Остановившись
подумать о том, что еще она бы могла сделать, Норисса заметила Босра,
быстро шагавшего через площадь. Вместе с ним шли несколько человек,
которых Норисса не знала. Староста остановился там, где лежали раненые
солдаты, и принялся задавать вопросы, держась твердо и бескомпромиссно.
Норисса вздрогнула, предчувствуя, что, быть может, ей самой скоро придется
столкнуться с ним. Тем временем Боср покинул своих сопровождающих и
куда-то поспешил, лицо его было мрачным, но удовлетворенным. Он прошел
неподалеку от Нориссы и встретился с ней глазами. Норисса первой отвела
взгляд, не в силах вынести выражения боли и гнева во взгляде старосты.
Услышав, что ее зовут, она медленно пошла на зов, спотыкаясь о камни от
усталости, благодарная за передышку.
Хеска, сидя у очага, поманила ее к себе. Вручив Нориссе кружку
горячего брота, она сделала знак Нориссе сесть рядом.
- Садись, передохни! Ты много работала, и работы будет еще больше,
когда остальные вернутся.
Остальные? Норисса вспомнила, что часть повстанцев отправилась в
погоню за солдатами. Она осторожно опустилась на землю, ухитрившись не
расплескать горячий напиток. Брот оказался довольно жидким, но горячим и
ароматным. Она выпила его маленькими глотками, гадая, что поделывают
Медвин и Байдевин. Боср потребовал их присутствия сразу по окончании
битвы, и с тех пор Норисса их не видела. В конце концов ей удалось
погасить тлеющую искру беспокойства тем, что, если бы что-то с ними было
не так, она наверняка бы почувствовала неладное. С этой мыслью она снова
вернулась к напитку и даже почувствовала себя лучше благодаря теплу,
которое разливалось по всему телу.
Она просидела рядом с Хеской довольно долгое время. Хеска одной рукой
баюкала своего малыша, а второй неустанно помешивала варево в котле. Она
щедро делилась бротом со всеми, кто подходил к ее очагу с пустой кружкой
или котелком. Норисса пристально посмотрела вслед незнакомой женщине,
которая удалялась от очага, осторожно балансируя двумя мисками брота, из
которых поднимался пар, и спросила:
- Кто это? Я не встречала ее раньше.
- Это Натха из Крина, поселка к югу от нашего. - Хеска с сочувствием
покачала головой. - Сегодня ночью она потеряла двух братьев, и до сих пор
нет известий от мужа, который отправился преследовать врагов. - Хеска
повернулась к Нориссе, и на губах ее появилось нечто напоминающее улыбку.
- Я более удачлива. Слава высшим силам, мой муж даже не ранен. Даже теперь
он работает... - и она показала половником на группу мужчин, которые
устанавливали последнюю подпорку для временного трехстороннего навеса. Из
четверых Норисса узнала только одного - Теля, мужа Хески.
- Сколько незнакомого народа вдруг появилось откуда-то, - проговорила
Норисса. - Как получилось, что они поспешили к нам на подмогу?
Хеска как-то странно посмотрела на Нориссу, но громкие крики помешали
ей ответить.
С запада возвращались с победой повстанцы. Большинство из них шли
пешком, некоторые опирались на плечо товарища, несколько человек несли на
носилках. Норисса вскочила и бросилась к ближайшим из них. Опустившись
возле раненого на колени, она как раз осматривала рану, когда кто-то
сильно потянул ее за рукав.
Над ней склонился Ятрай, его лицо выражало не то боль, не то
сильнейшую панику.
- Скорее, госпожа, вы должны немедленно идти. Кхелри тяжело ранен!
Кхелри! Это было почти точное попадание в цель. Норисса затрясла
головой, пытаясь справиться с болью, которую причинили ей новости,
принесенные Ятраем. Слезы, которые она сдерживала все утро, подступили к
глазам, и все вокруг стало неясным и словно поплыло. Ятрай схватил ее за
руку, и паническая нотка прямо-таки зазвенела в его голосе:
- У этого человека только сломана рука. Ты должна пойти со мной, мой
брат умирает!!!
Норисса смахнула слезы с лица.
- Какую пользу я могу принести ему? Я не властна над смертью.
- Но ты должна! - Ятрай заставил ее подняться. - Сорин говорит, что
ты - Шэй!
Его слова привлекли всеобщее внимание. Во многих, очень многих
взглядах Норисса прочла надежду, недоверие, даже страх, и ей пришлось
справиться с паникой, которая начала охватывать и ее, пока Ятрай тащил ее
за собой.
