Это была восхитительная, необычайная ночь, но всего лишь одна за шесть, даже семь лет. Откуда ей знать, что для Вилрована она значит так же много, как и он для нее?
Лили отправила лакея отнести чемодан на первый этаж, и теперь у нее оставалось только одно дело — пойти в гостиную и написать письмо Вилровану. Она замялась с пером в руке, не зная, что написать. Проще всего было придумать какую-нибудь историю, какой-нибудь благовидный предлог. Сказать, что отец или тетушка заболели, что она нужна в Брейкберне. Но она поняла, что не может соврать ему, именно сегодня. А кроме того, вполне вероятно, что их пути пересекутся. А если такое случится, он поймет, что она солгала ему, и никогда больше не сможет ей доверять.
Лили все еще мучилась над письмом, когда снаружи послышался шум подъехавшего экипажа. Она отложила перо и быстро выглянула в окно. Да, это была та самая черная карета.
С тяжелым сердцем она вернулась к столу, к перу и бумаге. Обмакнув перо в чернильницу, она быстро нацарапала несколько слов. Затем сложила бумагу, написала снаружи очень четко имя Вилрована и отдала записку слуге, с тем чтобы ее передали Виллу, как только он появится.
В карете сидел сэр Бастиан, Лили поправила шляпку, разгладила юбки и попробовала сосредоточиться перед предстоящим путешествием.
— Насколько я понимаю, мы едем искать Сокровище Маунтфалькона?
— Да, Лиллиана. Твой час наконец настал. Никто, кроме тебя, с твоим даром находить магические предметы, не может надеяться на успех в этом важном деле.
— Но… я надеюсь, мы не будем искать наобум?
— Мы отправляемся в Фермулин, в Шенебуа. А останемся ли мы там или отправимся дальше — пока не известно.
Карета с грохотом катилась к городским воротам, а старик рассказывал о том, как король только что получил известия о странном поведении мельниц и компасов.
— Эта часть света уже привлекала ранее наше внимание, и не только потому, что двоих из заговорщиков, замешанных в этом деле, выследили до Четтерли, а это на границе с Шенебуа, но и потому, что до нас уже доходили слухи о пожаре, беспорядках и серьезной вспышке эпидемии — и все в радиусе двадцати миль от Фермулина. Если Машина Хаоса не в городе, то я думаю, что ее недавно через него провезли.
Он взглянул на Лили.
— Но ты ведь установила связь с Сокровищем. Когда мы прибудем на место назначения, это тебе придется сказать мне, находится ли Машина Хаоса все еще где-нибудь поблизости.
Лили неподвижно смотрела на грязные носки своих туфель, по дороге к карете она в спешке наступила в лужу.
— Я так внезапно уехала из Хоксбриджа, обязательно пойдут слухи. Я не хочу, чтобы папа и тетушка Аллора волновались.
— Не беспокойся. Твоей тетушке уже отправили зашифрованное письмо, где объясняется все. — Его взгляд стал острее. — Прости за нескромность, но как ты объяснила свой отъезд капитану Блэкхарту?
Лили попыталась вспомнить, что именно она второпях написала в той записке.
— Я ему сказала… да почти ничего не сказала. Все равно я не смогла бы сказать ему, куда еду, даже если бы захотела. И конечно же, я ни словом не упомянула истинных причин отъезда.
— Именно этого я и ожидал. Если нам в будущем доведется столкнуться с твоим мужем, ты и дальше должна говорить ему как можно меньше. По правде говоря, — добавил сэр Бастиан, — будет лучше всего, если нам вообще не придется ему ничего объяснять.
Блэз Трефаллон был еще в постели, когда Вилрован ворвался в его квартиру. Блэз провел большую часть ночи после оперы у Сайласа Ганта и вернулся домой сразу после восхода солнца. Он проспал несколько часов, а сейчас он как раз сидел на кровати и подумывал о завтраке, как вдруг дверь распахнулась и Вилл вошел в комнату — в дорожных сапогах, замшевых штанах и длинном темно-коричневом плаще, нервно сжимая в руке с побелевшими костяшками дорожный кнут с серебряной рукоятью.
— Трефаллон, — без предисловий заявил он, — что ты сделал с моей женой?
Блэз протер заспанные глаза и душераздирающе зевнул. По утрам он вообще не особенно хорошо соображал, цирюльнику и слуге по крайней мере час приходилось приводить его в порядок.
— Прости, пожалуйста! А что я, по-твоему, мог сделать с твоей женой?
Вилл взмахнул кулаком.
— Лили исчезла. Она уехала в черной карете, забрав с собой полный чемодан вещей. Слуги сказали, с ней определенно был какой-то джентльмен, но его лица никто не видел. Я не могу придумать, с кем еще Лили может сбежать, поэтому я пришел к тебе и спрашиваю еще раз: ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ С МОЕЙ ЖЕНОЙ?
Блэз откинул одеяла и встал с кровати. Это был сейчас еще один Трефаллон, он совсем не походил ни на то элегантнейшее существо, каким он появлялся при дворе и в гостиных, ни на беспутного завсегдатая таверн и игорных притонов. Тем не менее, стоя на полу в ночной рубашке, с растрепанными волосами, он сумел собрать достаточно собственного достоинства и высокомерно спросил, приподнимая одну бровь:
— А тебе не приходит в голову, Вилрован, что если бы я сбежал с кем-нибудь, то не разговаривал, бы сейчас здесь с тобой?
— Мне приходит в голову, — сказал Вилл, и губы у него совсем побелели, — что ты мог увезти ее и оставить где-нибудь, а сам вернуться, чтобы отвести мои подозрения.
— Понятно, — Трефаллон выпрямился и в глазах его появилось воинственное выражение. — Ты возмутительным образом врываешься в мою комнату в такой неурочный час и сообщаешь мне, что, во-первых, я — низкий соблазнитель и похитил твою жену, а во-вторых — еще, несомненно, трус и подлец.
Очень трудно защищать собственную честь, стоя босиком на холодном полу, заспанному и небритому, но Блэз в этом преуспевал, что воистину достойно восхищения.
— С вашего позволения, капитан Блэкхарт, должен вам сообщить, что, если бы я имел какие-либо виды на вашу жену, я бы никогда не вздумал унизить ее побегом. Напротив, я избрал бы более благородный путь и проткнул бы тебя шпагой или продырявил пулей, негодяй ты бессовестный, а потом женился бы на твоей вдове. Надеюсь, я ясно выразился?
Вилл сделал над собой огромное усилие и унял свою ярость.
— Кажется, я должен перед тобой извиниться, — сказал он сдавленным голосом.
— Мне тоже так кажется. Но, прошу тебя, не старайся, если это стоит тебе слишком больших усилий. Я ведь могу и не простить тебя, учитывая твое несносное…— Блэз остановился и уставился на своего друга, неожиданно заметив скорбное выражение его лица. — Ты что, серьезно? Никогда не поверю, что Лили сделала что-то подобное.
— Да, — выдохнул Вилрован, падая на стул. — Только, пожалуйста, не надо мне рассказывать, насколько я этого заслуживаю. Я знаю это не хуже тебя, и от этого мне только больнее.
— Да, — сказал Блэз, потянувшись за нанковыми бриджами, которые несколько часов назад сам же бросил на стул, и медленно их натягивая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147