый паштет под рислинговым соусом. «Ничего себе, подходящая обстановка для разговора о нуждах мира», – думал Джон, глядя на причудливо декорированную тарелку, которую опытная рука ловко поставила перед ним.
– По-моему, мистер Фонтанелли прав, – взял слово лорд Робурн. Он вооружился вилкой и ножом для рыбы. – Мы здесь все свои, мы достаточно интеллигентные люди, и нам не надо притворяться. Если посмотреть на хозяйственный процесс, мы обнаружим, что можно провести границу, на которой что-то отнимается у природы – сырье, природный продукт, – и другую границу, где природе что-то снова отдается – как правило, отходы. Все, что происходит между этими двумя границами, так сказать, внутреннее дело людей. Экологические проблемы создает существование обеих этих границ. Мы пользуемся ресурсами, которые не безграничны, а то, что мы отдаем, тоже не может быть воспринято в неограниченном объеме. Это все давно знают, но это знание не влечет за собой никаких последствий. Предложение мистера Фонтанелли затрагивает самую сердцевину проблемы: до тех пор, пока ущерб, наносимый природе, не сказывается на экономике финансово отрицательно, а охрана природы – финансово положительно, невозможно действовать соответственно. Я намеренно говорю невозможно. Тем не менее многие идеалисты все время ждут, что хозяйство начнет действовать неэкономично. Правила игры не принимают во внимание окружающую среду. Но мы можем изменить правила игры. В этом нет ничего особенного; мы постоянно делаем это. Мы изменяем банковское право, биржевое право, налоговое право, принципы страхования – все это есть правила игры для экономических процессов. Так же просто мы можем ввести правила игры, что нагрузка на окружающую среду будет стоить денег. И тогда то, к чему мы долго и тщетно апеллировали морально, произойдет само собой, просто через динамику рыночных сил. И действовать нужно только так. Другого пути нет.
Дэвид Моди, начав во время речи Робурна отрицательно мотать головой, так и не мог остановиться.
– Все это, без сомнения, задумано во благо, – сказал он, – хоть и не оригинально. Тот же призыв к государственному контролю. Но фактически окружающая среда страдает меньше в тех странах, где правит свободный рынок, тогда как в странах бывшего планового хозяйства она разрушена.
Робурн подался вперед и нацелил кончик своего ножа на американца.
– Правила игры – это не то же самое, что плановое хозяйство, вы это хорошо знаете, мистер Моди. Государство должно устанавливать правила игры. Для того оно и существует. Ваш свободный рынок не функционировал бы без правил игры, установленных государством, – мы говорим о таких вещах, как закон об акционерных обществах, государственный контроль над банками, договорное право и так далее. И в государствах, которые не в состоянии добиться соблюдения правил игры, ваш свободный рынок тоже нежизнеспособен. Именно на отсутствие знаменитых рамочных условий жалуются, когда объясняют, почему не хотят инвестировать в Россию.
Джону казалось, что он должен что-то сказать, чтобы их взаимная враждебность не разрасталась.
– Я совсем не специалист в экономике, – сказал он. – Я только спросил себя, как бы она выглядела, эта наша экономика, если бы Земля, природа была бы сама по себе отдельной фирмой. Если бы все, что нам от нее нужно, мы покупали бы у этой фирмы. Действительно все – не только сырье, но и воду, и воздух, и землю под ногами.
«Однажды мы станем такой фирмой», – сказал Маккейн.
Виктория Хольден улыбнулась.
– Тогда бы жизнь была нам не по средствам!
– Продукт больного воображения, – сказал Смит.
– Это была бы монополия, – заявил Моди. – Ваша фирма «Земля» могла бы устанавливать такие цены, что они стали бы неподъемными.
– Кажется, вы исходите из того, что люди на земле – нежеланные гости, – возразил лорд Робурн. – Интересная точка зрения, которая при случае заслуживает более пристального рассмотрения. При этом ответ на вопрос мистера Фонтанелли лежит на поверхности: конечно же, природа не фирма. Я вижу в этом вызов государству. До сих пор государство представляло интересы своей экономики, в лучшем случае – иногда – интересы своего населения. Интеллигентнее было бы предоставить экономику себе самой и взять на себя роль опекуна природы.
– Все это звучит прекрасно, лорд Робурн, – сказал премьер-министр, – но что касается политической реальности, то это чистая утопия. Даже если допустить, что подобное изменение курса было бы поддержано большинством – все, чего бы вы добились, это чувствительное ослабление позиции Великобритании во все обостряющемся глобальном соперничестве.
– Разумеется, это потребовало бы международной кооперации, – сказала мисс Хольден. – Действие какой-то нации в одиночку было бы не только бессмысленным, но и неэффективным.
Алан Смит отмахнулся.
– Забудьте об этом, Виктория. Каждое государство только искало бы пути выйти из такого соглашения.
Джон Мейджор мрачно кивнул.
– В этом я могу только согласиться с вашим коллегой.
Ужин проходил в горячих, но малопродуктивных дискуссиях и в совершенном пренебрежении его кулинарными качествами. И как только наступил момент, когда по всем нормам стало возможно проститься, премьер-министр уехал – разумеется, не забыв выразить благодарность за приглашение и надежду на будущие отношения.
Алан Смит последовал за ним чуть позже.
– В любом случае, – сказал он на прощание, – меня успокаивает, что во главе крупнейшего концерна мира стоит человек, которым движут другие мотивы, чем обычная комбинация из алчности, честолюбия и властолюбия.
– Я уверен, что ваш природозащитный ангажемент даст результат, – сказал Дэвид Моди. – Только не стоит перебарщивать. Лучше следуйте политике малых дел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199