Однако, утром оказалось, что мое состояние настолько улучшилось, что я без особого труда доковылял до туалета и обратно, а по пути еще полюбовался в окно на снегопад. Не успел я вернуться в постель, как пришел доктор. Мои вчерашние успехи настолько выбили его из колеи привычных представлений о методах лечения, что, как мне кажется, он начал смотреть на меня как на ярмарочного фокусника и перестал чему бы то ни было удивляться.
– Ну-с, – поинтересовался он, – вы еще в постели? Ключица у вас срослась?
– Не знаю, – ответил я, – но с головой вроде неплохо, болеть почти перестала.
– Что же, этого и следовало ожидать. Давайте, я разбинтую ваше плечо.
Старик опять, как и вчера, ловко распеленал меня и с удовольствием поцокал языком.
– Очень хорошо. Я бы сказал, великолепно! Мне вчера ваш странный приятель рассказал, что вы сами что-то вроде знахаря, не поделитесь опытом, как у вас это получается?
– Я бы с удовольствием, – искренно ответил я, но я сам не знаю, как это у меня получается. Внезапно, одночасно прорезались способности к лечению, домните, как у Пушкина: «Баба ведьмою слыла, все болезни исцеляла…», а я хоть и не ведьма, но тоже получается…
– А что вы для этого делаете?
Я объяснил. Старичок долго думал, по своей привычке жуя губы.
– Наверное, это не поддается научному пониманию.
– Ну, почему же, – возразил я, – вы уже слышали про рентген?
– Вы имеете в виду Х-лучи ученого Вильгельма Рентгена?
– Наверное, – не очень уверенно ответил я. – Я говорю о лучах, которые проникают сквозь человеческое тело?
– Именно, – подтвердил врач. – Я сам в Германии в Вюрцбургском университете видел такой прибор!
– Ну, а я, вероятно, что-то вроде такого прибора, только без электрических проводов. Доктор, откровенность за откровенность, вы встречали в доме молодую барышню по имени Татьяна Кирилловна?
– Неужели это может быть… – задумчиво произнес старик. – Невероятно, но факт… Вы говорите о невесте Ильи Ильича? – наконец вспомнил мой вопрос эскулап.
– Татьяна Кирилловна – невеста Поспелова?
– Кажется, да. А еще вы знаете людей с такими же способностями, как у вас? – Конечно, такие люди встречаются и не так уж редко, а вы не знаете… впрочем, это не важно…
– Ей лет восемнадцать на вид?
– Очень важно! Это не просто важно! Кому восемнадцать лет?
– Барышне…
– Какой барышне? Ах, да, барышне, да, невесте... весьма возможно… Вы не могли бы продемонстрировать свои, так сказать, возможности?
– Что? – переспросил я. То, что сказал старик, было, по меньшей мере, странно. – Мог бы. Доктор, а сколько времени я был без памяти?
– Три дня, сегодня пятый день, как я вас лечу... Это и удивительно, такое внезапное выздоровление! Если я приведу к вам больного…
– Пять дней… А они давно, это самое, обручились?
– Кто?
– Ну, Илья Ильич и барышня!
– Батенька мой, я ведь врач, а не духовник... Так что относительно больного?
– Зачем мне специальный больной, – сердито сказал я, старик все время сбивал меня с мысли. – Давайте я вас полечу. У вас что, нет болезней?
– Есть, конечно, но ничего особенного, обычные для моего возраста недомогания, разве, что геморрой донимает…
– Геморрой я еще не лечил, но, в принципе, какая, собственно, разница!
– Встаньте ко мне спиной, – велел я врачу.
– А, что вы намереваетесь делать?
– Подержу руку напротив вашего зада, пронижу тесто болезни своими лучами… Значит, уже декабрь месяц!
– Двенадцатое декабря.
– Интересно, Чехов уже в Москве?…
– Какой Чехов?
– Антон Павлович.
– Антоша? Вы с ним знакомы?
– Нет, но очень хотел бы познакомиться.
– Прекрасный человек, я с ним близко сошелся в Серпуховском уезде, на холере. Жаль только, что он оставил медицину… Вы меня не касаетесь?
– Нет, не касаюсь, – машинально ответил я. – Стойте спокойно.
Я лечил врача и думал, как у меня вдруг все разладилось: Татьяна Кирилловна бросила меня ради человека более чем вдвое старше ее, к тому же мне прострелили голову и ключицу…
– Вы знаете, Иван Андреевич, – назвал меня доктор моим новым вымышленным именем, – у меня, кажется, начинается обострение…
– Стойте, доктор, спокойно, если хотите выздороветь. Ничего у вас не начинается, это такой эффект от лечения… Хотя, действительно, хватит с вас, мне нужно отдохнуть и подумать.
