— Не говори так! Никогда не говори! — вскричал Ангавар. Голос его внезапно стал грубым и резким. Однако через миг он уже недоверчиво спросил: — Неужели ты сомневаешься во мне?
— Я ведь дочь несовершенного народа. Клянусь, если бы я видела нас глазами Светлых…
— Вот так штука! Похоже, ты и в самом деле сомневаешься в моей любви.
Она наконец подняла на него глаза — и от того, что прочла на лице Светлого, сердце бедняжки едва не остановилось.
— Нет.
— Никогда не сомневайся во мне, Златовласка, — сказал Ангавар. — Никогда.
Горло у Ашалинды саднило так, точно она проглотила свое сердце.
— Мы так давно расстались, — промолвила она, — но я ни на минуту не переставала думать о тебе. День и ночь твое лицо стояло предо мной. Голос твой не умолкал у меня в ушах. Каждый порыв ветра казался твоим прикосновением, каждый сон — напоминанием о тебе. И вот сейчас ты и правда стоишь предо мной, а мне отчего-то страшно. Вдруг я моргну и ты снова исчезнешь? Ах, но каждая частица моего существа кричит и стонет от любви к тебе.
— А моя — от любви к тебе.
Откуда-то из-за шатра доносились невнятные голоса придворных, отдаленное пение, приглушенный стук копыт по траве.
Ашалинда вспомнила Моррагана и слова, сказанные им брату: «Мой клинок с большей охотой остался бы в ножнах ему так уютно в этом вместилище». Очередной пример того, как Светлые умеют искажать правду, лгать недомолвками и иносказаниями, а не в открытую.
Она снова поглядела на Ангавара:
— Морраган дразнил тебя всякими намеками. Но на самом деле он не спал со мной.
— Знаю.
Он обнял девушку, нежно уткнулся лицом в облако ее волос. Черные пряди смешались с золотыми — и Ашалинда утонула, затерялась в этом водопаде. Каждый волосок возлюбленного еще крепче привязывал ее сердце.
Среди народа, к которому принадлежал ее избранник, акт любви обычно считался чем-то вроде приятной забавы, развлечения, а не взаимного празднества вечной страсти. Рассказы о Светлых говорили об этом прямо, начистоту. Обнимать возлюбленного, чувствовать, что плечи его скованы напряжением столь яростным, что он весь дрожал, слышать, как судорожно бьется его сердце — и знать, каких усилий стоит ему обуздывать собственную природу, — все это невыразимо растрогало Ашалинду. Ведь все это давало понять, как высоко он ценит, как сильно любит свою невесту.
Испокон веков смертных влечет к Светлым — неотразимо, инстинктивно, как мотыльков на пламя свечи. Бессмертный народ королевства создан для любви и веселья, как птица для полета. И теперь, выказав равную сдержанность, Ашалинда выказала не меньше силы и чести, чем ее необыкновенный возлюбленный.
Доказательство от противного.
— Я хочу отнестись к тебе со всем подобающим почтением, — прошептал Ангавар. — Очень скоро ты станешь моей женой. И когда мы возляжем с тобой, ты и я, нас ждет столько радости и счастья, сколько редко выпадает на долю смертных. Такого счастья, о каком они могут только мечтать.
— Ты правишь двумя мирами, — отозвалась девушка. — У тебя есть все, что только можно пожелать. Ты можешь окружить себя морями золота и реками драгоценностей. Я не в силах дать тебе подобных сокровищ. Однако когда мы с тобой обменяемся брачными обетами, я одарю тебя даром. Который нельзя вручить никому иному в обоих мирах, тем даром, который любая девушка может вручить своему избраннику лишь единожды.
— Даром, наслаждаться которым можно всю жизнь.
Ашалинда вдруг подумала о том, что жизнь Ангавара будет длиться куда дольше ее. Да, в Светлом королевстве годы смертных тянутся гораздо дольше, но бессмертия люди обрести все равно не могут. И Ангавар будет гулять по зеленым курганам Эриса через сотни лет после того, как она упокоится под ними. Девушка прогнала неуместную мысль, не желая омрачать свое счастье.
Легкий ветерок раздувал шелковые стены шатра, тени дрожали и прыгали, точно под водой. Он принес с собой звуки лагеря — обрывки победных песен, смех, звяканье металла. Вокруг горели костры, на ряби стен шатра плясали тени солдат. Часовые расхаживали по сторонам бивуака, туда-сюда сновали проворные гонцы.
— Я так долго искал тебя, — произнес Ангавар. — Рассылал во все края птиц, зверей, духов и прочие колдовские существа. Все это время каждая дорога, каждая тропинка в лесу находилась под наблюдением. Мои слуги не спускали глаз ни с одного города, ни с одной деревушки. Однако ты всех обвела вокруг пальца — благодаря тому, что натиралась благовониями, чтобы отбить запах, и благодаря столь неожиданному выбору маршрута. Недавно твоя служанка поведала мне о ваших странствиях во всех подробностях. Ах, знай я тогда то, что знаю теперь! Раз за разом мои посланцы возвращались, не отыскав никаких следов — и на сердце у меня становилось все тревожней. Ты словно исчезла. Растворилась, и никто не знал, где ты можешь быть. Я безумно хотел сам отправиться на поиски, но не мог оставить Легионы в преддверии войны. И почему это ты так ловко умеешь прятаться от меня? Такое мало кому под силу! Ведь мне покорны и моря, и небеса, и все уголки земли. Да, королевский Ворон покамест умудряется прятаться от меня, но смертные на такое не способны — кроме тебя. А ты уже дважды натянула мне нос!
Ашалинда покачала головой.
— Сама не знаю. Должно быть, просто везение — или невезение, или злой рок. Увы, как жаль, что ты не мог спасти Тамханию от гибели!
— Я не знал, что острову грозит опасность. А когда узнал, было уже слишком поздно. Никто из Танов не заметил предвестников несчастья, а потому и не просил о помощи. Когда же наконец злые вести донеслись до меня, я немедленно поспешил туда, но к тому времени, как мой крылатый конь долетел до острова, все уже совершилось.
— А когда остров утонул, неужели ты не думал, что я погибла?
— Морской народ утверждал, что тебя не было среди мертвых. Однако в какой-то ужасный миг я и правда думал, что ты умерла, ибо мои слуги обшарили Эрис вдоль и поперек, но не нашли тебя, словно от тебя вообще ничего не осталось. Ведь если бы ты была убита, а тело твое искорежено до неузнаваемости, тебя тоже никто бы не мог найти.
— До неузнаваемости? Как это?
— Мало ли. Переломано, изуродовано, съедено. Но давай не будем больше говорить обо всех этих ужасах. Я нашел тебя, Златовласка. И это моя награда за все, что нам пришлось пережить.
— И теперь наконец мы сможем насладиться обществом друг друга, — чуть застенчиво прошептала девушка.
— Именно! — ответил он. — И наконец узнать друг о друге всю правду!
В уголке Королевского шатра на высокой жерди, нахохлившись, сидел Эрантри. Посередине помещения за широким столом из дуба, орешника и терновника Ашалинда обнаружила Томаса из Эрсилдоуна и Тэмлейна Роксбургского, а с ними Ричарда из Эсгайр Гартен и Историна Гилторнира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141