Он смущенно усмехнулся.
— Да, я вспомнил. Прошу вас великодушно меня простить Господин Буврей сменил место жительства. Не понимаю, как я мог забыть. Хотя должен признать, никогда бы не подумал, что он поселится в таком месте.
Дом, о котором шла речь, находился примерно в миле от города. Разрушающееся строение в стороне от дороги, на темном фоне елей, окруженное собственным парком. Старый дом выглядел устрашающе, по крайней мере так подумалось Джарреду, когда он вышел из кареты во второй раз и, подойдя поближе, заглянул сквозь железную решетку ворот.
Если его собственный дворец, Линденхофф, как будто вышел из сказки — белый с золотом замок какого-то невероятно счастливого сказочного принца, — то этот дом с двумя крыльями и одинокой башней посередине, похожей на гриб-поганку, был бы подходящей декорацией для более страшных страниц той же самой истории. Башня была круглая, как барабан, и заканчивалась зловеще вытянутой к небу островерхой крышей. Побелка и штукатурка местами обвалились. А кроме того, дом слишком густо зарос виноградной лозой, которая, казалось, старалась его задушить, обвиваясь вокруг бесчисленных балконов; слишком много окон проглядывало сквозь плющ и плети ежевики, и бесконечное множество маленьких стекол, из которых состояли окна, отсвечивало кроваво-красным в свете заходящего солнца. Джарред почувствовал, что узнает это место, хотя никогда раньше здесь не бывал: это дом ведьмы, где в хрустальном гробу, под пологом из густой паутины, в пыльной-пыльной комнате спит принцесса.
Тут король мысленно себя одернул. В предместьях Тарнбурга было множество таких старых домов. И только один вопрос оставался без ответа: как случилось, что он стоит у ворот именно этого дома?
Джарред пустился в путь морозным днем в своей карете из красного дерева и золота, чтобы навестить больного друга, Мариуса Буврея. Что-то заставило его направить кучера именно к этом дому, хотя до сегодняшнего дня он полагал, что Мариус живет совсем в другой части города.
Он сел на ступеньки кареты, изо всех сил пытаясь разобраться. Ему вспомнилось, что Мариус написал ему, прося навестить его. Но он не помнил, чтобы тот упоминал какой-то конкретный дом, а тем более писал, что переехал. Но кто-то ему сказал…
Король слышал, как кучер и лакеи переговариваются, и, хотя говорили они шепотом, он догадывался о предмете их разговора. Лошади со стуком переступали с ноги на ногу, и от них в морозном воздухе подымался пар. Не оглядываясь, Джарред знал, что и гвардейцы, и их горячие лошади становятся все нетерпеливее.
Зазвенели шпоры — один из солдат спешился и широкими шагами направился к Джарреду. Сняв шляпу с плюмажем, он опустился перед королем на одно колено.
— Ваше Величество, мы будем здесь еще ждать или поедем обратно во дворец?
Джарред вдруг осознал, как странно его поведение выглядит со стороны. Не думать о своих людях и их лошадях было совсем на него не похоже. Он взглянул в небо. Солнце садилось за деревья по ту сторону дома, и небо испещрили яркие сполохи арктического заката. Он, должно быть, уже больше часа сидит здесь в раздумьях.
Король подал знак одному из лакеев.
— Постучите в дверь. Я подойду следом.
Лакей удалился. Джарред подхватил шляпу и соболью шубу и медленно поднялся. Приказав гвардейцам ждать на месте, он последовал за лакеем, сквозь железные ворота, по выложенной каменными плитами аллее, мимо замерзшего фонтана, поднявшись на несколько ступеней вверх к тяжелым дверям.
Когда он подошел, одна дверь как раз широко распахнулась и привратник, низко поклонившись, почтительно пригласил их войти.
Переступив через порог, Джарред поежился. Внутри было так же холодно, как и снаружи. Комната была огромная и пустая, пол выстелен черно-белой плиткой, потолок куполом уходил вверх, по стенам висели выцветшие шелковые гобелены. Наверх, в темную галерею, где лежали тени, вела красивая дубовая лестница. Чего этой комнате действительно не хватало, так это ярко пылающего огня и пяти или шести канделябров со свечами. Но камина здесь не было, только посреди комнаты виднелась длинная темная шахта, закрытая кованой железной решеткой, единственными источниками света служили два медных светильника, свисающих с потолка на длинных цепях.
Джарред кашлянул.
— Господин Буврей… дома сегодня?
Слуга не ответил на вопрос прямо. Он поклонился и сказал, что доложит хозяину о прибытии Его Величества, принял у Джарреда шубу, шляпу и перчатки и исчез в низком проеме, оставив короля в одиночестве. Вопросы вихрем кружились в голове гостя, и ему нечем было скрасить ожидание.
