В ответ он изящно поклонился, поднося ее ладошку к губам.
— Сэр, — сказала она, — я польщена.
— Мадам, — искренне ответил он, — это я чрезвычайно польщен. С этого момента я — навечно верный и преданный слуга Ее Благородной Возвышенной Наследной Светлости.
Она была одета так же модно, как и все, кого он видел сегодня, но на лорде Каттсе и лорде Полифанте эти одежды смотрелись нелепым чудачеством, на необузданных девицах и их щеголеватых спутниках — вульгарно и эксцентрично, здесь же были лишь очаровательная оригинальность и изящная изобретательность. Определенно, не было ничего утонченнее и изящнее ее надушенных перчаток, или бледно-голубых цветов, нарисованных на высоких каблуках ее красных кожаных башмачков, или маленькой алой мушки сердечком на щеке у глаза.
Сейчас, увидев ее так близко, Люк осознал, что немного ошибся в определении ее возраста, должно быть, обманутый ее хрупкостью. Все-таки это была уже не маленькая девочка, она выглядела лет на пятнадцать или даже на шестнадцать. Слишком юная, чтобы заинтересовать убежденного холостяка двадцати семи лет от роду. Но все-таки, когда она опустила ресницы, оттенившие ее безупречную кожу, по какой-то причине сердце гулко забилось у него в груди.
— Теперь, когда она наконец прибыла, — сказал король, который наблюдал за этим обменом формальностями с благосклонной улыбкой, — думаю, настало время нам всем выпить чаю.
И хотя Люк уже успел выпить чаю с лордом Полифантом, он не собирался отказываться от такого соблазнительного предложения. Он тут же согласился, и они уселись вокруг восьмиугольного столика. Король придвинул одно из глубоких кресел, Люк уселся на пыльный диванчик. Что касается юной леди, она выбрала высокий табурет, чтобы разместить все свои юбки, сняла перчатки, вытащила шпильки, придерживавшие ее экстравагантную шляпку, и тряхнула темными кудрями.
Нельзя сказать, чтобы меню было изысканным. Чаепитие состояло из очень крепкого апельсинового бренди, которое Наследная Герцогиня разлила по фарфоровым чашечкам размером с грецкий орех, и тарелки раскрошившегося печенья, посыпанного цветным сахаром. И все-таки, вспоминая об этом впоследствии, Люк был твердо уверен, что за всю жизнь ему не приходилось так приятно проводить время за трапезой. По настоянию короля леди рассказала немного о своем «долгом и утомительном путешествии с Дальних Планет».
О подобных приключениях Люк раньше не слыхал и представить себе ничего подобного не мог. Девушка рассказывала о пиратах, которые подстерегают в ледяных пещерах лунных гор, о давней и неразделенной любви птицы Рух к Фениксу, из-за этой страсти, когда она появилась у его погребального костра, ее разноцветное оперение почернело от горя, о том, как ей только чудом удавалось избежать смерти, о захватывающих спасениях и душераздирающих смертях — все это заставило бы волосы менее отважных леди поседеть от страха. Люк счел, что это все порождение не больного воображения, но, наоборот, изобретательной фантазии — ибо не было никаких сомнений, что большая часть истории сочинялась по ходу рассказа.
В не меньшей степени вдохновленный, он постарался своими комментариями и вопросами не отстать от нее в находчивости. В результате он ощутил приятную усталость, будто провел весь день в большом умственном и физическом напряжении. Но несмотря на эту усталость, он был так возбужден, что мог продолжать до бесконечности.
Но в конце концов Люк вспомнил о времени и, с некоторым раскаянием, о лорде Полифанте, который, должно быть, не мог понять, что с ним приключилось.
— Боюсь, мне придется уйти, — сказал он, когда леди завершила особенно захватывающий рассказ.
— Да, становится поздно, — ответил король, откинувшись на стул и закрыв глаза. Люциус почувствовал укол совести, может быть, он вел себя эгоистично и заставил старика переутомиться. — Дорогая, вы проводите нашего гостя?
— Как вы пожелаете, Ваше Величество, — произнесла леди. Она поднялась на ноги, надела свою шляпку, приколола ее шпилькой и оперлась о предложенную Люком руку.
Когда они спускались по кривой лестнице вниз, на первый этаж, Люку казалось, что они оставили наверху какой-то другой, более тонкий, мир, сотканный из фантазий и радости, и что, покидая его, они спускаются в мир материальных вещей. Мысль, что он может никогда туда не вернуться, огорчала.
Он искоса взглянул на свою спутницу. Та тоже казалась подавленной, в одно мгновение превратившись из лунной принцессы в совершенно обычную, хоть и очень привлекательную молодую женщину: старше, печальнее и мудрее, чем то прихотливое создание, каким она была лишь мгновение назад.
