И как он сможет когда-нибудь понять, какой из бесконечного множества возможных путей она выбрала?
Потом левеллер осознал, что стал жертвой оптического обмана. На стенах были нарисованы картинки: большая часть этих дверей и арок не существовала, они были просто мастерски выполненным обманом зрения.
Теперь ему не составило труда отличить правду от иллюзии. Со всех ног он помчался через комнату, в открытые двери и по мощенному камнем коридору по ту сторону.
И даже сейчас он ни за что бы не догнал ее, если бы огонь не двигался так быстро, что позволил ему в конце концов загнать Ис в угол, поймать ее между стеной дыма и запертой дверью.
Развернувшись к нему и прижав руку к платью, как будто стараясь успокоить сердцебиение, Ис вся дрожала, но смотрела вызывающе. В тот момент, когда они узнали друг друга в комнате наверху, Ис поняла тайну Кнефа, как и он разгадал ее секрет. Но было между ними и еще что-то, некая мгновенно возникшая неприязнь, как будто она узнала о нем нечто, чего он и сам о себе не знал.
«Ты совсем как она, будто близнец Валентины». Ее мысленное восклицание отдалось в его мозгу, хотя он и не очень понимал, что значат эти слова. «Кто ты?»
И вот она снова задала этот вопрос, на этот раз прошипев его сквозь зубы, все еще тяжело дыша:
— Кто ты? Что ты за гоблин такой, что у тебя общее дело с людьми?
— Мое имя, мое истинное имя, означает Ярость, а еще — Возмездие.
Но, подходя к ней ближе, Кнеф почувствовал, что колеблется. Если бы он настиг ее, когда она бежала, то в азарте погони он легко смог бы воспользоваться своей невероятной силой, чтобы свернуть ей шею, сломать позвоночник, убить ее в одно мгновение. Тогда не было бы времени на раздумья. Но совершить это сейчас, хладнокровно, когда она загнана в угол, беспомощна — он смотрел, как она жмется к стене и дрожит, несмотря на все усилия выглядеть мужественной, — все его существо противилось этому.
И все-таки, всю жизнь подчиняясь дисциплине, он привык смирять свою пылкую натуру, научился у левеллеров ставить чувство долга выше страстей, бушевавших в его сердце. И он продолжал неотвратимо приближаться.
— В вашем случае, — сказал он, с сожалением качая головой, — я очень боюсь, что мое имя также означает Смерть!
— Так умри! — воскликнула Ис, запуская руку себе за шиворот. Что-то тонкое блеснуло в ее руке. Он не успел ничего сделать, а она уже вонзила стеклянный кинжал в его грудь, между ребрами; ему показалось, что его проткнули языком огня. Когда она отдергивала руку, лезвие отломилось как раз у рукоятки и осталось в его груди.
Люк и Лили бежали по галерее к лестнице, а волны черного дыма уже стелились по нижнему этажу, языки пламени лизали нижние ступеньки.
— Похоже, мятежники проникли в разбитые ворота и подожгли дворец изнутри. — Люк на мгновение перегнулся через перила, чтобы лучше видеть. — Кажется, огонь наступает отовсюду одновременно. ^
Взяв Лили за руку, он повел ее за собой по галерее.
— Нам придется поискать другой путь наружу. Видите пламя, там, за приоткрытой дверью? Это библиотека, и все прекрасные старинные фолианты вспыхнут, как порох, если они еще не…
Вырвавшийся клуб темного дыма прервал эту речь, все остальное заглушил приступ хриплого кашля. Почти инстинктивно он нащупал дверь, открыл ее, втащил Лили и захлопнул дверь. Воздух здесь был чище, но только минуту спустя Лили смогла справиться с кашлем и заговорить.
— Есть другой путь вниз?
Люк кивнул. Лицо и одежда у него были в пятнах копоти, глаза покраснели от дыма. Лили подумала, что выглядит не лучше, и у нее глаза тоже болели от дыма.
— Там есть задняя лестница. Будем надеяться, что кто-то проглядел этот выход или вообще не знал о его существовании.
Они побежали по анфиладе комнат и залов, потом Люк открыл дверь в узкий коридор, и они оба вошли туда. Воздух был прохладный и свежий, похоже, они обогнали огонь. В конце коридора Лили увидела ступеньки — наверх и вниз.
— Этим путем пользуются только слуги. Мне кажется, многие и не знают, что здесь имеется лестница. Есть все-таки определенное преимущество в том, что я вырос в Линденхоффе — и что я был невероятно любопытным ребенком!
Люк и Лили спустились по лестнице, вошли еще в одну дверь и снова отправились по коридору. Но воздух опять становился все жарче и жарче, запахло дымом.