Когда они пришли туда, где лежал Кхелри, Сорин как раз наклонилась
над ним, ее дрожащие пальцы бесполезно комкали окровавленные лохмотья,
засунутые под тунику. Тут же стояла Грента, сжимая и разжимая худенькие
кулачки. Ее широко открытые топазовые глаза неотрывно смотрели на лицо
отца.
Норисса склонилась над Кхелри и медленно отняла окровавленные
тряпицы, открыв глубокую ножевую рану в груди. Разрез был невелик, но
хриплое и булькающее дыхание Кхелри говорило о том, что нож проник слишком
глубоко.
- Я ничего не могу для него сделать. - Норисса выпрямилась и
отвернулась; ее голос прозвучал как предзнаменование смерти.
- Ты уверена? - раздался вдруг голос Медвина, и его рука легла ей на
плечо. Он стоял прямо над ней, и Норисса повернулась, чтобы упасть в его
объятья.
- Медвин! Кхелри умирает, и они думают, что я могу вылечить его!
- А ты можешь? - сильная рука обняла ее за плечи и слегка потрясла,
успокаивая. - Тебе никогда не приходилось делать этого раньше?
- Нет! - прошептала Норисса, видя перед собой свои собственные руки,
покрытые чешуями и заканчивающиеся страшными изогнутыми когтями. В ту ночь
она вылечила Медвина. Теперь она поняла, что именно это воспоминание ее
разум лихорадочно пытался вызвать все сегодняшнее утро. Воспоминание о
могуществе, хотя она и не желала обрести его теперь, доставило ей радость.
- Я не могу снова призвать ту силу...
Медвин посмотрел куда-то на верхушки деревьев.
- Тогда он умрет, - просто сказал он.
Норисса, как ни старалась, не могла разглядеть на лице мага никакого
определенного выражения, а его слова были лишены всякой интонации, но все
же в них было обвинение и упрек, и Норисса вспыхнула:
- Почему я? - сердито воскликнула она. - Почему я всегда должна
отдавать? Что бы я ни делала, все равно этого оказывается недостаточно и
от меня требуют еще и еще!
Норисса вырвалась, всерьез намереваясь тут же покинуть и поселок, и
все, что было с ним связано. Пусть кто-нибудь другой тащит на себе все
бремя ответственности! Она бы отреклась и от своего наследственного права,
и от магии, которую навязывал ей Медвин. Зачем расходовать время и силы на
этих людей, когда она должна ответить голосу, который зовет ее, и обрести
свой собственный мир и покой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
подумать о том, что еще она бы могла сделать, Норисса заметила Босра,
быстро шагавшего через площадь. Вместе с ним шли несколько человек,
которых Норисса не знала. Староста остановился там, где лежали раненые
солдаты, и принялся задавать вопросы, держась твердо и бескомпромиссно.
Норисса вздрогнула, предчувствуя, что, быть может, ей самой скоро придется
столкнуться с ним. Тем временем Боср покинул своих сопровождающих и
куда-то поспешил, лицо его было мрачным, но удовлетворенным. Он прошел
неподалеку от Нориссы и встретился с ней глазами. Норисса первой отвела
взгляд, не в силах вынести выражения боли и гнева во взгляде старосты.
Услышав, что ее зовут, она медленно пошла на зов, спотыкаясь о камни от
усталости, благодарная за передышку.
Хеска, сидя у очага, поманила ее к себе. Вручив Нориссе кружку
горячего брота, она сделала знак Нориссе сесть рядом.
- Садись, передохни! Ты много работала, и работы будет еще больше,
когда остальные вернутся.
Остальные? Норисса вспомнила, что часть повстанцев отправилась в
погоню за солдатами. Она осторожно опустилась на землю, ухитрившись не
расплескать горячий напиток. Брот оказался довольно жидким, но горячим и
ароматным. Она выпила его маленькими глотками, гадая, что поделывают
Медвин и Байдевин. Боср потребовал их присутствия сразу по окончании
битвы, и с тех пор Норисса их не видела. В конце концов ей удалось
погасить тлеющую искру беспокойства тем, что, если бы что-то с ними было
не так, она наверняка бы почувствовала неладное. С этой мыслью она снова
вернулась к напитку и даже почувствовала себя лучше благодаря теплу,
которое разливалось по всему телу.
Она просидела рядом с Хеской довольно долгое время. Хеска одной рукой
баюкала своего малыша, а второй неустанно помешивала варево в котле. Она
щедро делилась бротом со всеми, кто подходил к ее очагу с пустой кружкой
или котелком. Норисса пристально посмотрела вслед незнакомой женщине,
которая удалялась от очага, осторожно балансируя двумя мисками брота, из
которых поднимался пар, и спросила:
- Кто это? Я не встречала ее раньше.