Но кто она такая? Люк почувствовал, что ему крайне необходимо это знать. Может быть, эта действительно внучка короля — результат какой-нибудь прошлой опрометчивой связи, — которая, как и принцесса Марджот и ее дети, живет с королем здесь, в сумасшедшем доме.
Верно, она обращалась к нему именно с той уважительной привязанностью, с которой внучка говорила бы с дедом.
— Я должна поблагодарить вас за то, что вы так развлекли Его Величество. Уже давно он не получал такого искреннего удовольствия. — Она глубоко вздохнула. — Конечно, Наследная Принцесса очень добра. Она часто сидит с ним, и многие из его старых друзей тоже. Но король всегда так остро чувствует, как… как сильно они скорбят, видя, как удручающе он изменился, что я не могу не думать, что их посещения доставляют ему больше огорчений, чем удовольствия.
Эти ясные, разумные слова убедили его по крайней мере в одном: кто бы эта девушка ни была, она не одна из пациенток.
— По правде говоря, мне хотелось бы прийти еще раз. Но будет ли это удобно?
— Из-за того, что вы так близко связаны с королем Винтерскара? — Она задумалась. — Если бы король Изайя полностью владел собой и руководил делами страны, тогда я не думаю, что подобная дружба была бы разрешена. Но, учитывая сложившиеся обстоятельства, я считаю, вы можете навещать его, когда пожелаете.
Они уже спустились на первый этаж, и Люциус тупо огляделся в поисках посла. Зачарованная интерлюдия закончилась, и тоскливая реальность нахлынула, грозя поглотить его. Его окликнули по имени, и он резко повернулся на каблуках. Люк увидел, что к нему направляются лорд Полифант и лорд Каттс, и поднял руку в знак того, что он их узнал.
Но когда он обернулся, чтобы попрощаться с девушкой, то обнаружил, что она уже исчезла. Он все еще смотрел, смущенный и озадаченный, туда, где последний раз ее видел, когда посол и министр присоединились к нему.
— Может быть, кто-нибудь из вас, джентльмены, сможет подсказать мне имя необычной молодой особы, которая только что была со мной рядом?
Лорд Полифант и министр торговли значительно переглянулись, ни один из них, похоже, не был расположен отвечать на этот вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
— Сэр, — сказала она, — я польщена.
— Мадам, — искренне ответил он, — это я чрезвычайно польщен. С этого момента я — навечно верный и преданный слуга Ее Благородной Возвышенной Наследной Светлости.
Она была одета так же модно, как и все, кого он видел сегодня, но на лорде Каттсе и лорде Полифанте эти одежды смотрелись нелепым чудачеством, на необузданных девицах и их щеголеватых спутниках — вульгарно и эксцентрично, здесь же были лишь очаровательная оригинальность и изящная изобретательность. Определенно, не было ничего утонченнее и изящнее ее надушенных перчаток, или бледно-голубых цветов, нарисованных на высоких каблуках ее красных кожаных башмачков, или маленькой алой мушки сердечком на щеке у глаза.
Сейчас, увидев ее так близко, Люк осознал, что немного ошибся в определении ее возраста, должно быть, обманутый ее хрупкостью. Все-таки это была уже не маленькая девочка, она выглядела лет на пятнадцать или даже на шестнадцать. Слишком юная, чтобы заинтересовать убежденного холостяка двадцати семи лет от роду. Но все-таки, когда она опустила ресницы, оттенившие ее безупречную кожу, по какой-то причине сердце гулко забилось у него в груди.
— Теперь, когда она наконец прибыла, — сказал король, который наблюдал за этим обменом формальностями с благосклонной улыбкой, — думаю, настало время нам всем выпить чаю.
И хотя Люк уже успел выпить чаю с лордом Полифантом, он не собирался отказываться от такого соблазнительного предложения. Он тут же согласился, и они уселись вокруг восьмиугольного столика. Король придвинул одно из глубоких кресел, Люк уселся на пыльный диванчик. Что касается юной леди, она выбрала высокий табурет, чтобы разместить все свои юбки, сняла перчатки, вытащила шпильки, придерживавшие ее экстравагантную шляпку, и тряхнула темными кудрями.
Нельзя сказать, чтобы меню было изысканным. Чаепитие состояло из очень крепкого апельсинового бренди, которое Наследная Герцогиня разлила по фарфоровым чашечкам размером с грецкий орех, и тарелки раскрошившегося печенья, посыпанного цветным сахаром. И все-таки, вспоминая об этом впоследствии, Люк был твердо уверен, что за всю жизнь ему не приходилось так приятно проводить время за трапезой. По настоянию короля леди рассказала немного о своем «долгом и утомительном путешествии с Дальних Планет».
