Сделав реверанс, она
прижала к себе платье и по знаку Байдевина заговорила взволнованно:
- В саду, госпожа... Я видела, но ничего не поняла. Было похоже на
то, как будто вернулись прежние времена.
Байдевин дотронулся до руки Нориссы.
- Илла рассказала мне обо всем, пока ты спала. Все это великолепие не
существовало до того, как мы появились в замке. Здесь никогда не было
вдоволь еды, а детей часто избивали. Каким-то образом Фелея устроила все
это только для нас.
Норисса недоверчиво переводила взгляд с гнома на Иллу и обратно.
- Может быть, это и так, но что нам от этого?
Блеск красно-золотых перьев привлек ее внимание, и темный птичий глаз
повернулся к ней. Клюв птицы приоткрылся, а горло быстро-быстро
задвигалось. Птица, однако, не издала ни звука, и вся эта пантомима
продолжалась в абсолютной тишине. Вместо трели в памяти вдруг возникли
полузабытые, далекие слова Медвина:
"Не важно, насколько могущественна та сила, которая создает чудовищ.
Темная магия всегда имеет слабое место. Отыщи этот изъян, и ты преодолеешь
власть теней!"
Норисса долгим взглядом посмотрела на существо в клетке. Множество
мелких деталей, прежде разрозненных, сплелись перед ее мысленным взором в
единое целое, в одну отчетливую картину. Здесь нашлось место и для цветов
без запаха, и для вина без вкуса, и для...
- ...и для птички, которая не умеет петь! - вслух закончила Норисса,
делая шаг к клетке.
Птица продолжала следить за ней наглым глазом, раскачиваясь на
жердочке и наклонив голову набок.
Норисса вспомнила, что уже видела такой взгляд. Темные, подчиняющие
своей воле глаза, они могли без труда подавить ее волю к сопротивлению
одной лишь чувственной развязностью выражения и требованием покорности.
Это были глаза человека.
Нориссе показалось, что она слышит смех Тайлека, и она распахнула
дверцу клетки, просунув руку внутрь, чтобы схватить птицу, но тут же
выдернула ее обратно, роняя с запястья капли крови, выступившие там, где
клюв птицы пронзил руку.
Боль в ране очень быстро победила ее удивление. Птица сидела в клетке
совершенно спокойно, совершенно не напоминая собой насмерть перепуганное
существо. Напротив, она походила на опытного противника, настроенного
весьма решительно. Норисса почувствовала гнев, который заставил ее забыть
о боли.
Яростно вскрикнув, Норисса бросилась к клетке и быстро сунув руку
внутрь, схватила птицу. Воздух внезапно наполнился перьями, пылью и
Семенами растений из кормушки. Норисса вытащила птицу, и та хлестнула
крыльями по ее лицу. Ее клюв и кривые когти снова и снова вонзались в руку
Нориссы, разрывая рукав платья и кожу. Сзади подбежал Байдевин, требуя
прекратить это безобразие, однако Норисса не слушала его. Прижав птицу к
прутьям клетки, она свободной рукой нанесла ей яростный удар и перехватила
каару за шею.
Птица была тяжелой и неожиданно большой - длиной в поллоктя. Не имея
больше возможности пустить в ход клюв, она отчаянно хлопала своими
золотыми крыльями. Норисса поступила так, как много раз поступала с
птицами бата, вынутыми из садка позади ее охотничьего домика: крепче сжав
горло каары, она коротко и сильно дернула. Свернув голову бата, она всегда
ощущала некоторое сожаление, что доверчивая птица пожертвовала своей
жизнью ради того, чтобы накормить ее и ее семью, но никогда прежде она не
испытывала такого торжества, как теперь, когда шея каары с сухим треском
переломилась и яростное сопротивление перешло в затихающее трепыхание.
Байдевин и Илла неподвижно смотрели на нее, но Нориссу не беспокоило,
что они, может быть, думали, что она сошла с ума. Стоило ей разгадать, чей
разум стоит за блестящим птичьим взглядом, мир снова раскололся. Пышное
великолепие и красота куда-то пропали, оставив после себя пыльную келью, с
потолка которой гирляндами свисала древняя паутина. Отшвырнув от себя
дохлую птицу, она обвела руками комнату, обращая внимание остальных на ее
настоящий вид.
Кей подошел к Илле, и оба они с осторожностью принялись разглядывать
мертвую птицу на полу.
- Эброт! Глаза и уши Тайлека! - Байдевин наподдал ногой мягкое тельце
в изломанных перьях. - Тайлеку известно все, что говорилось и делалось в
этой комнате.