— Мы на первом этаже. Есть один коридор прямо, видите? Если повернуть налево, там дверь в сад. Может быть…
Он замолчал, когда они свернули за угол. Стена огня преграждала путь к двери, и хлопья раскаленного пепла кружили в воздухе. Огонь слишком распространился в высоту и в ширину, чтобы можно было просто через него перепрыгнуть. Люк потянул было Лили в другую сторону, но она высвободилась из его руки.
— Мне кажется… мне кажется, я могу пройти сквозь пламя невредимой, мне случалось делать нечто подобное. — Она поколебалась. — Но тогда мне придется оставить вас здесь.
Он решительно помотал головой.
— Не задерживайтесь из-за меня. Может случиться, что я найду другой выход. А если и не смогу — вы должны сделать все возможное, чтобы спасти Сокровище. Слишком много жизней зависят от этого. — Он мягко подтолкнул ее к двери в сад.
Понимая, что он прав, Лили быстро пожала ему руку и повернулась лицом к огню. Стена пламени встала перед ней, и обжигающий жар заставил ее отшатнуться. Воздух дрожал, яркие искры горящей краски порхали в безумном танце со всех сторон. На мгновение ей показалось, что весь дворец плавится и тает вокруг нее. Лили крепче прижала к себе драгоценную шкатулку и подумала — неужели она действительно решится на это? Одно дело провести рукой сквозь огонь во время посвящения, но совсем другое и значительно более опасное дело — ступить сейчас в самое сердце огня.
Она вспомнила слова сэра Бастиана: «На твоем месте я не стал бы пробовать проделать то же самое в обычной жизни. Стоит чуть-чуть отвлечься, на мгновение усомниться в своих силах, и у тебя уже ничего не получится, и в результате ты можешь даже погибнуть».
«Но у меня получится, — сказала себе Лили. — Я должна суметь это сделать». Слишком многое было поставлено на карту. Она закрыла глаза и смело шагнула вперед.
Лили ощутила только легкий жар, проходя сквозь огонь. Когда она открыла глаза, то была уже в нескольких ярдах с той стороны. Вздохнув и рассмеявшись от искреннего облегчения, Лили направилась к двери, распахнула ее и вышла на свежий воздух.
Лили не знала, сколько уже бродит по саду, она очень устала и окончательно заблудилась. Стены, ворота, самшитовые ограды снова и снова вставали у нее на пути, и ей опять и опять приходилось сворачивать — пока от усталости и огорчения она наконец не потеряла направление окончательно. Казалось, она уже много часов просто бродит кругами, а солнце садится за горизонт и летние сумерки из серых становятся фиолетовыми, черными и опять серыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
Потом левеллер осознал, что стал жертвой оптического обмана. На стенах были нарисованы картинки: большая часть этих дверей и арок не существовала, они были просто мастерски выполненным обманом зрения.
Теперь ему не составило труда отличить правду от иллюзии. Со всех ног он помчался через комнату, в открытые двери и по мощенному камнем коридору по ту сторону.
И даже сейчас он ни за что бы не догнал ее, если бы огонь не двигался так быстро, что позволил ему в конце концов загнать Ис в угол, поймать ее между стеной дыма и запертой дверью.
Развернувшись к нему и прижав руку к платью, как будто стараясь успокоить сердцебиение, Ис вся дрожала, но смотрела вызывающе. В тот момент, когда они узнали друг друга в комнате наверху, Ис поняла тайну Кнефа, как и он разгадал ее секрет. Но было между ними и еще что-то, некая мгновенно возникшая неприязнь, как будто она узнала о нем нечто, чего он и сам о себе не знал.
«Ты совсем как она, будто близнец Валентины». Ее мысленное восклицание отдалось в его мозгу, хотя он и не очень понимал, что значат эти слова. «Кто ты?»
И вот она снова задала этот вопрос, на этот раз прошипев его сквозь зубы, все еще тяжело дыша:
— Кто ты? Что ты за гоблин такой, что у тебя общее дело с людьми?
— Мое имя, мое истинное имя, означает Ярость, а еще — Возмездие.
Но, подходя к ней ближе, Кнеф почувствовал, что колеблется. Если бы он настиг ее, когда она бежала, то в азарте погони он легко смог бы воспользоваться своей невероятной силой, чтобы свернуть ей шею, сломать позвоночник, убить ее в одно мгновение. Тогда не было бы времени на раздумья. Но совершить это сейчас, хладнокровно, когда она загнана в угол, беспомощна — он смотрел, как она жмется к стене и дрожит, несмотря на все усилия выглядеть мужественной, — все его существо противилось этому.
И все-таки, всю жизнь подчиняясь дисциплине, он привык смирять свою пылкую натуру, научился у левеллеров ставить чувство долга выше страстей, бушевавших в его сердце. И он продолжал неотвратимо приближаться.
— В вашем случае, — сказал он, с сожалением качая головой, — я очень боюсь, что мое имя также означает Смерть!
