один опустился на седло, другой — на плечо Вилла.
Новости они принесли ему противоречивые. Лили и ее спутника нигде не видели, но зато им было что рассказать о горбаче и о женщине.
— В Фермулине пожар. Целые улицы полыхают.— Это ворон на луке седла. — Искры летят по ветру. Одна попала в горбача: вспышка, шипение, а потом только горстка пепла. Его смерть повергла остальных людей в панику. Несколько покалечены.
— А женщина, которая была с ним? — спросил Вилл.
— Ее отнесло толпой на время. Потом она вырвалась, мы следовали за ней до постоялого двора, где она наняла повозку. Она уехала из города на запад, в сторону Кэтвитсена. Но скоро наступила ночь, и мы потеряли ее в темноте.
Вилл нахмурился, пытаясь понять, где же здесь логика.
— Но зачем ей так спешить? Сокровище надо перемещать медленно и на небольшие расстояния. Если она и дальше будет передвигаться так быстро, она только принесет с собой бедствия. А кроме того, если она не хочет, чтобы ее нашли, где же еще можно лучше спрятаться, как не в суматохе, вызванной пожаром? Если держаться от огня на безопасном расстоянии, то лучшего укрытия, чем Фенкастер, ей сейчас не найти.
— Если только она не гоблинка, — ворон у него на плече расправил крылья. — Для гоблина или гоблинки не существует безопасного расстояния, когда по ветру летят искры. А горбач называл ее «Леди Софрониспа».
Вилл покачал головой. Он не понимал, как эта женщина может оказаться гоблинкой, даже если по какому-то капризу она пользовалась чародейским именем. Вопрос заключался в другом — надо ли ему попытаться догнать ее или ехать дальше в Фенкастер и искать Лили.
В конце концов он решил, что у него нет выбора. Одно дело следовать за Лили, когда она, скорее всего, тоже ищет Машину Хаоса, но теперь он точно знал, куда направилось Сокровище, и он должен был следовать за ним. Послав воронов вперед, он поехал дальше на север, пока не добрался опять до окраин Фенкастера. Черный столб дыма поднимался над старинными, по большей частью деревянными домами, придавая городу зловещий вид. Если Лили была там, Вилровану оставалось только надеяться, что она в безопасности.
Удар настиг его в Хойле, в деревне, стоящей на перекрестке, открытом всем ветрам. Вилл снял на ночь комнату и вышел прогуляться в сгущающихся сумерках по поросшему кустарником пустырю, как вдруг к нему грубо подступили трое местных жителей. Он даже не успел опомниться, не то что вытащить пистолеты, когда один из аборигенов выбил оружие у него из рук, а двое других быстро его схватили. Под его громкие протестующие крики они потащили Вилрована к деревенской тюрьме.
— Проклятье на ваши головы! Может, вы хотя бы скажете, что я, по-вашему, натворил? — потребовал Вилл, когда его швырнули в камеру так, что он распластался на затоптанном дощатом полу. Тяжелая деревянная дверь захлопнулась за его спиной.
Послышался звон железных ключей, и за прутьями дверного окошка появилось лицо, похожее на большой кусок сала.
— Нам было ведено доставить тебя назад в Маунтфалькон по обвинению в убийстве и измене, — сказал грубый голос.
— Обвинения в убийстве и… чушь! — Вилл сел на полу и начал отряхиваться. — Ничего такого я не делал. А кто вам велел? Вы не можете арестовать меня за преступления, совершенные в Маунтфальконе, без…— Охваченный неожиданными сомнениями, он поискал королевский документ, который держал во внутреннем кармане дорожного плаща, и обнаружил, что его нет на месте.
— А у нее, у этой леди, была бумага от короля Маунтфалькона, с печатями и подписями, как положено, — произнес скрипучий голос.
Вилл неслышно выругался. То, что его арестовали, было уже само по себе унизительно, — но его по собственному документу? Прислонившись спиной к каменной стене, он закрыл глаза и напряг память. У него осталось смутное воспоминание, что пара легких рук ощупывала его, когда он лежал в полубреду на полу в своей комнате в «Золотой Пятерке». Но было ли это до или после того, как пришла Лили?
— Ты говоришь, «леди»? Это была маленькая пухленькая женщина или леди среднего роста, очень невозмутимая и красивая?
— Этого я сказать не могу, — хрипло рассмеялся констебль. — Можешь спросить главу магистрата, когда он приедет в следующем месяце. Авось он тебе расскажет, чего тебе там надо, — а может, и не скажет. А пока что посиди там и подумай над своими злодействами.