Илла испуганно пискнула и бросилась подбирать платье Нориссы, которое
она уронила возле кресла. Его голубой цвет поблек, и ткань покрылась
пылью. Когда девочка попыталась разгладить кружевной воротник, он распался
на множество гниющих нитей, а жемчуг, которым было богато расшито все
платье, просыпался на пол. Бросив платье, девочка бросилась к дорожной
сумке и стала вытаскивать оттуда все, что она собрала Нориссе в дорогу. В
ее глазах задрожали слезы, когда в сумке не нашлось ничего, кроме груды
полинявшего тряпья.
Норисса подошла к ней и ласково обняла ее за плечи.
- Это все чепуха, дитя мое. Они никогда не были настоящими. Они были
такими же, как все это... - Норисса указала рукой на голые стены комнаты,
которая выглядела теперь просто как забитый пылью склад тряпья.
- Все это была иллюзия, темная магия... просто картинки, которые мы
должны были принять за настоящее по желанию Фелеи.
Байдевин тщательно обошел трупик птицы и коврик из шкуры сирре, из
которого повылез весь мех.
- Откуда ты знаешь, что это ее волшебство? Эброт ведь птица Тайлека.
Норисса немедленно вскипела:
- Я-то знаю запах этой магии. Я уже сражалась с ней раньше - на
берегу реки и в Драэле. Фелея - вот кто охотится на меня. С самого моего
детства - это всегда была она со своим волшебством. Я бы поняла это еще
вчера, во сне, если бы осмелилась повернуться лицом к тому, кто напал на
меня.
- Но эброт - птица Тайлека! - продолжал настаивать Байдевин.
- Да, но магия была ее. Все, что мы видели, чувствовали, все это были
тени, порожденные ее волшебством. Вот почему она не могла бороться со
мной. Вся ее сила уходила на поддержание иллюзий, на это и на то, чтобы
заставить меня отступиться от Знака Драконьей Крови, отнять у меня
Компаньона. Теперь я понимаю, почему она не убила меня. Мой сон подсказал
мне это. Только я знаю, где спрятан Компаньон.
Норисса подняла вверх руки, словно трогая воздух.
- Неужели ты не слышишь тишины, Байдевин? Цепи магии разорваны.
Байдевин кивнул:
- Да, ты разрушила их магию, и теперь они, зная, что раскрыты, придут
за нами. Нам нужно бежать, - он взял Нориссу за руку. - Все за мной! В
проход!
- Подожди. - Норисса подбежала к двери, ведущей в комнату, и быстро
прочла магическую формулу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
прижала к себе платье и по знаку Байдевина заговорила взволнованно:
- В саду, госпожа... Я видела, но ничего не поняла. Было похоже на
то, как будто вернулись прежние времена.
Байдевин дотронулся до руки Нориссы.
- Илла рассказала мне обо всем, пока ты спала. Все это великолепие не
существовало до того, как мы появились в замке. Здесь никогда не было
вдоволь еды, а детей часто избивали. Каким-то образом Фелея устроила все
это только для нас.
Норисса недоверчиво переводила взгляд с гнома на Иллу и обратно.
- Может быть, это и так, но что нам от этого?
Блеск красно-золотых перьев привлек ее внимание, и темный птичий глаз
повернулся к ней. Клюв птицы приоткрылся, а горло быстро-быстро
задвигалось. Птица, однако, не издала ни звука, и вся эта пантомима
продолжалась в абсолютной тишине. Вместо трели в памяти вдруг возникли
полузабытые, далекие слова Медвина:
"Не важно, насколько могущественна та сила, которая создает чудовищ.
Темная магия всегда имеет слабое место. Отыщи этот изъян, и ты преодолеешь
власть теней!"
Норисса долгим взглядом посмотрела на существо в клетке. Множество
мелких деталей, прежде разрозненных, сплелись перед ее мысленным взором в
единое целое, в одну отчетливую картину. Здесь нашлось место и для цветов
без запаха, и для вина без вкуса, и для...
- ...и для птички, которая не умеет петь! - вслух закончила Норисса,
делая шаг к клетке.
Птица продолжала следить за ней наглым глазом, раскачиваясь на
жердочке и наклонив голову набок.
Норисса вспомнила, что уже видела такой взгляд. Темные, подчиняющие
своей воле глаза, они могли без труда подавить ее волю к сопротивлению
одной лишь чувственной развязностью выражения и требованием покорности.
Это были глаза человека.
Нориссе показалось, что она слышит смех Тайлека, и она распахнула
дверцу клетки, просунув руку внутрь, чтобы схватить птицу, но тут же
выдернула ее обратно, роняя с запястья капли крови, выступившие там, где
клюв птицы пронзил руку.
Боль в ране очень быстро победила ее удивление. Птица сидела в клетке
совершенно спокойно, совершенно не напоминая собой насмерть перепуганное
существо. Напротив, она походила на опытного противника, настроенного
весьма решительно. Норисса почувствовала гнев, который заставил ее забыть
о боли.
