Со стен вместо гобеленов свисали цветы и листья. Обитель короля располагалась прямо под открытым небом, однако сразу было видно: дожди не проникали сюда. Освещали дворец яркие звезды, а также светильники, подвешенные на деревьях, а еще — гигантские светящиеся насекомые. Здесь было все, что только могло потребоваться для удобства или уюта.
Дамы и кавалеры из числа Светлых приветствовали Вильяма и обращались к нему, как к своему королю. Они прислуживали ему и принесли розовую воду для омовения и сладкое вино. Они сняли с него пропыленные охотничьи одежды, заменив их роскошным зелено-золотым облачением. Затем король уселся пировать в величественном зале, накрытом с роскошью, неведомой смертным.
Вместе с ним за пиршественным столом сидели благороднейшие из Светлых. Голоса их звучали ясно и мелодично, точно горный поток, лица поражали неземной красотой, а зелено-золотые одежды сверкали драгоценным шитьем и самоцветами. Чары Ангавара, наложенные на самозванца, обманули всех, и даже самые могучие среди придворных не узнали в Вильяме смертного — и, возможно, король Светлых видел в этом еще одну славную шутку.
Так Вильям начал править Светлым королевством, и столь много радости принес ему этот год, что, казалось, пронесся он стремительно, точно олень перед охотниками.
День поединка с Властелином Неявных близился, и все Светлое королевство было объято волнением.
Поединок должен был проходить у переправы через реку. Там отряд Светлых встретился с Воинством Неявных и пред лицом столь блистательного собрания один из рыцарей Ангавара воззвал во всеуслышание:
— Встреча сия не есть бой между народами, а лишь поединок меж вождями. Так пусть же каждый поклянется не вступать в сражение друг с другом. Примем же любой исход поединка и провозгласим победителя сильнейшим из двух.
Оба лагеря громкими криками выразили свое согласие, и Ваэльгаст и Вильям изготовились к битве. Как и предсказывал Ангавар, предводитель неявных предстал в облике юного рыцаря, прекрасного собой и учтивого в обхождении. Меч у него висел с правой стороны, копье же он держал в левой руке, ибо, по обычаю всех духов, мог выбирать, какую руку предпочесть, а потому решил взять пример со своего соперника.
Облаченные в изящные доспехи, противники поглядели в лицо друг другу с противоположных берегов реки и закрыли забрала. Громко пропел горн. По этому сигналу они опустили копья и, нацелившись, крепко зажали древка в металлических выступах под мышками, а затем пришпорили скакунов. Из-под копыт коней веером разлетались серебряные брызги. На середине брода враги съехались, и от жестокого сотрясения Вильям едва не потерял стремян, однако целился он хорошо, а в седле сидел крепко. Оружие его пробило самую середину Щита Ваэльгаста и вонзилось в доспех. Острие конца пронзило тело рыцаря-неявного под сердцем — если у такого существа вообще есть сердце. Без сомнения, копье Ангавара, коим сражался Вильям, было пропитано какой-то магией и потому могло нанести рану столь сильному чародею.
Юный рыцарь упал с коня на отмель, окрашивая черной кровью воды реки. Вильям, в свою очередь, спрыгнул с седла и встал над поверженным противником, сжимая в руке меч.
Молодой рыцарь поглядел на него с нескрываемой мукой и возопил:
— Король Ангавар, заклинаю тебя всем, что наиболее дорого тебе в Светлом королевстве, избавить меня от страданий. Закончи начатое. Ударь меня второй раз, сильнее прежнего. И, глядя на раненого рыцаря, король-смертный вспомнил собственные свои былые промахи, опрометчивость, энергию и пыл. Вспомнил, сколько раз, случайно споткнувшись, падал к ногам наставника, обучавшего его фехтованию, или терпел поражение от рук товарища по борьбе. На мгновение он словно увидел, как сам лежит здесь, протягивая ладонь за помощью, — и жалость готова была уже зашевелиться в его смертной груди.
Однако уже через миг Вильям сообразил, что поверженный его противник и не человек вовсе, а злокозненный дух, заклинающий его всем тем, что он любит в Светлом королевстве.
И молодой человек не выдал своего смятения, к которому примешивались сострадание, триумф и ужас. Лицо его осталось таким же суровым, как прежде. Велев сердцу превратиться в камень, он думал: Будь я и в самом деле повелителем этого королевства, он бы легко растрогал меня своею горестной мольбой. Но я-то ничем здесь не дорожу. Все, что я по-настоящему люблю, находится не здесь, а в смертных землях Эриса.