Доктор не стал ждать повторного приглашения и резво выскочил из комнаты, а я продолжил подводить счет потерям. Их было много, и ни одного приобретения. Даже Москву 1900 года не удалось толком посмотреть. Однако, долго скорбеть мне не дали, принесла еду Анна Ивановна. Она улыбнулась и сказала:
– Вот, я вас сейчас покормлю, как маленького, с ложечки…
– Не нужно меня кормить, у меня у самого руки есть, – не очень любезно отказался я. – Это правда что Илья Ильич женится на Татьяне?
Анна Ивановна от неожиданности вопроса чуть не уронила поднос с едой, но как-то справилась и поставила его на стол с повышенной осторожностью. Я понял, что это волнует ее не меньше, чем меня. Не знаю, какие отношения были у нее с Поспеловым, мне казалось, что без интима, но то, что он ей не мог не нравиться, я не сомневался. Сердцу, как известно, не прикажешь, а мужчина он красивый и умный…
– Не мое дело в господские дела мешаться, – после долгого молчания сказала она, явственно проглотив застрявший в горле ком. – Татьяна Кирилловна сказали, что вы с ней не венчаны, да и вам уже думали батюшку звать соборовать, доктор сказали, что, того и гляди, преставитесь… Так кушать-то будете? Как доктор велел, бульон и сухарики…
– А ничего существеннее не найдется? Мне бы мяса кусок? Да и от рюмки коньяка я бы не отказался, у вас, помнится, Шустовский был… А может, и вы со мной за компанию, за здоровье молодых?
– Ладно, – бледно улыбнулась она, – только я себе лучше наливочки принесу…
Глава 12
Доктора мой экстрасенсорный сеанс избавил от геморроя, а мне прибавил навязчивого поклонника. Дела мои шли на поправку, и в докучливой врачебной опеке я не нуждался. Врач, как мне казалось, совсем забросил свою практику и торчал у меня с утра до вечера, пытаясь вытянуть сведения, которыми я не располагал. Я неоднократно говорил ему, что мучить меня вопросами бесполезно, я сам не знаю, как у меня получается лечебный эффект.
– Если бы я знал, как это получается, – в конце концов грубо сказал я, – то получил бы Нобелевскую премию.
В 1900 году премию еще не присуждали, но о завещании Альфреда Нобеля было известно, и что это за премия, публика уже знала.
– Но, батенька, попытайтесь понять, это так важно для человечества! – не принимая никаких аргументов, нудил доктор.
Татьяна Кирилловна, как только я начал ходить, срочно, не пожелав встретиться и объясниться со мной, переехала жить к своей московской тетке; Илья Ильич держался со мной скованно и никак не объяснялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Ну-с, – поинтересовался он, – вы еще в постели? Ключица у вас срослась?
– Не знаю, – ответил я, – но с головой вроде неплохо, болеть почти перестала.
– Что же, этого и следовало ожидать. Давайте, я разбинтую ваше плечо.
Старик опять, как и вчера, ловко распеленал меня и с удовольствием поцокал языком.
– Очень хорошо. Я бы сказал, великолепно! Мне вчера ваш странный приятель рассказал, что вы сами что-то вроде знахаря, не поделитесь опытом, как у вас это получается?
– Я бы с удовольствием, – искренно ответил я, но я сам не знаю, как это у меня получается. Внезапно, одночасно прорезались способности к лечению, домните, как у Пушкина: «Баба ведьмою слыла, все болезни исцеляла…», а я хоть и не ведьма, но тоже получается…
– А что вы для этого делаете?
Я объяснил. Старичок долго думал, по своей привычке жуя губы.
– Наверное, это не поддается научному пониманию.
– Ну, почему же, – возразил я, – вы уже слышали про рентген?
– Вы имеете в виду Х-лучи ученого Вильгельма Рентгена?
– Наверное, – не очень уверенно ответил я. – Я говорю о лучах, которые проникают сквозь человеческое тело?
– Именно, – подтвердил врач. – Я сам в Германии в Вюрцбургском университете видел такой прибор!
– Ну, а я, вероятно, что-то вроде такого прибора, только без электрических проводов. Доктор, откровенность за откровенность, вы встречали в доме молодую барышню по имени Татьяна Кирилловна?
– Неужели это может быть… – задумчиво произнес старик. – Невероятно, но факт… Вы говорите о невесте Ильи Ильича? – наконец вспомнил мой вопрос эскулап.
– Татьяна Кирилловна – невеста Поспелова?
– Кажется, да. А еще вы знаете людей с такими же способностями, как у вас? – Конечно, такие люди встречаются и не так уж редко, а вы не знаете… впрочем, это не важно…
– Ей лет восемнадцать на вид?
– Очень важно! Это не просто важно! Кому восемнадцать лет?