Джарред с любопытством оглянулся. У лестницы висело причудливое круглое зеркало со старинной рамой в виде змеи, а наверху, на площадке, стояли гоблинские доспехи. Неспешно подойдя к зеркалу и заглянув в него, Джарред обнаружил, что зрение у него туманится и все вокруг искажается. Стены надвинулись на него, и все пропорции комнаты изменились.
В оцепенении, сбитый с толку, Джарред даже подумал, что сейчас упадет в обморок, и ухватился за стул, чтобы устоять на ногах. Но как только он перевел взгляд с зеркала на старый дубовый стул, он понял, что это зеркало искажало комнату, а вовсе не с ним произошло что-то неладное. Оно криво отражало и зал, и его самого, потому-то он чуть не упал, и только это послужило причиной непродолжительного замешательства.
— Ваше Величество, какая неожиданная честь! — произнес высокий нежный голос; казалось, он звучал прямо из воздуха над ним.
Джарред взглянул через плечо. Светловолосая девушка в черном шелковом платье улыбалась ему с лестничной площадки. Повернувшись, чтобы лучше ее рассмотреть, он почти ахнул от неожиданности: ее лицо показалось ему невероятно знакомым.
Он попытался вспомнить, где же он ее видел. Девушка легко сбежала по лестнице, скользя одной рукой по полированным перилам, а другую протянув ему гостеприимным жестом. И только когда она совсем спустилась и присела в реверансе, а он галантно одну за другой поднес к губам ее холодные маленькие ручки, целуя кончики пальцев, только тогда он наконец ее узнал.
— А, это вы исчезли тогда с бала без следа.
Он почувствовал невыразимое удовольствие и замешательство одновременно. Было в ней что-то… новое. Ну конечно, на балу ее волосы были напудрены, а ему бы и в голову не пришло, что вдобавок к этим черным-черным глазам у нее была копна золотистых кудрей. Но это, несомненно, была она: темные глаза, белая кожа, острый подбородок, высокие скулы и все остальное.
— Мадемуазель, неужели никто не говорил вам: мои люди вот уже три месяца обыскивают каждый уголок города, пытаясь вас найти. И теперь я вдруг встречаю вас здесь, в доме моего старого друга…
Его голос затих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
— Да, я вспомнил. Прошу вас великодушно меня простить Господин Буврей сменил место жительства. Не понимаю, как я мог забыть. Хотя должен признать, никогда бы не подумал, что он поселится в таком месте.
Дом, о котором шла речь, находился примерно в миле от города. Разрушающееся строение в стороне от дороги, на темном фоне елей, окруженное собственным парком. Старый дом выглядел устрашающе, по крайней мере так подумалось Джарреду, когда он вышел из кареты во второй раз и, подойдя поближе, заглянул сквозь железную решетку ворот.
Если его собственный дворец, Линденхофф, как будто вышел из сказки — белый с золотом замок какого-то невероятно счастливого сказочного принца, — то этот дом с двумя крыльями и одинокой башней посередине, похожей на гриб-поганку, был бы подходящей декорацией для более страшных страниц той же самой истории. Башня была круглая, как барабан, и заканчивалась зловеще вытянутой к небу островерхой крышей. Побелка и штукатурка местами обвалились. А кроме того, дом слишком густо зарос виноградной лозой, которая, казалось, старалась его задушить, обвиваясь вокруг бесчисленных балконов; слишком много окон проглядывало сквозь плющ и плети ежевики, и бесконечное множество маленьких стекол, из которых состояли окна, отсвечивало кроваво-красным в свете заходящего солнца. Джарред почувствовал, что узнает это место, хотя никогда раньше здесь не бывал: это дом ведьмы, где в хрустальном гробу, под пологом из густой паутины, в пыльной-пыльной комнате спит принцесса.
Тут король мысленно себя одернул. В предместьях Тарнбурга было множество таких старых домов. И только один вопрос оставался без ответа: как случилось, что он стоит у ворот именно этого дома?
Джарред пустился в путь морозным днем в своей карете из красного дерева и золота, чтобы навестить больного друга, Мариуса Буврея. Что-то заставило его направить кучера именно к этом дому, хотя до сегодняшнего дня он полагал, что Мариус живет совсем в другой части города.
Он сел на ступеньки кареты, изо всех сил пытаясь разобраться. Ему вспомнилось, что Мариус написал ему, прося навестить его. Но он не помнил, чтобы тот упоминал какой-то конкретный дом, а тем более писал, что переехал. Но кто-то ему сказал…
Король слышал, как кучер и лакеи переговариваются, и, хотя говорили они шепотом, он догадывался о предмете их разговора. Лошади со стуком переступали с ноги на ногу, и от них в морозном воздухе подымался пар. Не оглядываясь, Джарред знал, что и гвардейцы, и их горячие лошади становятся все нетерпеливее.