И он опустил клинок.
— В просьбе твоей, — ровным голосом произнес он, — отказано. Я не ударю тебя во второй раз.
Увидев в глазах короля сталь, Властелин Неявных позвал своих приверженцев и велел им унести его, ибо ведал он, что еще до заката сила его иссякнет и отныне он будет лишь тенью себя прежнего, оборванным, жалким, почти бессмысленным созданием, таким же, как все прочие духи.
Так одним-единственным ударом Вильям из Эриса разгромил Ваэльгаста, тем самым исполнив свое обещание Ангавару и вернув Светлому королевству мир и покой. Воинство Неявных рухнуло перед ним на колени, моля о пощаде, и вся страна ликовала. Однако сам Вильям не замешкался там долее необходимого. Он сдержал свое слово — теперь соглашение подходило к концу, и он мечтал вернуться к родному очагу. Светлое королевство было неописуемо прекрасно, однако оно не могло заменить ему родины.
В полном одиночестве он поскакал в лес Глинкут, ища поляну, где впервые увидел Верховного короля Светлых. Там, под ветвями, клонящимися от тяжести густой листвы, его уже молча ждал всадник — Ангавар в истинном своем обличье. И, поглядев вниз, Вильям увидел, что ему уже тоже вернулся собственный облик.
Вторая встреча двух королей разительно отличалась от первой. Ныне они приветствовали друг друга с радостью и дружелюбием. Ангавар мог не спрашивать, преуспел ли Вильям в поединке, — он знал обо всем, что произошло в Светлом королевстве за время его отсутствия. Однако же он с радостью слушал рассказы Вильяма и смеялся, поздравляя Короля-Императора Эриса с победой.
— Что до меня, за эти четыре времени года я позаботился о том, чтобы твое королевство процветало, — промолвил Ангавар. — Можешь быть уверен: твои подданные не пострадали из-за отлучки своего государя.
— Сэр, я ничуть ке сомневался в вас! — пылко воскликнул Вильям. И добавил с улыбкой: — За всю свою жизнь не знал я таких замечательных приключений, как те, коими я наслаждался весь год в ваших владениях. Я навеки признателен вам и клянусь всегда, покуда жив, оставаться вашим другом.
— А я — твоим! — ответил Ангавар. — Редко встречал я столь славных и достойных мужей. Теперь нам пора расстаться, но прежде я должен сделать еще кое-что, чтобы отныне ты жил счастливо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
Дамы и кавалеры из числа Светлых приветствовали Вильяма и обращались к нему, как к своему королю. Они прислуживали ему и принесли розовую воду для омовения и сладкое вино. Они сняли с него пропыленные охотничьи одежды, заменив их роскошным зелено-золотым облачением. Затем король уселся пировать в величественном зале, накрытом с роскошью, неведомой смертным.
Вместе с ним за пиршественным столом сидели благороднейшие из Светлых. Голоса их звучали ясно и мелодично, точно горный поток, лица поражали неземной красотой, а зелено-золотые одежды сверкали драгоценным шитьем и самоцветами. Чары Ангавара, наложенные на самозванца, обманули всех, и даже самые могучие среди придворных не узнали в Вильяме смертного — и, возможно, король Светлых видел в этом еще одну славную шутку.
Так Вильям начал править Светлым королевством, и столь много радости принес ему этот год, что, казалось, пронесся он стремительно, точно олень перед охотниками.
День поединка с Властелином Неявных близился, и все Светлое королевство было объято волнением.
Поединок должен был проходить у переправы через реку. Там отряд Светлых встретился с Воинством Неявных и пред лицом столь блистательного собрания один из рыцарей Ангавара воззвал во всеуслышание:
— Встреча сия не есть бой между народами, а лишь поединок меж вождями. Так пусть же каждый поклянется не вступать в сражение друг с другом. Примем же любой исход поединка и провозгласим победителя сильнейшим из двух.
Оба лагеря громкими криками выразили свое согласие, и Ваэльгаст и Вильям изготовились к битве. Как и предсказывал Ангавар, предводитель неявных предстал в облике юного рыцаря, прекрасного собой и учтивого в обхождении. Меч у него висел с правой стороны, копье же он держал в левой руке, ибо, по обычаю всех духов, мог выбирать, какую руку предпочесть, а потому решил взять пример со своего соперника.
