Джаабен с отвращением фыркнул и отвернулся, но
Пэшет, не меняя позы, продолжал слушать брата с насмешливым вниманием.
Несколько мгновений спустя он привстал, обнял Джаабена за шею и силой
усадил на один из стульев, что стояли рядом со складным походным столиком.
- Успокойся, Джаабен. И не думай, что во мне говорит надменность,
прислушайся к голосу разума... - Джаабен только хмыкнул, и Пэшет налил
себе и брату по кубку вина из стоящего на столе кувшина. - Если ты немного
пораскинешь мозгами, то поймешь, что Тайлек был совершенно прав, настаивая
на том, чтобы мы расстались именно здесь. Такой большой армии не позволят
войти в город, но странный аристократ в сопровождении своих телохранителей
возбудит к себе только романтический интерес молоденьких девиц. Вряд ли
кто-либо заподозрит, что он проник в город с военными целями...
Джаабен опустошил свой кубок одним долгим глотком и теперь сидел,
уставившись в пол. Пэшет уселся напротив него и снова наполнил опустевшую
посудину. Он знал, когда лучше помолчать и предоставить Джаабену самому
справиться со своим характером.
- Тайлек намеренно отправился в путь, чтобы провоцировать меня.
- Возможно.
- Ты знаешь это точно так же, как и я. Зачем же еще он заставил нас
целый день двигаться в сторону Таррагона, а на его окраине заявил, что нас
слишком много? Мы могли бы разделиться еще у подножья гор. Он сделал это
нарочно, чтобы спровоцировать меня!
- Только потому что ему известно, что тебя можно спровоцировать.
Джаабен ничего не ответил, и Пэшет продолжал:
- Даже сейчас ты играешь ему на руку, братец. Уже почти полдень, а
лагерь до сих пор не свернут. К этому времени ты должен был быть уже на
расстоянии примерно трех лиг отсюда, на пути к поместью Стаггета. Не
сомневаюсь, что об этом непременно доложат госпоже.
- Армией командую я, - проворчал Джаабен, - и я скажу, когда надо
выступать.
Пэшет начал терять терпение.
- Ты командуешь, но подчиняешься моим приказам. А я подчиняюсь
Тайлеку. И все мы отвечаем перед ней. Уже два дня прошло с тех пор, как
мальчишка ускользнул от нас, и Тайлек нисколько в этом не виноват. Тебе и
мне - вот кому придется отвечать за это. С помощью моего гнома мальчишка
вполне мог успеть поднять тревогу, и тогда нашей армии пришлось бы
сражаться и отступить. Нашим людям пришлось бы страдать - чтобы оказаться
в безопасности на нашей территории, нужно скакать три дня без отдыха. И
эта безопасность весьма относительна, по крайней мере, для нас двоих, ибо
нам пришлось бы предстать перед госпожой с пустыми руками.
- Не читай мне нотаций. Пашет! Я не ребенок, которого можно отругать!
- Джаабен стукнул по столу кулаком, кувшин с вином подпрыгнул и
опрокинулся. Красное, густое вино выплеснулось на стол и на колени Пэшету,
потекло по ногам. Пэшет проворно вскочил.
Он едва удержался, чтобы не броситься на брата, хотя желание намять
ему бока было необыкновенно сильным. Гнев, однако, проявился только в его
словах:
- Если бы на твоем месте был кто-нибудь другой, Джаабен, я бы здорово
избил его и оставил здесь, в луже крови и соплей, предаваться
самосожалению. Но ты мой брат и предводитель войска. Эти два преимущества
предполагают изрядную меру ответственности. Если ты не в силах нести эту
ответственность, то я ничего не могу с этим поделать. Тайлек найдет
человека, который ему лучше подходит.
Пэшет оставил Джаабена созерцать на столе винную лужу, а сам вернулся
в свою палатку. Чтобы успокоиться, он налил и выпил две чашки вина подряд.
Когда он пил третью, прибыл вестовой с известием, что солдаты Джаабена
начали сворачивать лагерь. Прежде чем эти работы были завершены, Пэшет и
двадцать его лучших людей выехали с Тайлеком в Таррагон.
И вот теперь они ехали по городу по направлению к гавани. Тайлек,
хотя это не было заметно постороннему глазу, следовал за своей птицей -
эбротом, который парил высоко в небе, не привлекая к себе ничьего
внимания. Они уже добрались почти до конца длинной улицы, когда Пэшет
заметил, что птица уселась на кронштейн, с которого свисал деревянный щит
с эмблемой гостиницы.
Слух об их приближении летел впереди. Хозяин гостиницы, низкорослый
толстяк с раздутым животом стоял у дверей вместе с несколькими зеваками.