Зазвенели шпоры — один из солдат спешился и широкими шагами направился к Джарреду. Сняв шляпу с плюмажем, он опустился перед королем на одно колено.
— Ваше Величество, мы будем здесь еще ждать или поедем обратно во дворец?
Джарред вдруг осознал, как странно его поведение выглядит со стороны. Не думать о своих людях и их лошадях было совсем на него не похоже. Он взглянул в небо. Солнце садилось за деревья по ту сторону дома, и небо испещрили яркие сполохи арктического заката. Он, должно быть, уже больше часа сидит здесь в раздумьях.
Король подал знак одному из лакеев.
— Постучите в дверь. Я подойду следом.
Лакей удалился. Джарред подхватил шляпу и соболью шубу и медленно поднялся. Приказав гвардейцам ждать на месте, он последовал за лакеем, сквозь железные ворота, по выложенной каменными плитами аллее, мимо замерзшего фонтана, поднявшись на несколько ступеней вверх к тяжелым дверям.
Когда он подошел, одна дверь как раз широко распахнулась и привратник, низко поклонившись, почтительно пригласил их войти.
Переступив через порог, Джарред поежился. Внутри было так же холодно, как и снаружи. Комната была огромная и пустая, пол выстелен черно-белой плиткой, потолок куполом уходил вверх, по стенам висели выцветшие шелковые гобелены. Наверх, в темную галерею, где лежали тени, вела красивая дубовая лестница. Чего этой комнате действительно не хватало, так это ярко пылающего огня и пяти или шести канделябров со свечами. Но камина здесь не было, только посреди комнаты виднелась длинная темная шахта, закрытая кованой железной решеткой, единственными источниками света служили два медных светильника, свисающих с потолка на длинных цепях.
Джарред кашлянул.
— Господин Буврей… дома сегодня?
Слуга не ответил на вопрос прямо. Он поклонился и сказал, что доложит хозяину о прибытии Его Величества, принял у Джарреда шубу, шляпу и перчатки и исчез в низком проеме, оставив короля в одиночестве. Вопросы вихрем кружились в голове гостя, и ему нечем было скрасить ожидание.
Джарред с любопытством оглянулся. У лестницы висело причудливое круглое зеркало со старинной рамой в виде змеи, а наверху, на площадке, стояли гоблинские доспехи. Неспешно подойдя к зеркалу и заглянув в него, Джарред обнаружил, что зрение у него туманится и все вокруг искажается. Стены надвинулись на него, и все пропорции комнаты изменились.
В оцепенении, сбитый с толку, Джарред даже подумал, что сейчас упадет в обморок, и ухватился за стул, чтобы устоять на ногах. Но как только он перевел взгляд с зеркала на старый дубовый стул, он понял, что это зеркало искажало комнату, а вовсе не с ним произошло что-то неладное. Оно криво отражало и зал, и его самого, потому-то он чуть не упал, и только это послужило причиной непродолжительного замешательства.
— Ваше Величество, какая неожиданная честь! — произнес высокий нежный голос; казалось, он звучал прямо из воздуха над ним.
Джарред взглянул через плечо. Светловолосая девушка в черном шелковом платье улыбалась ему с лестничной площадки. Повернувшись, чтобы лучше ее рассмотреть, он почти ахнул от неожиданности: ее лицо показалось ему невероятно знакомым.
Он попытался вспомнить, где же он ее видел. Девушка легко сбежала по лестнице, скользя одной рукой по полированным перилам, а другую протянув ему гостеприимным жестом. И только когда она совсем спустилась и присела в реверансе, а он галантно одну за другой поднес к губам ее холодные маленькие ручки, целуя кончики пальцев, только тогда он наконец ее узнал.
— А, это вы исчезли тогда с бала без следа.
Он почувствовал невыразимое удовольствие и замешательство одновременно. Было в ней что-то… новое. Ну конечно, на балу ее волосы были напудрены, а ему бы и в голову не пришло, что вдобавок к этим черным-черным глазам у нее была копна золотистых кудрей. Но это, несомненно, была она: темные глаза, белая кожа, острый подбородок, высокие скулы и все остальное.
— Мадемуазель, неужели никто не говорил вам: мои люди вот уже три месяца обыскивают каждый уголок города, пытаясь вас найти. И теперь я вдруг встречаю вас здесь, в доме моего старого друга…
Его голос затих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147