Яростно вскрикнув, Норисса бросилась к клетке и быстро сунув руку
внутрь, схватила птицу. Воздух внезапно наполнился перьями, пылью и
Семенами растений из кормушки. Норисса вытащила птицу, и та хлестнула
крыльями по ее лицу. Ее клюв и кривые когти снова и снова вонзались в руку
Нориссы, разрывая рукав платья и кожу. Сзади подбежал Байдевин, требуя
прекратить это безобразие, однако Норисса не слушала его. Прижав птицу к
прутьям клетки, она свободной рукой нанесла ей яростный удар и перехватила
каару за шею.
Птица была тяжелой и неожиданно большой - длиной в поллоктя. Не имея
больше возможности пустить в ход клюв, она отчаянно хлопала своими
золотыми крыльями. Норисса поступила так, как много раз поступала с
птицами бата, вынутыми из садка позади ее охотничьего домика: крепче сжав
горло каары, она коротко и сильно дернула. Свернув голову бата, она всегда
ощущала некоторое сожаление, что доверчивая птица пожертвовала своей
жизнью ради того, чтобы накормить ее и ее семью, но никогда прежде она не
испытывала такого торжества, как теперь, когда шея каары с сухим треском
переломилась и яростное сопротивление перешло в затихающее трепыхание.
Байдевин и Илла неподвижно смотрели на нее, но Нориссу не беспокоило,
что они, может быть, думали, что она сошла с ума. Стоило ей разгадать, чей
разум стоит за блестящим птичьим взглядом, мир снова раскололся. Пышное
великолепие и красота куда-то пропали, оставив после себя пыльную келью, с
потолка которой гирляндами свисала древняя паутина. Отшвырнув от себя
дохлую птицу, она обвела руками комнату, обращая внимание остальных на ее
настоящий вид.
Кей подошел к Илле, и оба они с осторожностью принялись разглядывать
мертвую птицу на полу.
- Эброт! Глаза и уши Тайлека! - Байдевин наподдал ногой мягкое тельце
в изломанных перьях. - Тайлеку известно все, что говорилось и делалось в
этой комнате.
Илла испуганно пискнула и бросилась подбирать платье Нориссы, которое
она уронила возле кресла. Его голубой цвет поблек, и ткань покрылась
пылью. Когда девочка попыталась разгладить кружевной воротник, он распался
на множество гниющих нитей, а жемчуг, которым было богато расшито все
платье, просыпался на пол. Бросив платье, девочка бросилась к дорожной
сумке и стала вытаскивать оттуда все, что она собрала Нориссе в дорогу. В
ее глазах задрожали слезы, когда в сумке не нашлось ничего, кроме груды
полинявшего тряпья.
Норисса подошла к ней и ласково обняла ее за плечи.
- Это все чепуха, дитя мое. Они никогда не были настоящими. Они были
такими же, как все это... - Норисса указала рукой на голые стены комнаты,
которая выглядела теперь просто как забитый пылью склад тряпья.
- Все это была иллюзия, темная магия... просто картинки, которые мы
должны были принять за настоящее по желанию Фелеи.
Байдевин тщательно обошел трупик птицы и коврик из шкуры сирре, из
которого повылез весь мех.
- Откуда ты знаешь, что это ее волшебство? Эброт ведь птица Тайлека.
Норисса немедленно вскипела:
- Я-то знаю запах этой магии. Я уже сражалась с ней раньше - на
берегу реки и в Драэле. Фелея - вот кто охотится на меня. С самого моего
детства - это всегда была она со своим волшебством. Я бы поняла это еще
вчера, во сне, если бы осмелилась повернуться лицом к тому, кто напал на
меня.
- Но эброт - птица Тайлека! - продолжал настаивать Байдевин.
- Да, но магия была ее. Все, что мы видели, чувствовали, все это были
тени, порожденные ее волшебством. Вот почему она не могла бороться со
мной. Вся ее сила уходила на поддержание иллюзий, на это и на то, чтобы
заставить меня отступиться от Знака Драконьей Крови, отнять у меня
Компаньона. Теперь я понимаю, почему она не убила меня. Мой сон подсказал
мне это. Только я знаю, где спрятан Компаньон.
Норисса подняла вверх руки, словно трогая воздух.
- Неужели ты не слышишь тишины, Байдевин? Цепи магии разорваны.
Байдевин кивнул:
- Да, ты разрушила их магию, и теперь они, зная, что раскрыты, придут
за нами. Нам нужно бежать, - он взял Нориссу за руку. - Все за мной! В
проход!
- Подожди. - Норисса подбежала к двери, ведущей в комнату, и быстро
прочла магическую формулу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114