О подобных приключениях Люк раньше не слыхал и представить себе ничего подобного не мог. Девушка рассказывала о пиратах, которые подстерегают в ледяных пещерах лунных гор, о давней и неразделенной любви птицы Рух к Фениксу, из-за этой страсти, когда она появилась у его погребального костра, ее разноцветное оперение почернело от горя, о том, как ей только чудом удавалось избежать смерти, о захватывающих спасениях и душераздирающих смертях — все это заставило бы волосы менее отважных леди поседеть от страха. Люк счел, что это все порождение не больного воображения, но, наоборот, изобретательной фантазии — ибо не было никаких сомнений, что большая часть истории сочинялась по ходу рассказа.
В не меньшей степени вдохновленный, он постарался своими комментариями и вопросами не отстать от нее в находчивости. В результате он ощутил приятную усталость, будто провел весь день в большом умственном и физическом напряжении. Но несмотря на эту усталость, он был так возбужден, что мог продолжать до бесконечности.
Но в конце концов Люк вспомнил о времени и, с некоторым раскаянием, о лорде Полифанте, который, должно быть, не мог понять, что с ним приключилось.
— Боюсь, мне придется уйти, — сказал он, когда леди завершила особенно захватывающий рассказ.
— Да, становится поздно, — ответил король, откинувшись на стул и закрыв глаза. Люциус почувствовал укол совести, может быть, он вел себя эгоистично и заставил старика переутомиться. — Дорогая, вы проводите нашего гостя?
— Как вы пожелаете, Ваше Величество, — произнесла леди. Она поднялась на ноги, надела свою шляпку, приколола ее шпилькой и оперлась о предложенную Люком руку.
Когда они спускались по кривой лестнице вниз, на первый этаж, Люку казалось, что они оставили наверху какой-то другой, более тонкий, мир, сотканный из фантазий и радости, и что, покидая его, они спускаются в мир материальных вещей. Мысль, что он может никогда туда не вернуться, огорчала.
Он искоса взглянул на свою спутницу. Та тоже казалась подавленной, в одно мгновение превратившись из лунной принцессы в совершенно обычную, хоть и очень привлекательную молодую женщину: старше, печальнее и мудрее, чем то прихотливое создание, каким она была лишь мгновение назад.
Но кто она такая? Люк почувствовал, что ему крайне необходимо это знать. Может быть, эта действительно внучка короля — результат какой-нибудь прошлой опрометчивой связи, — которая, как и принцесса Марджот и ее дети, живет с королем здесь, в сумасшедшем доме.
Верно, она обращалась к нему именно с той уважительной привязанностью, с которой внучка говорила бы с дедом.
— Я должна поблагодарить вас за то, что вы так развлекли Его Величество. Уже давно он не получал такого искреннего удовольствия. — Она глубоко вздохнула. — Конечно, Наследная Принцесса очень добра. Она часто сидит с ним, и многие из его старых друзей тоже. Но король всегда так остро чувствует, как… как сильно они скорбят, видя, как удручающе он изменился, что я не могу не думать, что их посещения доставляют ему больше огорчений, чем удовольствия.
Эти ясные, разумные слова убедили его по крайней мере в одном: кто бы эта девушка ни была, она не одна из пациенток.
— По правде говоря, мне хотелось бы прийти еще раз. Но будет ли это удобно?
— Из-за того, что вы так близко связаны с королем Винтерскара? — Она задумалась. — Если бы король Изайя полностью владел собой и руководил делами страны, тогда я не думаю, что подобная дружба была бы разрешена. Но, учитывая сложившиеся обстоятельства, я считаю, вы можете навещать его, когда пожелаете.
Они уже спустились на первый этаж, и Люциус тупо огляделся в поисках посла. Зачарованная интерлюдия закончилась, и тоскливая реальность нахлынула, грозя поглотить его. Его окликнули по имени, и он резко повернулся на каблуках. Люк увидел, что к нему направляются лорд Полифант и лорд Каттс, и поднял руку в знак того, что он их узнал.
Но когда он обернулся, чтобы попрощаться с девушкой, то обнаружил, что она уже исчезла. Он все еще смотрел, смущенный и озадаченный, туда, где последний раз ее видел, когда посол и министр присоединились к нему.
— Может быть, кто-нибудь из вас, джентльмены, сможет подсказать мне имя необычной молодой особы, которая только что была со мной рядом?
Лорд Полифант и министр торговли значительно переглянулись, ни один из них, похоже, не был расположен отвечать на этот вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147