– Барышне…
– Какой барышне? Ах, да, барышне, да, невесте... весьма возможно… Вы не могли бы продемонстрировать свои, так сказать, возможности?
– Что? – переспросил я. То, что сказал старик, было, по меньшей мере, странно. – Мог бы. Доктор, а сколько времени я был без памяти?
– Три дня, сегодня пятый день, как я вас лечу... Это и удивительно, такое внезапное выздоровление! Если я приведу к вам больного…
– Пять дней… А они давно, это самое, обручились?
– Кто?
– Ну, Илья Ильич и барышня!
– Батенька мой, я ведь врач, а не духовник... Так что относительно больного?
– Зачем мне специальный больной, – сердито сказал я, старик все время сбивал меня с мысли. – Давайте я вас полечу. У вас что, нет болезней?
– Есть, конечно, но ничего особенного, обычные для моего возраста недомогания, разве, что геморрой донимает…
– Геморрой я еще не лечил, но, в принципе, какая, собственно, разница!
– Встаньте ко мне спиной, – велел я врачу.
– А, что вы намереваетесь делать?
– Подержу руку напротив вашего зада, пронижу тесто болезни своими лучами… Значит, уже декабрь месяц!
– Двенадцатое декабря.
– Интересно, Чехов уже в Москве?…
– Какой Чехов?
– Антон Павлович.
– Антоша? Вы с ним знакомы?
– Нет, но очень хотел бы познакомиться.
– Прекрасный человек, я с ним близко сошелся в Серпуховском уезде, на холере. Жаль только, что он оставил медицину… Вы меня не касаетесь?
– Нет, не касаюсь, – машинально ответил я. – Стойте спокойно.
Я лечил врача и думал, как у меня вдруг все разладилось: Татьяна Кирилловна бросила меня ради человека более чем вдвое старше ее, к тому же мне прострелили голову и ключицу…
– Вы знаете, Иван Андреевич, – назвал меня доктор моим новым вымышленным именем, – у меня, кажется, начинается обострение…
– Стойте, доктор, спокойно, если хотите выздороветь. Ничего у вас не начинается, это такой эффект от лечения… Хотя, действительно, хватит с вас, мне нужно отдохнуть и подумать.
Доктор не стал ждать повторного приглашения и резво выскочил из комнаты, а я продолжил подводить счет потерям. Их было много, и ни одного приобретения. Даже Москву 1900 года не удалось толком посмотреть. Однако, долго скорбеть мне не дали, принесла еду Анна Ивановна. Она улыбнулась и сказала:
– Вот, я вас сейчас покормлю, как маленького, с ложечки…
– Не нужно меня кормить, у меня у самого руки есть, – не очень любезно отказался я. – Это правда что Илья Ильич женится на Татьяне?
Анна Ивановна от неожиданности вопроса чуть не уронила поднос с едой, но как-то справилась и поставила его на стол с повышенной осторожностью. Я понял, что это волнует ее не меньше, чем меня. Не знаю, какие отношения были у нее с Поспеловым, мне казалось, что без интима, но то, что он ей не мог не нравиться, я не сомневался. Сердцу, как известно, не прикажешь, а мужчина он красивый и умный…
– Не мое дело в господские дела мешаться, – после долгого молчания сказала она, явственно проглотив застрявший в горле ком. – Татьяна Кирилловна сказали, что вы с ней не венчаны, да и вам уже думали батюшку звать соборовать, доктор сказали, что, того и гляди, преставитесь… Так кушать-то будете? Как доктор велел, бульон и сухарики…
– А ничего существеннее не найдется? Мне бы мяса кусок? Да и от рюмки коньяка я бы не отказался, у вас, помнится, Шустовский был… А может, и вы со мной за компанию, за здоровье молодых?
– Ладно, – бледно улыбнулась она, – только я себе лучше наливочки принесу…
Глава 12
Доктора мой экстрасенсорный сеанс избавил от геморроя, а мне прибавил навязчивого поклонника. Дела мои шли на поправку, и в докучливой врачебной опеке я не нуждался. Врач, как мне казалось, совсем забросил свою практику и торчал у меня с утра до вечера, пытаясь вытянуть сведения, которыми я не располагал. Я неоднократно говорил ему, что мучить меня вопросами бесполезно, я сам не знаю, как у меня получается лечебный эффект.
– Если бы я знал, как это получается, – в конце концов грубо сказал я, – то получил бы Нобелевскую премию.
В 1900 году премию еще не присуждали, но о завещании Альфреда Нобеля было известно, и что это за премия, публика уже знала.
– Но, батенька, попытайтесь понять, это так важно для человечества! – не принимая никаких аргументов, нудил доктор.
Татьяна Кирилловна, как только я начал ходить, срочно, не пожелав встретиться и объясниться со мной, переехала жить к своей московской тетке; Илья Ильич держался со мной скованно и никак не объяснялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78