Легким ударом
кожаного башмака она отшвырнула кусочек мяса, который гном так и не
поднял, под стол, где его схватила длинноногая борзая. Гном с тоской
посмотрел мясу вслед и сглотнул слюну, когда собака проглотила неожиданную
подачку.
Тем временем Норисса шагнула к ближайшему столу и отрезала изрядный
кусок ростбифа с какого-то блюда, затем она взяла полбуханки хлеба.
Повернувшись к гному, она велела ему протянуть вперед руки. Гном
послушался, и Норисса обратилась к собравшимся:
- Лорд Пэшет уже доказал, что он является самым гостеприимным
хозяином и благородным человеком. Пусть же никто не осмелится сказать о
нем, что он отказал в пище хоть кому-то, кто вступил в этот зал. Так что,
Байдевин, съешь это и будь доволен!
Услышав эти слова, лорд Пэшет буквально подскочил на своем кресле,
злоба перекосила его лицо, все присутствующие замерли. Но лишь только
Норисса вложила еду в протянутые руки гнома и сделала шаг назад, как по
залу поплыл сырой болотный запах и в руках Байдевина оказались не хлеб и
мясо, а большая черная жаба и бурая крыса.
Байдевин сделал движение, словно хотел оттолкнуть то, что попало к
нему в руки, но Норисса сделала маленький шаг вперед и повелительно
сказала:
- Не бросай их здесь, я еще не покончил со своей едой. Унеси это
отсюда! - и она подтолкнула гнома к дверям.
Байдевин выбежал из залы, преследуемый запахом болота и криками
толпы. Пэшет медленно опустился на свое место.
- Да ты, братец, привез мне странствующего волшебника!
Норисса покачала головой:
- Я вовсе не волшебник, мой господин. Этому простому трюку научила
меня одна старая мудрая женщина, у которой не было денег, чтобы заплатить
мне за помощь, которую мне случилось ей оказать. Я подумал, что это может
развеселить вашу милость.
Пэшет задумчиво наклонил голову и сказал:
- Этот трюк может очень пригодиться моей армии, юный Норен. Ты не
думал об этом?
- Каким образом, мой господин?
Джаабен нетерпеливо перебил их:
- Только представь себе, какое преимущество получит наше войско,
когда все продовольствие противника превратится в жаб и крыс! Или их
оружие! Человек, который умеет проделывать такие фокусы, может быть очень
важен для военных целей.
Норисса вернулась на свое место, виновато улыбаясь.
- Очень сожалею, но я не являюсь таким человеком. Мой трюк - это
обычная иллюзия, которая сохраняется до тех пор, пока я нахожусь
поблизости, и до тех пор, пока те, кто видят это, верят в реальность того,
что они видят. Стоит только попристальнее всмотреться в предметы иллюзии,
как обман рассеется.
- Стало быть, те предметы, которые ты вручил моему гному - это просто
мясо и хлеб? - тихо спросил Пэшет, рассматривая замысловатый подсвечник на
дальнем конце стола.
- Так и есть, мой лорд, - отвечала Норисса. - Но мне кажется, что
твой гном поостережется есть мясо, которое только что шевелило в его руке
мокрыми лапками.
В огненно-рыжей бороде Пэшета появился узкий черный провал - Пэшет
улыбнулся.
- Все равно, это довольно полезная вещь, которую следует знать. Я
хорошо заплачу тебе. Норен, если ты научишь меня твоему фокусу.
- Я не могу принять денег, мой господин, но я готов задержаться здесь
на один день, чтобы обучить этому приему достойного человека.
Пашет радушно улыбнулся, а Норисса подумала, как бы ей выбраться из
замка до восхода солнца.
Остаток вечера прошел в ленивой беседе с офицерами. Норисса
развлекала их зрелищами воображаемых сокровищ, эротическим парадом
крошечных женщин га'хи, промаршировавших прямо по столу, и другими
иллюзиями, но ни на мгновение ее не оставляло ощущение того, что Пэшет
исподтишка внимательно за ней наблюдает.
Далеко за полночь Нориссу наконец отвели в спальню. Это была большая,
обставленная дорогой мебелью комната, один конец которой занимала пышная
кровать с настоящим перовым матрацем. В камине жарко горел огонь, а стены
были задрапированы богатыми гобеленами. Темный каменный пол был расцвечен
яркими ткаными циновками.