Следующие несколько дней тянулись бесконечно долго. Вилл почти все время либо ходил кругами по камере, либо пялился в зарешеченное окно, которое предлагало неутешительный вид на голый двор и одинокий кривой терновник. А констебль наотрез отказался отвечать на какие-либо расспросы, и оба стражника, которые появлялись посменно, тоже оказались не особенно общительными. Когда Вилл потребовал чернила и бумагу, их ему с ворчанием принесли, но когда он написал письмо Нику, никто не захотел его отправлять.
— А ничего себе, хорошенькое это будет дельце, если ты сюда всю свою шайку созовешь! — сказал деревенский служитель закона.
— Замечательно, — ответствовал Вилрован, моментально вскипая, однако несчастья сделали его хитрее. — Тогда позвольте, я напишу королю Родарику во дворец Волари. — Таким образом помощи придется ждать дольше, но казалось невероятным, чтобы констебль стал возражать. — Или ты думаешь, он тоже из моей шайки?
После долгих споров, получив несколько мелких монет, констебль признал, что вреда от этого не будет.
— Но придется ли ему прочитать твое письмо, Блэкхарт, этого я уж не знаю. Я найду, кто его отнесет, и на том тебе придется успокоиться.
— Я — капитан Блэкхарт. Если твой человек правильно назовет мое имя у дворцовых ворот, письмо непременно попадет к королю. А если я получу ответ, как и ожидаю, тебе достанется шесть золотых гиней.
Письмо было отправлено, и теперь Виллу совсем нечего было делать. Ему оставалось томиться здесь не меньше двух недель — неделю письмо будет идти до Родарика, еще неделю обратно в Хойль будет идти письмо с приказом его освободить. Но однажды холодным утром, сразу после рассвета, когда Вилрован лежал на своей заплесневелой соломенной подстилке, его разбудил от сна громкий стук в оконную решетку. Он быстро встал и подошел к окну, пока звук не привлек внимание стражника.
На подоконнике снаружи примостился ворон, старая птица с потрепанными перьями.
— Вилрован. Блэкхарт. Весть от твоей бабушки.
Это не был один из его воронов, и связь установилась тонкая, слова еле-еле отзывались в голове Вилрована. Вилл даже не был уверен, правильно ли он понял.
«Весть от моей бабушки?!» Леди Кроган никогда ранее не пользовалась этим средством связи с ним, и ему даже в голову не приходило, что такое возможно.
И даже когда ворон два раза повторил послание, Вилл не знал, что ему и думать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
Новости они принесли ему противоречивые. Лили и ее спутника нигде не видели, но зато им было что рассказать о горбаче и о женщине.
— В Фермулине пожар. Целые улицы полыхают.— Это ворон на луке седла. — Искры летят по ветру. Одна попала в горбача: вспышка, шипение, а потом только горстка пепла. Его смерть повергла остальных людей в панику. Несколько покалечены.
— А женщина, которая была с ним? — спросил Вилл.
— Ее отнесло толпой на время. Потом она вырвалась, мы следовали за ней до постоялого двора, где она наняла повозку. Она уехала из города на запад, в сторону Кэтвитсена. Но скоро наступила ночь, и мы потеряли ее в темноте.
Вилл нахмурился, пытаясь понять, где же здесь логика.
— Но зачем ей так спешить? Сокровище надо перемещать медленно и на небольшие расстояния. Если она и дальше будет передвигаться так быстро, она только принесет с собой бедствия. А кроме того, если она не хочет, чтобы ее нашли, где же еще можно лучше спрятаться, как не в суматохе, вызванной пожаром? Если держаться от огня на безопасном расстоянии, то лучшего укрытия, чем Фенкастер, ей сейчас не найти.
— Если только она не гоблинка, — ворон у него на плече расправил крылья. — Для гоблина или гоблинки не существует безопасного расстояния, когда по ветру летят искры. А горбач называл ее «Леди Софрониспа».
Вилл покачал головой. Он не понимал, как эта женщина может оказаться гоблинкой, даже если по какому-то капризу она пользовалась чародейским именем. Вопрос заключался в другом — надо ли ему попытаться догнать ее или ехать дальше в Фенкастер и искать Лили.
В конце концов он решил, что у него нет выбора. Одно дело следовать за Лили, когда она, скорее всего, тоже ищет Машину Хаоса, но теперь он точно знал, куда направилось Сокровище, и он должен был следовать за ним. Послав воронов вперед, он поехал дальше на север, пока не добрался опять до окраин Фенкастера. Черный столб дыма поднимался над старинными, по большей частью деревянными домами, придавая городу зловещий вид. Если Лили была там, Вилровану оставалось только надеяться, что она в безопасности.