Облаченные в изящные доспехи, противники поглядели в лицо друг другу с противоположных берегов реки и закрыли забрала. Громко пропел горн. По этому сигналу они опустили копья и, нацелившись, крепко зажали древка в металлических выступах под мышками, а затем пришпорили скакунов. Из-под копыт коней веером разлетались серебряные брызги. На середине брода враги съехались, и от жестокого сотрясения Вильям едва не потерял стремян, однако целился он хорошо, а в седле сидел крепко. Оружие его пробило самую середину Щита Ваэльгаста и вонзилось в доспех. Острие конца пронзило тело рыцаря-неявного под сердцем — если у такого существа вообще есть сердце. Без сомнения, копье Ангавара, коим сражался Вильям, было пропитано какой-то магией и потому могло нанести рану столь сильному чародею.
Юный рыцарь упал с коня на отмель, окрашивая черной кровью воды реки. Вильям, в свою очередь, спрыгнул с седла и встал над поверженным противником, сжимая в руке меч.
Молодой рыцарь поглядел на него с нескрываемой мукой и возопил:
— Король Ангавар, заклинаю тебя всем, что наиболее дорого тебе в Светлом королевстве, избавить меня от страданий. Закончи начатое. Ударь меня второй раз, сильнее прежнего. И, глядя на раненого рыцаря, король-смертный вспомнил собственные свои былые промахи, опрометчивость, энергию и пыл. Вспомнил, сколько раз, случайно споткнувшись, падал к ногам наставника, обучавшего его фехтованию, или терпел поражение от рук товарища по борьбе. На мгновение он словно увидел, как сам лежит здесь, протягивая ладонь за помощью, — и жалость готова была уже зашевелиться в его смертной груди.
Однако уже через миг Вильям сообразил, что поверженный его противник и не человек вовсе, а злокозненный дух, заклинающий его всем тем, что он любит в Светлом королевстве.
И молодой человек не выдал своего смятения, к которому примешивались сострадание, триумф и ужас. Лицо его осталось таким же суровым, как прежде. Велев сердцу превратиться в камень, он думал: Будь я и в самом деле повелителем этого королевства, он бы легко растрогал меня своею горестной мольбой. Но я-то ничем здесь не дорожу. Все, что я по-настоящему люблю, находится не здесь, а в смертных землях Эриса.
И он опустил клинок.
— В просьбе твоей, — ровным голосом произнес он, — отказано. Я не ударю тебя во второй раз.
Увидев в глазах короля сталь, Властелин Неявных позвал своих приверженцев и велел им унести его, ибо ведал он, что еще до заката сила его иссякнет и отныне он будет лишь тенью себя прежнего, оборванным, жалким, почти бессмысленным созданием, таким же, как все прочие духи.
Так одним-единственным ударом Вильям из Эриса разгромил Ваэльгаста, тем самым исполнив свое обещание Ангавару и вернув Светлому королевству мир и покой. Воинство Неявных рухнуло перед ним на колени, моля о пощаде, и вся страна ликовала. Однако сам Вильям не замешкался там долее необходимого. Он сдержал свое слово — теперь соглашение подходило к концу, и он мечтал вернуться к родному очагу. Светлое королевство было неописуемо прекрасно, однако оно не могло заменить ему родины.
В полном одиночестве он поскакал в лес Глинкут, ища поляну, где впервые увидел Верховного короля Светлых. Там, под ветвями, клонящимися от тяжести густой листвы, его уже молча ждал всадник — Ангавар в истинном своем обличье. И, поглядев вниз, Вильям увидел, что ему уже тоже вернулся собственный облик.
Вторая встреча двух королей разительно отличалась от первой. Ныне они приветствовали друг друга с радостью и дружелюбием. Ангавар мог не спрашивать, преуспел ли Вильям в поединке, — он знал обо всем, что произошло в Светлом королевстве за время его отсутствия. Однако же он с радостью слушал рассказы Вильяма и смеялся, поздравляя Короля-Императора Эриса с победой.
— Что до меня, за эти четыре времени года я позаботился о том, чтобы твое королевство процветало, — промолвил Ангавар. — Можешь быть уверен: твои подданные не пострадали из-за отлучки своего государя.
— Сэр, я ничуть ке сомневался в вас! — пылко воскликнул Вильям. И добавил с улыбкой: — За всю свою жизнь не знал я таких замечательных приключений, как те, коими я наслаждался весь год в ваших владениях. Я навеки признателен вам и клянусь всегда, покуда жив, оставаться вашим другом.
— А я — твоим! — ответил Ангавар. — Редко встречал я столь славных и достойных мужей. Теперь нам пора расстаться, но прежде я должен сделать еще кое-что, чтобы отныне ты жил счастливо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141