Норисса остановилась посреди комнаты, продолжая раздумывать над
проблемой, которая занимала ее на протяжении всего предшествовавшего
вечера. Даже если Пэшет был военным гением, то как могло ему удаться
захватить всю эту долину, не вызвав ни гнева соседей лордов, ни гнева
короля? Очевидная ненависть слуг к Пэшету и его приближенным тем не менее
служила подтверждением хвастливым заявлениям Джаабена о том, что долина
была завоевана и покорена лордом Пэшетом, однако пока она путешествовала
через долину, она ни разу не встречала никаких следов войны. Не было ни
разрушенных домов, ни сожженных посевов, ни свежих могил людей, павших в
битве с напавшей на долину армией.
Рассматривая комнату, Норисса продолжала думать об этом, до тех пор
пока не убедилась в том, что она одна и за ней никто не подсматривает.
Затем она заперла дверь и сняла башмаки. Она легла, не раздеваясь, и
сохраняла иллюзию внешнего облика Норена до тех пор, пока покрывало не
укрыло ее от посторонних глаз. Раздеваться было, по ее мнению, просто
ненужной тратой времени. Норисса собиралась отдохнуть самую малость, до
тех пор пока обитатели замка не улягутся спать, а затем попытаться
незаметно покинуть замок. Пэшет был достаточно дружелюбен, но она
понимала, что если все то, что говорил о предстоящих завоеваниях Джаабен,
является правдой, то ее никогда не отпустят по-хорошему.
Усилия, потраченные на демонстрацию иллюзий, не прошли даром: голова
раскалывалась от тупой, ноющей боли. К тому же глубоко внутри нее
продолжал звучать таинственный голос, зовущий ее дальше на восток; этот
голос все время перебивало Знание, предупреждающее ее об опасности, и
Норисса была совершенно истощена борьбой с этими голосами.
"Я прилягу на минутку, - пообещала она себе, - пока все заснут".
Однако после всех тех ночей, которые она провела на холодной земле в лесу
или на жестких скамейках постоялых дворов, мягкая перина оказалась слишком
сильным искушением, чтобы с ним бороться. Вопреки всем своим тревожным
мыслям и переживаниям, Норисса моментально и крепко уснула.
Норисса проснулась в полной темноте. Только в камине едва тлели угли,
да тонкий лучик лунного света пробивался сквозь неплотно задвинутую штору.
Норисса лежала неподвижно, пытаясь определить, что же разбудило ее.
Со стороны камина послышались чьи-то осторожные шаги, и темная фигура
пересекла полоску лунного света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
кожаного башмака она отшвырнула кусочек мяса, который гном так и не
поднял, под стол, где его схватила длинноногая борзая. Гном с тоской
посмотрел мясу вслед и сглотнул слюну, когда собака проглотила неожиданную
подачку.
Тем временем Норисса шагнула к ближайшему столу и отрезала изрядный
кусок ростбифа с какого-то блюда, затем она взяла полбуханки хлеба.
Повернувшись к гному, она велела ему протянуть вперед руки. Гном
послушался, и Норисса обратилась к собравшимся:
- Лорд Пэшет уже доказал, что он является самым гостеприимным
хозяином и благородным человеком. Пусть же никто не осмелится сказать о
нем, что он отказал в пище хоть кому-то, кто вступил в этот зал. Так что,
Байдевин, съешь это и будь доволен!
Услышав эти слова, лорд Пэшет буквально подскочил на своем кресле,
злоба перекосила его лицо, все присутствующие замерли. Но лишь только
Норисса вложила еду в протянутые руки гнома и сделала шаг назад, как по
залу поплыл сырой болотный запах и в руках Байдевина оказались не хлеб и
мясо, а большая черная жаба и бурая крыса.
Байдевин сделал движение, словно хотел оттолкнуть то, что попало к
нему в руки, но Норисса сделала маленький шаг вперед и повелительно
сказала:
- Не бросай их здесь, я еще не покончил со своей едой. Унеси это
отсюда! - и она подтолкнула гнома к дверям.
Байдевин выбежал из залы, преследуемый запахом болота и криками
толпы. Пэшет медленно опустился на свое место.
- Да ты, братец, привез мне странствующего волшебника!
Норисса покачала головой:
- Я вовсе не волшебник, мой господин. Этому простому трюку научила
меня одна старая мудрая женщина, у которой не было денег, чтобы заплатить
мне за помощь, которую мне случилось ей оказать. Я подумал, что это может
развеселить вашу милость.
Пэшет задумчиво наклонил голову и сказал:
- Этот трюк может очень пригодиться моей армии, юный Норен. Ты не
думал об этом?
- Каким образом, мой господин?
Джаабен нетерпеливо перебил их:
- Только представь себе, какое преимущество получит наше войско,
когда все продовольствие противника превратится в жаб и крыс! Или их
оружие! Человек, который умеет проделывать такие фокусы, может быть очень
важен для военных целей.
