Это был тот самый незнакомец, которого Норисса
впервые заметила в лесу, на поляне, перед самым нападением солдат
Джаабена. Он был не из Драэля, но Норисса почему-то довольно ясно видела
его лицо на фоне темной стены деревенской хижины, в гудении множества
голосов. Она потрясла головой, чтобы отогнать видение, когда Боср
заговорил с ним, указывая на Нориссу:
- Крелсер из Татха, знаешь ли ты эту леди?
Человек кивнул:
- Да. Прошлой ночью некая женщина появилась в нашей деревне, призывая
нас к оружию. Она уговорила нас поспешить на помощь жителям Драэля, а
потом исчезла, как туман на ветру, - он ткнул пальцем в сторону Нориссы. -
Вот эта женщина!
В толпе раздались утвердительные возгласы, многие незнакомцы кивали
головами.
Затем были вызваны мужчина и женщина из Крина. Они рассказали точно
такую же историю, и оба опознали в Нориссе привидение, явившееся в их
деревню.
Сообщение вызвало в толпе настоящий шквал восторга, даже члены Совета
с воодушевлением начали перешептываться между собой. Все были довольны
результатами исследования - все, кроме Босра.
Боср стоял по-прежнему холодно-отчужденный, не внимая ничьим голосам,
и, когда он внезапно шагнул к Нориссе, она ощутила настоящий страх. Она
была смущена тем, что она услышала, сбита с толку, озадачена. Теперь она
узнавала лица незнакомцев - это они привиделись ей в темноте, и это у них
она просила помощи. А она-то думала, что это просто сон, что эти люди были
просто действующими лицами ее сна, а крик о помощи - привычным спутником
ночных кошмаров. Однако все они утверждали, что все, что привиделось ей во
сне, происходило на самом деле, и они были благодарны ей за ту роль,
которую она сыграла в отражении ночной атаки врага. И гнев Босра казался
поэтому совершенно неожиданным и беспричинным, еще одной нитью, которая
запуталась между углами того сумбура, который царил у нее в голове.
Боср молча стоял, рассматривая ее сверху вниз. Шум постепенно стих, и
толпа притаилась, почувствовав его недовольство.
- Кто ты такая?! - его слова прозвучали резко, скорее как вызов, а не
как вопрос, требующий ответа. - Ты, кто появилась среди нас, выдавая себя
за человека, которого преследуют наши враги и который обрушил само зло на
наши головы? - он широко развел руками, охватив одновременно и пепелище, и
бездомных жителей поселка.
Норисса сидела, храня неподвижность, не уверенная, как следует
отвечать. Она хорошо представляла себе, что творится в голове у каждого из
них. Ее присутствие считается чем-то значительным, но почему так рассержен
Боср? Все остальные восприняли ее без каких-либо вопросов. Почему он один
противится ее приходу?
Она почувствовала на своих плечах чьи-то дружеские руки, горячее
тело, готовое защитить, прижалось к ее спине, и голос Сорин зазвучал над
самой ее головой:
- Она - Нандил Шэй, - сказала она просто, и по рядам женщин
прокатился согласный ропот. - Она вернула нашей земле жизнь. Ты сам,
старейшина, охотился на жирных ярья и ел сладкие свежие коренья. Ты сам
видел, как она вылечила наших умирающих мужей и братьев, - это было только
сегодня. Почему ты не хочешь увидеть в ней ту, кем она на самом деле
является, новую Нандил Шэй, предвестницу жизни?
- Потому что я не могу понять, что же я вижу. - Пламя костра освещало
Босра сзади, и он стоял перед Нориссой словно изваянный из мрака, над
головой его дрожало оранжевое сияние. - Кто это дитя, которое играет
заклятиями невероятной силы? Кто она, если ее лицо - я понял это недавно -
напоминает мне лицо моей умершей королевы? Это дитя путешествует в
компании волшебника, одно имя которого побуждает исполненные надежд
воспоминания, но я-то знаю, что не могу помнить этого. Чья это магия?!
- Эта магия - моя, - спокойный и глубокий голос Медвина заглушил
треск факелов и поленьев в костре. - Это обыкновенная предосторожность.
Все, и даже Сорин, были поражены.
- Ты считаешь, что ее нужно было защитить? От кого?
- От ваших надежд и ожиданий, - ответил Медвин. - От обязательств,
которые потребовали бы от нее слишком многого и чересчур быстро. Не
сомневаюсь, что вы с радостью приняли бы ее и короновали в тот же день,
как вам стала бы известна ее личность...
Сорин кивнула, и Медвин продолжил:
- И вы сочли бы одно только ее присутствие за исполнение
предсказанного и ожидали бы немедленного падения нынешней госпожи.