— Так умри! — воскликнула Ис, запуская руку себе за шиворот. Что-то тонкое блеснуло в ее руке. Он не успел ничего сделать, а она уже вонзила стеклянный кинжал в его грудь, между ребрами; ему показалось, что его проткнули языком огня. Когда она отдергивала руку, лезвие отломилось как раз у рукоятки и осталось в его груди.
Люк и Лили бежали по галерее к лестнице, а волны черного дыма уже стелились по нижнему этажу, языки пламени лизали нижние ступеньки.
— Похоже, мятежники проникли в разбитые ворота и подожгли дворец изнутри. — Люк на мгновение перегнулся через перила, чтобы лучше видеть. — Кажется, огонь наступает отовсюду одновременно. ^
Взяв Лили за руку, он повел ее за собой по галерее.
— Нам придется поискать другой путь наружу. Видите пламя, там, за приоткрытой дверью? Это библиотека, и все прекрасные старинные фолианты вспыхнут, как порох, если они еще не…
Вырвавшийся клуб темного дыма прервал эту речь, все остальное заглушил приступ хриплого кашля. Почти инстинктивно он нащупал дверь, открыл ее, втащил Лили и захлопнул дверь. Воздух здесь был чище, но только минуту спустя Лили смогла справиться с кашлем и заговорить.
— Есть другой путь вниз?
Люк кивнул. Лицо и одежда у него были в пятнах копоти, глаза покраснели от дыма. Лили подумала, что выглядит не лучше, и у нее глаза тоже болели от дыма.
— Там есть задняя лестница. Будем надеяться, что кто-то проглядел этот выход или вообще не знал о его существовании.
Они побежали по анфиладе комнат и залов, потом Люк открыл дверь в узкий коридор, и они оба вошли туда. Воздух был прохладный и свежий, похоже, они обогнали огонь. В конце коридора Лили увидела ступеньки — наверх и вниз.
— Этим путем пользуются только слуги. Мне кажется, многие и не знают, что здесь имеется лестница. Есть все-таки определенное преимущество в том, что я вырос в Линденхоффе — и что я был невероятно любопытным ребенком!
Люк и Лили спустились по лестнице, вошли еще в одну дверь и снова отправились по коридору. Но воздух опять становился все жарче и жарче, запахло дымом.
— Мы на первом этаже. Есть один коридор прямо, видите? Если повернуть налево, там дверь в сад. Может быть…
Он замолчал, когда они свернули за угол. Стена огня преграждала путь к двери, и хлопья раскаленного пепла кружили в воздухе. Огонь слишком распространился в высоту и в ширину, чтобы можно было просто через него перепрыгнуть. Люк потянул было Лили в другую сторону, но она высвободилась из его руки.
— Мне кажется… мне кажется, я могу пройти сквозь пламя невредимой, мне случалось делать нечто подобное. — Она поколебалась. — Но тогда мне придется оставить вас здесь.
Он решительно помотал головой.
— Не задерживайтесь из-за меня. Может случиться, что я найду другой выход. А если и не смогу — вы должны сделать все возможное, чтобы спасти Сокровище. Слишком много жизней зависят от этого. — Он мягко подтолкнул ее к двери в сад.
Понимая, что он прав, Лили быстро пожала ему руку и повернулась лицом к огню. Стена пламени встала перед ней, и обжигающий жар заставил ее отшатнуться. Воздух дрожал, яркие искры горящей краски порхали в безумном танце со всех сторон. На мгновение ей показалось, что весь дворец плавится и тает вокруг нее. Лили крепче прижала к себе драгоценную шкатулку и подумала — неужели она действительно решится на это? Одно дело провести рукой сквозь огонь во время посвящения, но совсем другое и значительно более опасное дело — ступить сейчас в самое сердце огня.
Она вспомнила слова сэра Бастиана: «На твоем месте я не стал бы пробовать проделать то же самое в обычной жизни. Стоит чуть-чуть отвлечься, на мгновение усомниться в своих силах, и у тебя уже ничего не получится, и в результате ты можешь даже погибнуть».
«Но у меня получится, — сказала себе Лили. — Я должна суметь это сделать». Слишком многое было поставлено на карту. Она закрыла глаза и смело шагнула вперед.
Лили ощутила только легкий жар, проходя сквозь огонь. Когда она открыла глаза, то была уже в нескольких ярдах с той стороны. Вздохнув и рассмеявшись от искреннего облегчения, Лили направилась к двери, распахнула ее и вышла на свежий воздух.
Лили не знала, сколько уже бродит по саду, она очень устала и окончательно заблудилась. Стены, ворота, самшитовые ограды снова и снова вставали у нее на пути, и ей опять и опять приходилось сворачивать — пока от усталости и огорчения она наконец не потеряла направление окончательно. Казалось, она уже много часов просто бродит кругами, а солнце садится за горизонт и летние сумерки из серых становятся фиолетовыми, черными и опять серыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147