Его от природы выпученные глаза совершенно вылезли из орбит, когда он
осознал, что незнакомый аристократ остановил кайфара и подзывает его
жестом. Хозяин ринулся вперед и забормотал что-то подобострастное.
- Добрый день, мой господин. Добро пожаловать в гостиницу "Голубая
Жемчужина". Я совершенно уверен, что вашей милости будет у нас уютнее
всего. Чем могу служить вам... - Тайлек слегка приподнял руку, и толстяк
замолчал.
- Я не собираюсь останавливаться здесь, хозяин, если только не найду
тех, кто мне нужен. Я ищу двух приятелей.
- Ваша милость полагает, что я их знаю? - хозяин гостиницы заломил
руки.
- Мне сказали, что они были здесь. Молодой человек, охотник, и гном.
- А, гном! - воскликнул толстяк, на его заплывшем жиром лице возникло
некое подобие улыбки. - Да, сэр, я их видел. Благородный юноша с такими
ласковыми серыми глазами, что они могли бы разбить сердце любой матери.
- Это они! - воскликнул Тайлек. - Я хочу их видеть.
- Но их здесь нет! - хозяин гостиницы раболепно поклонился. - Сегодня
утром они ушли, мой господин.
- Когда же они вернутся? - в голосе Тайлека впервые послышались
нетерпеливые нотки.
Пэшет с отвращением наблюдал, как маленький ожиревший хозяин нервно
ломает свои пухлые ручки. Выпученные глазки метались по сторонам, словно
он надеялся увидеть исчезнувших путников где-то на углу улицы.
- Они не вернутся, мой господин. Я не знаю, откуда они пришли и куда
направились.
Гнев Тайлека выдавало только дрожание щеки, и Пэшет с удовлетворением
отметил, что слова Тайлека прозвучали ровно и бесстрастно:
- Они могли оставить мне записку в своей комнате. Если бы я мог
осмотреть номер, в котором они останавливались, то, может быть, я бы знал,
куда они отправились.
На лице толстяка возникло удивление.
- Их номер, мой господин?
- Да, их номер! - перебил Пэшет, раздраженный глупостью хозяина. -
Комнаты, в которых они ночевали!
- По правде говоря, господин, я не знаю, где они ночевали, но уж
точно не в моей гостинице. Я впервые увидел их, когда сегодня утром они
поднялись в комнату одного из моих постояльцев, чтобы позавтракать с ним.
- Что? - Тайлек навострил уши. - Ты сказал, что они появились здесь,
чтобы встретиться с кем-то?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Пэшет, не меняя позы, продолжал слушать брата с насмешливым вниманием.
Несколько мгновений спустя он привстал, обнял Джаабена за шею и силой
усадил на один из стульев, что стояли рядом со складным походным столиком.
- Успокойся, Джаабен. И не думай, что во мне говорит надменность,
прислушайся к голосу разума... - Джаабен только хмыкнул, и Пэшет налил
себе и брату по кубку вина из стоящего на столе кувшина. - Если ты немного
пораскинешь мозгами, то поймешь, что Тайлек был совершенно прав, настаивая
на том, чтобы мы расстались именно здесь. Такой большой армии не позволят
войти в город, но странный аристократ в сопровождении своих телохранителей
возбудит к себе только романтический интерес молоденьких девиц. Вряд ли
кто-либо заподозрит, что он проник в город с военными целями...
Джаабен опустошил свой кубок одним долгим глотком и теперь сидел,
уставившись в пол. Пэшет уселся напротив него и снова наполнил опустевшую
посудину. Он знал, когда лучше помолчать и предоставить Джаабену самому
справиться со своим характером.
- Тайлек намеренно отправился в путь, чтобы провоцировать меня.
- Возможно.
- Ты знаешь это точно так же, как и я. Зачем же еще он заставил нас
целый день двигаться в сторону Таррагона, а на его окраине заявил, что нас
слишком много? Мы могли бы разделиться еще у подножья гор. Он сделал это
нарочно, чтобы спровоцировать меня!
- Только потому что ему известно, что тебя можно спровоцировать.
Джаабен ничего не ответил, и Пэшет продолжал:
- Даже сейчас ты играешь ему на руку, братец. Уже почти полдень, а
лагерь до сих пор не свернут. К этому времени ты должен был быть уже на
расстоянии примерно трех лиг отсюда, на пути к поместью Стаггета. Не
сомневаюсь, что об этом непременно доложат госпоже.
- Армией командую я, - проворчал Джаабен, - и я скажу, когда надо
выступать.
Пэшет начал терять терпение.