- Именно поэтому мы и ждали ее прихода, - вскользь заметил Боср.
Медвин покачал головой:
- У нее еще нет ни силы, ни знаний для схватки с таким противником.
Мое заклинание преследовало цель выиграть время, чтобы она выучилась
пользоваться своим Талантом.
По мере того как Медвин говорил, губы Босра вытягивались в тонкую,
ироническую улыбку, и Норисса внезапно поняла причину его гнева.
"Да, Боср, теперь я разглядела твои страхи. Ты понял, что избавитель
наконец появился, но у него нет ни сил, ни власти. Спаситель оказался
наполовину ребенком, наполовину - молоденькой девушкой, которую надо
защищать и лелеять, пока твои воины будут умирать за нее". Норисса
подавила горькую усмешку. Она подумала, что он, быть может, не так уж и не
прав своем гневе, и попыталась пересчитать те немногие чары, которыми она
в достаточной степени овладела. Ни одно из этих заклинаний не было
достаточно могущественным, чтобы с его помощью одолеть опытного мага.
Норисса вздернула подбородок, на губах ее возникла сдержанная, едва
заметная улыбка. Она дерзко посмотрела Босру прямо в глаза. Эта улыбка
говорила: "Да, я понимаю, но ничего не могу сделать". Проглотив в горле
горький комок, Норисса встала и вышла к огню. Повернувшись к слушателям,
она заговорила достаточно громко, чтобы было слышно всем и каждому:
- Боср совершенно прав, задавая вопросы касательно того, чего он не
понимает. Я признаю, что я скрыла от вас многое, но сейчас я расскажу вам,
кто я такая и что я совершила.
Отсвет костра блеснул на седых волосах Босра, когда он кивнул и
отступил в сторону:
- Говори.
И Норисса рассказала им о своем детстве, проведенном в горах, о
смерти родителей и непреодолимой силе, которая звала ее. Она поведала им
об амулете, об Эдель и чудовищах Тайлека. Об иллюзиях, которые мог
создавать амулет, она упомянула тогда, когда рассказывала о бегстве из
Виграмского замка и своей первой встрече с Байдевином и Медвином. Ее
повесть затянулась надолго, и кто-то принес и положил в костер новые
дрова. Матери укачивали на руках детей, а по рядам слушателей передавались
из рук в руки куски холодного мяса и хлеба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
впервые заметила в лесу, на поляне, перед самым нападением солдат
Джаабена. Он был не из Драэля, но Норисса почему-то довольно ясно видела
его лицо на фоне темной стены деревенской хижины, в гудении множества
голосов. Она потрясла головой, чтобы отогнать видение, когда Боср
заговорил с ним, указывая на Нориссу:
- Крелсер из Татха, знаешь ли ты эту леди?
Человек кивнул:
- Да. Прошлой ночью некая женщина появилась в нашей деревне, призывая
нас к оружию. Она уговорила нас поспешить на помощь жителям Драэля, а
потом исчезла, как туман на ветру, - он ткнул пальцем в сторону Нориссы. -
Вот эта женщина!
В толпе раздались утвердительные возгласы, многие незнакомцы кивали
головами.
Затем были вызваны мужчина и женщина из Крина. Они рассказали точно
такую же историю, и оба опознали в Нориссе привидение, явившееся в их
деревню.
Сообщение вызвало в толпе настоящий шквал восторга, даже члены Совета
с воодушевлением начали перешептываться между собой. Все были довольны
результатами исследования - все, кроме Босра.
Боср стоял по-прежнему холодно-отчужденный, не внимая ничьим голосам,
и, когда он внезапно шагнул к Нориссе, она ощутила настоящий страх. Она
была смущена тем, что она услышала, сбита с толку, озадачена. Теперь она
узнавала лица незнакомцев - это они привиделись ей в темноте, и это у них
она просила помощи. А она-то думала, что это просто сон, что эти люди были
просто действующими лицами ее сна, а крик о помощи - привычным спутником
ночных кошмаров. Однако все они утверждали, что все, что привиделось ей во
сне, происходило на самом деле, и они были благодарны ей за ту роль,
которую она сыграла в отражении ночной атаки врага. И гнев Босра казался
поэтому совершенно неожиданным и беспричинным, еще одной нитью, которая
запуталась между углами того сумбура, который царил у нее в голове.
Боср молча стоял, рассматривая ее сверху вниз. Шум постепенно стих, и
толпа притаилась, почувствовав его недовольство.
- Кто ты такая?! - его слова прозвучали резко, скорее как вызов, а не
как вопрос, требующий ответа. - Ты, кто появилась среди нас, выдавая себя
за человека, которого преследуют наши враги и который обрушил само зло на
наши головы? - он широко развел руками, охватив одновременно и пепелище, и
бездомных жителей поселка.