- Это Натха из Крина, поселка к югу от нашего. - Хеска с сочувствием
покачала головой. - Сегодня ночью она потеряла двух братьев, и до сих пор
нет известий от мужа, который отправился преследовать врагов. - Хеска
повернулась к Нориссе, и на губах ее появилось нечто напоминающее улыбку.
- Я более удачлива. Слава высшим силам, мой муж даже не ранен. Даже теперь
он работает... - и она показала половником на группу мужчин, которые
устанавливали последнюю подпорку для временного трехстороннего навеса. Из
четверых Норисса узнала только одного - Теля, мужа Хески.
- Сколько незнакомого народа вдруг появилось откуда-то, - проговорила
Норисса. - Как получилось, что они поспешили к нам на подмогу?
Хеска как-то странно посмотрела на Нориссу, но громкие крики помешали
ей ответить.
С запада возвращались с победой повстанцы. Большинство из них шли
пешком, некоторые опирались на плечо товарища, несколько человек несли на
носилках. Норисса вскочила и бросилась к ближайшим из них. Опустившись
возле раненого на колени, она как раз осматривала рану, когда кто-то
сильно потянул ее за рукав.
Над ней склонился Ятрай, его лицо выражало не то боль, не то
сильнейшую панику.
- Скорее, госпожа, вы должны немедленно идти. Кхелри тяжело ранен!
Кхелри! Это было почти точное попадание в цель. Норисса затрясла
головой, пытаясь справиться с болью, которую причинили ей новости,
принесенные Ятраем. Слезы, которые она сдерживала все утро, подступили к
глазам, и все вокруг стало неясным и словно поплыло. Ятрай схватил ее за
руку, и паническая нотка прямо-таки зазвенела в его голосе:
- У этого человека только сломана рука. Ты должна пойти со мной, мой
брат умирает!!!
Норисса смахнула слезы с лица.
- Какую пользу я могу принести ему? Я не властна над смертью.
- Но ты должна! - Ятрай заставил ее подняться. - Сорин говорит, что
ты - Шэй!
Его слова привлекли всеобщее внимание. Во многих, очень многих
взглядах Норисса прочла надежду, недоверие, даже страх, и ей пришлось
справиться с паникой, которая начала охватывать и ее, пока Ятрай тащил ее
за собой.
Когда они пришли туда, где лежал Кхелри, Сорин как раз наклонилась
над ним, ее дрожащие пальцы бесполезно комкали окровавленные лохмотья,
засунутые под тунику. Тут же стояла Грента, сжимая и разжимая худенькие
кулачки. Ее широко открытые топазовые глаза неотрывно смотрели на лицо
отца.
Норисса склонилась над Кхелри и медленно отняла окровавленные
тряпицы, открыв глубокую ножевую рану в груди. Разрез был невелик, но
хриплое и булькающее дыхание Кхелри говорило о том, что нож проник слишком
глубоко.
- Я ничего не могу для него сделать. - Норисса выпрямилась и
отвернулась; ее голос прозвучал как предзнаменование смерти.
- Ты уверена? - раздался вдруг голос Медвина, и его рука легла ей на
плечо. Он стоял прямо над ней, и Норисса повернулась, чтобы упасть в его
объятья.
- Медвин! Кхелри умирает, и они думают, что я могу вылечить его!
- А ты можешь? - сильная рука обняла ее за плечи и слегка потрясла,
успокаивая. - Тебе никогда не приходилось делать этого раньше?
- Нет! - прошептала Норисса, видя перед собой свои собственные руки,
покрытые чешуями и заканчивающиеся страшными изогнутыми когтями. В ту ночь
она вылечила Медвина. Теперь она поняла, что именно это воспоминание ее
разум лихорадочно пытался вызвать все сегодняшнее утро. Воспоминание о
могуществе, хотя она и не желала обрести его теперь, доставило ей радость.
- Я не могу снова призвать ту силу...
Медвин посмотрел куда-то на верхушки деревьев.
- Тогда он умрет, - просто сказал он.
Норисса, как ни старалась, не могла разглядеть на лице мага никакого
определенного выражения, а его слова были лишены всякой интонации, но все
же в них было обвинение и упрек, и Норисса вспыхнула:
- Почему я? - сердито воскликнула она. - Почему я всегда должна
отдавать? Что бы я ни делала, все равно этого оказывается недостаточно и
от меня требуют еще и еще!
Норисса вырвалась, всерьез намереваясь тут же покинуть и поселок, и
все, что было с ним связано. Пусть кто-нибудь другой тащит на себе все
бремя ответственности! Она бы отреклась и от своего наследственного права,
и от магии, которую навязывал ей Медвин. Зачем расходовать время и силы на
этих людей, когда она должна ответить голосу, который зовет ее, и обрести
свой собственный мир и покой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114