- Ты командуешь, но подчиняешься моим приказам. А я подчиняюсь
Тайлеку. И все мы отвечаем перед ней. Уже два дня прошло с тех пор, как
мальчишка ускользнул от нас, и Тайлек нисколько в этом не виноват. Тебе и
мне - вот кому придется отвечать за это. С помощью моего гнома мальчишка
вполне мог успеть поднять тревогу, и тогда нашей армии пришлось бы
сражаться и отступить. Нашим людям пришлось бы страдать - чтобы оказаться
в безопасности на нашей территории, нужно скакать три дня без отдыха. И
эта безопасность весьма относительна, по крайней мере, для нас двоих, ибо
нам пришлось бы предстать перед госпожой с пустыми руками.
- Не читай мне нотаций. Пашет! Я не ребенок, которого можно отругать!
- Джаабен стукнул по столу кулаком, кувшин с вином подпрыгнул и
опрокинулся. Красное, густое вино выплеснулось на стол и на колени Пэшету,
потекло по ногам. Пэшет проворно вскочил.
Он едва удержался, чтобы не броситься на брата, хотя желание намять
ему бока было необыкновенно сильным. Гнев, однако, проявился только в его
словах:
- Если бы на твоем месте был кто-нибудь другой, Джаабен, я бы здорово
избил его и оставил здесь, в луже крови и соплей, предаваться
самосожалению. Но ты мой брат и предводитель войска. Эти два преимущества
предполагают изрядную меру ответственности. Если ты не в силах нести эту
ответственность, то я ничего не могу с этим поделать. Тайлек найдет
человека, который ему лучше подходит.
Пэшет оставил Джаабена созерцать на столе винную лужу, а сам вернулся
в свою палатку. Чтобы успокоиться, он налил и выпил две чашки вина подряд.
Когда он пил третью, прибыл вестовой с известием, что солдаты Джаабена
начали сворачивать лагерь. Прежде чем эти работы были завершены, Пэшет и
двадцать его лучших людей выехали с Тайлеком в Таррагон.
И вот теперь они ехали по городу по направлению к гавани. Тайлек,
хотя это не было заметно постороннему глазу, следовал за своей птицей -
эбротом, который парил высоко в небе, не привлекая к себе ничьего
внимания. Они уже добрались почти до конца длинной улицы, когда Пэшет
заметил, что птица уселась на кронштейн, с которого свисал деревянный щит
с эмблемой гостиницы.
Слух об их приближении летел впереди. Хозяин гостиницы, низкорослый
толстяк с раздутым животом стоял у дверей вместе с несколькими зеваками.
Его от природы выпученные глаза совершенно вылезли из орбит, когда он
осознал, что незнакомый аристократ остановил кайфара и подзывает его
жестом. Хозяин ринулся вперед и забормотал что-то подобострастное.
- Добрый день, мой господин. Добро пожаловать в гостиницу "Голубая
Жемчужина". Я совершенно уверен, что вашей милости будет у нас уютнее
всего. Чем могу служить вам... - Тайлек слегка приподнял руку, и толстяк
замолчал.
- Я не собираюсь останавливаться здесь, хозяин, если только не найду
тех, кто мне нужен. Я ищу двух приятелей.
- Ваша милость полагает, что я их знаю? - хозяин гостиницы заломил
руки.
- Мне сказали, что они были здесь. Молодой человек, охотник, и гном.
- А, гном! - воскликнул толстяк, на его заплывшем жиром лице возникло
некое подобие улыбки. - Да, сэр, я их видел. Благородный юноша с такими
ласковыми серыми глазами, что они могли бы разбить сердце любой матери.
- Это они! - воскликнул Тайлек. - Я хочу их видеть.
- Но их здесь нет! - хозяин гостиницы раболепно поклонился. - Сегодня
утром они ушли, мой господин.
- Когда же они вернутся? - в голосе Тайлека впервые послышались
нетерпеливые нотки.
Пэшет с отвращением наблюдал, как маленький ожиревший хозяин нервно
ломает свои пухлые ручки. Выпученные глазки метались по сторонам, словно
он надеялся увидеть исчезнувших путников где-то на углу улицы.
- Они не вернутся, мой господин. Я не знаю, откуда они пришли и куда
направились.
Гнев Тайлека выдавало только дрожание щеки, и Пэшет с удовлетворением
отметил, что слова Тайлека прозвучали ровно и бесстрастно:
- Они могли оставить мне записку в своей комнате. Если бы я мог
осмотреть номер, в котором они останавливались, то, может быть, я бы знал,
куда они отправились.
На лице толстяка возникло удивление.
- Их номер, мой господин?
- Да, их номер! - перебил Пэшет, раздраженный глупостью хозяина. -
Комнаты, в которых они ночевали!
- По правде говоря, господин, я не знаю, где они ночевали, но уж
точно не в моей гостинице. Я впервые увидел их, когда сегодня утром они
поднялись в комнату одного из моих постояльцев, чтобы позавтракать с ним.
- Что? - Тайлек навострил уши. - Ты сказал, что они появились здесь,
чтобы встретиться с кем-то?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114