Норисса сидела, храня неподвижность, не уверенная, как следует
отвечать. Она хорошо представляла себе, что творится в голове у каждого из
них. Ее присутствие считается чем-то значительным, но почему так рассержен
Боср? Все остальные восприняли ее без каких-либо вопросов. Почему он один
противится ее приходу?
Она почувствовала на своих плечах чьи-то дружеские руки, горячее
тело, готовое защитить, прижалось к ее спине, и голос Сорин зазвучал над
самой ее головой:
- Она - Нандил Шэй, - сказала она просто, и по рядам женщин
прокатился согласный ропот. - Она вернула нашей земле жизнь. Ты сам,
старейшина, охотился на жирных ярья и ел сладкие свежие коренья. Ты сам
видел, как она вылечила наших умирающих мужей и братьев, - это было только
сегодня. Почему ты не хочешь увидеть в ней ту, кем она на самом деле
является, новую Нандил Шэй, предвестницу жизни?
- Потому что я не могу понять, что же я вижу. - Пламя костра освещало
Босра сзади, и он стоял перед Нориссой словно изваянный из мрака, над
головой его дрожало оранжевое сияние. - Кто это дитя, которое играет
заклятиями невероятной силы? Кто она, если ее лицо - я понял это недавно -
напоминает мне лицо моей умершей королевы? Это дитя путешествует в
компании волшебника, одно имя которого побуждает исполненные надежд
воспоминания, но я-то знаю, что не могу помнить этого. Чья это магия?!
- Эта магия - моя, - спокойный и глубокий голос Медвина заглушил
треск факелов и поленьев в костре. - Это обыкновенная предосторожность.
Все, и даже Сорин, были поражены.
- Ты считаешь, что ее нужно было защитить? От кого?
- От ваших надежд и ожиданий, - ответил Медвин. - От обязательств,
которые потребовали бы от нее слишком многого и чересчур быстро. Не
сомневаюсь, что вы с радостью приняли бы ее и короновали в тот же день,
как вам стала бы известна ее личность...
Сорин кивнула, и Медвин продолжил:
- И вы сочли бы одно только ее присутствие за исполнение
предсказанного и ожидали бы немедленного падения нынешней госпожи.
- Именно поэтому мы и ждали ее прихода, - вскользь заметил Боср.
Медвин покачал головой:
- У нее еще нет ни силы, ни знаний для схватки с таким противником.
Мое заклинание преследовало цель выиграть время, чтобы она выучилась
пользоваться своим Талантом.
По мере того как Медвин говорил, губы Босра вытягивались в тонкую,
ироническую улыбку, и Норисса внезапно поняла причину его гнева.
"Да, Боср, теперь я разглядела твои страхи. Ты понял, что избавитель
наконец появился, но у него нет ни сил, ни власти. Спаситель оказался
наполовину ребенком, наполовину - молоденькой девушкой, которую надо
защищать и лелеять, пока твои воины будут умирать за нее". Норисса
подавила горькую усмешку. Она подумала, что он, быть может, не так уж и не
прав своем гневе, и попыталась пересчитать те немногие чары, которыми она
в достаточной степени овладела. Ни одно из этих заклинаний не было
достаточно могущественным, чтобы с его помощью одолеть опытного мага.
Норисса вздернула подбородок, на губах ее возникла сдержанная, едва
заметная улыбка. Она дерзко посмотрела Босру прямо в глаза. Эта улыбка
говорила: "Да, я понимаю, но ничего не могу сделать". Проглотив в горле
горький комок, Норисса встала и вышла к огню. Повернувшись к слушателям,
она заговорила достаточно громко, чтобы было слышно всем и каждому:
- Боср совершенно прав, задавая вопросы касательно того, чего он не
понимает. Я признаю, что я скрыла от вас многое, но сейчас я расскажу вам,
кто я такая и что я совершила.
Отсвет костра блеснул на седых волосах Босра, когда он кивнул и
отступил в сторону:
- Говори.
И Норисса рассказала им о своем детстве, проведенном в горах, о
смерти родителей и непреодолимой силе, которая звала ее. Она поведала им
об амулете, об Эдель и чудовищах Тайлека. Об иллюзиях, которые мог
создавать амулет, она упомянула тогда, когда рассказывала о бегстве из
Виграмского замка и своей первой встрече с Байдевином и Медвином. Ее
повесть затянулась надолго, и кто-то принес и положил в костер новые
дрова. Матери укачивали на руках детей, а по рядам слушателей передавались
из рук в руки куски холодного мяса и хлеба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114