Норисса вернулась на свое место, виновато улыбаясь.
- Очень сожалею, но я не являюсь таким человеком. Мой трюк - это
обычная иллюзия, которая сохраняется до тех пор, пока я нахожусь
поблизости, и до тех пор, пока те, кто видят это, верят в реальность того,
что они видят. Стоит только попристальнее всмотреться в предметы иллюзии,
как обман рассеется.
- Стало быть, те предметы, которые ты вручил моему гному - это просто
мясо и хлеб? - тихо спросил Пэшет, рассматривая замысловатый подсвечник на
дальнем конце стола.
- Так и есть, мой лорд, - отвечала Норисса. - Но мне кажется, что
твой гном поостережется есть мясо, которое только что шевелило в его руке
мокрыми лапками.
В огненно-рыжей бороде Пэшета появился узкий черный провал - Пэшет
улыбнулся.
- Все равно, это довольно полезная вещь, которую следует знать. Я
хорошо заплачу тебе. Норен, если ты научишь меня твоему фокусу.
- Я не могу принять денег, мой господин, но я готов задержаться здесь
на один день, чтобы обучить этому приему достойного человека.
Пашет радушно улыбнулся, а Норисса подумала, как бы ей выбраться из
замка до восхода солнца.
Остаток вечера прошел в ленивой беседе с офицерами. Норисса
развлекала их зрелищами воображаемых сокровищ, эротическим парадом
крошечных женщин га'хи, промаршировавших прямо по столу, и другими
иллюзиями, но ни на мгновение ее не оставляло ощущение того, что Пэшет
исподтишка внимательно за ней наблюдает.
Далеко за полночь Нориссу наконец отвели в спальню. Это была большая,
обставленная дорогой мебелью комната, один конец которой занимала пышная
кровать с настоящим перовым матрацем. В камине жарко горел огонь, а стены
были задрапированы богатыми гобеленами. Темный каменный пол был расцвечен
яркими ткаными циновками.
Норисса остановилась посреди комнаты, продолжая раздумывать над
проблемой, которая занимала ее на протяжении всего предшествовавшего
вечера. Даже если Пэшет был военным гением, то как могло ему удаться
захватить всю эту долину, не вызвав ни гнева соседей лордов, ни гнева
короля? Очевидная ненависть слуг к Пэшету и его приближенным тем не менее
служила подтверждением хвастливым заявлениям Джаабена о том, что долина
была завоевана и покорена лордом Пэшетом, однако пока она путешествовала
через долину, она ни разу не встречала никаких следов войны. Не было ни
разрушенных домов, ни сожженных посевов, ни свежих могил людей, павших в
битве с напавшей на долину армией.
Рассматривая комнату, Норисса продолжала думать об этом, до тех пор
пока не убедилась в том, что она одна и за ней никто не подсматривает.
Затем она заперла дверь и сняла башмаки. Она легла, не раздеваясь, и
сохраняла иллюзию внешнего облика Норена до тех пор, пока покрывало не
укрыло ее от посторонних глаз. Раздеваться было, по ее мнению, просто
ненужной тратой времени. Норисса собиралась отдохнуть самую малость, до
тех пор пока обитатели замка не улягутся спать, а затем попытаться
незаметно покинуть замок. Пэшет был достаточно дружелюбен, но она
понимала, что если все то, что говорил о предстоящих завоеваниях Джаабен,
является правдой, то ее никогда не отпустят по-хорошему.
Усилия, потраченные на демонстрацию иллюзий, не прошли даром: голова
раскалывалась от тупой, ноющей боли. К тому же глубоко внутри нее
продолжал звучать таинственный голос, зовущий ее дальше на восток; этот
голос все время перебивало Знание, предупреждающее ее об опасности, и
Норисса была совершенно истощена борьбой с этими голосами.
"Я прилягу на минутку, - пообещала она себе, - пока все заснут".
Однако после всех тех ночей, которые она провела на холодной земле в лесу
или на жестких скамейках постоялых дворов, мягкая перина оказалась слишком
сильным искушением, чтобы с ним бороться. Вопреки всем своим тревожным
мыслям и переживаниям, Норисса моментально и крепко уснула.
Норисса проснулась в полной темноте. Только в камине едва тлели угли,
да тонкий лучик лунного света пробивался сквозь неплотно задвинутую штору.
Норисса лежала неподвижно, пытаясь определить, что же разбудило ее.
Со стороны камина послышались чьи-то осторожные шаги, и темная фигура
пересекла полоску лунного света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114