Удар настиг его в Хойле, в деревне, стоящей на перекрестке, открытом всем ветрам. Вилл снял на ночь комнату и вышел прогуляться в сгущающихся сумерках по поросшему кустарником пустырю, как вдруг к нему грубо подступили трое местных жителей. Он даже не успел опомниться, не то что вытащить пистолеты, когда один из аборигенов выбил оружие у него из рук, а двое других быстро его схватили. Под его громкие протестующие крики они потащили Вилрована к деревенской тюрьме.
— Проклятье на ваши головы! Может, вы хотя бы скажете, что я, по-вашему, натворил? — потребовал Вилл, когда его швырнули в камеру так, что он распластался на затоптанном дощатом полу. Тяжелая деревянная дверь захлопнулась за его спиной.
Послышался звон железных ключей, и за прутьями дверного окошка появилось лицо, похожее на большой кусок сала.
— Нам было ведено доставить тебя назад в Маунтфалькон по обвинению в убийстве и измене, — сказал грубый голос.
— Обвинения в убийстве и… чушь! — Вилл сел на полу и начал отряхиваться. — Ничего такого я не делал. А кто вам велел? Вы не можете арестовать меня за преступления, совершенные в Маунтфальконе, без…— Охваченный неожиданными сомнениями, он поискал королевский документ, который держал во внутреннем кармане дорожного плаща, и обнаружил, что его нет на месте.
— А у нее, у этой леди, была бумага от короля Маунтфалькона, с печатями и подписями, как положено, — произнес скрипучий голос.
Вилл неслышно выругался. То, что его арестовали, было уже само по себе унизительно, — но его по собственному документу? Прислонившись спиной к каменной стене, он закрыл глаза и напряг память. У него осталось смутное воспоминание, что пара легких рук ощупывала его, когда он лежал в полубреду на полу в своей комнате в «Золотой Пятерке». Но было ли это до или после того, как пришла Лили?
— Ты говоришь, «леди»? Это была маленькая пухленькая женщина или леди среднего роста, очень невозмутимая и красивая?
— Этого я сказать не могу, — хрипло рассмеялся констебль. — Можешь спросить главу магистрата, когда он приедет в следующем месяце. Авось он тебе расскажет, чего тебе там надо, — а может, и не скажет. А пока что посиди там и подумай над своими злодействами.
Следующие несколько дней тянулись бесконечно долго. Вилл почти все время либо ходил кругами по камере, либо пялился в зарешеченное окно, которое предлагало неутешительный вид на голый двор и одинокий кривой терновник. А констебль наотрез отказался отвечать на какие-либо расспросы, и оба стражника, которые появлялись посменно, тоже оказались не особенно общительными. Когда Вилл потребовал чернила и бумагу, их ему с ворчанием принесли, но когда он написал письмо Нику, никто не захотел его отправлять.
— А ничего себе, хорошенькое это будет дельце, если ты сюда всю свою шайку созовешь! — сказал деревенский служитель закона.
— Замечательно, — ответствовал Вилрован, моментально вскипая, однако несчастья сделали его хитрее. — Тогда позвольте, я напишу королю Родарику во дворец Волари. — Таким образом помощи придется ждать дольше, но казалось невероятным, чтобы констебль стал возражать. — Или ты думаешь, он тоже из моей шайки?
После долгих споров, получив несколько мелких монет, констебль признал, что вреда от этого не будет.
— Но придется ли ему прочитать твое письмо, Блэкхарт, этого я уж не знаю. Я найду, кто его отнесет, и на том тебе придется успокоиться.
— Я — капитан Блэкхарт. Если твой человек правильно назовет мое имя у дворцовых ворот, письмо непременно попадет к королю. А если я получу ответ, как и ожидаю, тебе достанется шесть золотых гиней.
Письмо было отправлено, и теперь Виллу совсем нечего было делать. Ему оставалось томиться здесь не меньше двух недель — неделю письмо будет идти до Родарика, еще неделю обратно в Хойль будет идти письмо с приказом его освободить. Но однажды холодным утром, сразу после рассвета, когда Вилрован лежал на своей заплесневелой соломенной подстилке, его разбудил от сна громкий стук в оконную решетку. Он быстро встал и подошел к окну, пока звук не привлек внимание стражника.
На подоконнике снаружи примостился ворон, старая птица с потрепанными перьями.
— Вилрован. Блэкхарт. Весть от твоей бабушки.
Это не был один из его воронов, и связь установилась тонкая, слова еле-еле отзывались в голове Вилрована. Вилл даже не был уверен, правильно ли он понял.
«Весть от моей бабушки?!» Леди Кроган никогда ранее не пользовалась этим средством связи с ним, и ему даже в голову не приходило, что такое возможно.
И даже когда ворон два раза повторил послание, Вилл не знал, что ему и думать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147