Только после
этого она сдержала мощный поток извергающейся энергии.
Норисса вернула свой разум обратно в домик Кхелри, обратно в тело.
Она держала руки перед глазами, и вид гладких черных чешуй, плотно
покрывающих кожу, привел ее в неистовый восторг. С огромной благодарностью
она соприкоснулась с разумом ночного стража, которого вызывала до этого
только лишь затем, чтобы он оберегал ее сон. Вместо ответа она ощутила
такую совершенную гармонию, какую ее разум осознавал лишь на короткие
мгновения, когда она жила в лесу. Эта гармония давала ее силам
основательность и стабильность, которых им недоставало. Стоило ей только
пожелать, и теперь эта сила станет доступна ей ежеминутно, подчиняясь ее
команде.
Но лишь только она сделала это открытие, как тут же утратила его.
Вместе с побежденным ужасом исчезла необходимость, нужда, и ее только что
обретенная сила стала уходить от нее. Норисса изо всех сил старалась
удержать при себе то, что еще оставалось при ней. Она должна была сделать
еще кое-что.
Норисса стала осознавать окружающее. Она увидела Байдевина, который
стоял подле нее и что-то спрашивал, но она не слышала вопросов. В проеме
дверей спальни высился с обнаженным мячом Кхелри, из-за него выглядывали
встревоженные Грента и Сорин. Успокаивать их страхи не было времени.
Отрешившись от всего, Норисса сделала несколько шагов к топчану, на
краю которого сидел, раскачиваясь от слабости, Медвин. Лунный свет,
падающий на его лицо, делал его еще более бледным. Очевидно, усилие,
которое требовалось от него чтобы подняться, далось ему нелегко. Медвин
открыл глаза и вытянул перед собой дрожащие руки.
- Дитя мое, что с тобой?
Норисса улыбнулась, ее руки с изогнутыми когтями осторожно сомкнулись
на запястьях старика. Закрыв глаза, она постаралась успокоить вихри
энергии внутри себя. Затем она ушла в глубину, высасывая из земли все
больше и больше живительных сил, чувствуя, как ее босые ноги словно
прорастают корнями в земляной пол хижины. Через стража, через себя, по ее
рукам сила вливалась в Медвина. Руки его перестали дрожать, мускулы стали
упругими, и волшебник задышал спокойно и ровно. Когда все было кончено,
сила снова оставила Нориссу.
Норисса открыла глаза и улыбнулась в ответ на улыбку Медвина. Он
свободно сидел на краю своего топчана. Боль исчезла с его лица. Норисса
тихо пробормотала слова благодарности и освобождения, выпуская стража.
Страж исчез быстро, и последние призрачные чешуи истаяли на ее коже.
Снова в ее разуме осталась только она одна, и тотчас же на нее
навалилась усталость. Норисса опустилась на колени и почувствовала, как
сильные руки Байдевина обхватили ее. Норисса с благодарностью позволила
этим рукам увлечь себя в черный поток спокойствия и вдохновения.
Фелея захныкала. На данный момент ее тело больше ничего не в силах
было сделать. Она лежала, скрючившись, на каменном полу маленькой и
мрачной кельи, пытаясь залечить раны души, которые были нанесены ей в этой
битве. Ее ненависть заставляла содрогаться сам воздух, а рыдания то и дело
переходили в яростный скрежет зубов. Дважды потерпеть поражение от дочери
Бреанны!
Фелея поклялась себе, что этого больше не повторится.
Да, дочь обладала большим могуществом, чем мать, но Фелея сумела
отыскать ее слабое место!
Теперь она могла ждать еще, собирая силы и залечивая раны, смакуя эту
приятную, как целебный бальзам, мысль.
14
Байдевин рывком заставил себя проснуться и проворно вскочил с
продавленного мешка с соломой, который служил тюфяком Нориссе. Сначала он
немного сердился на себя за то, что задремал, но лишь только он увидел
Нориссу, мирно спящую на топчане рядом с ним, это ощущение прошло.
Байдевин положил руку на лоб девушке, и на ее губах показалась еле
заметная улыбка.
- Не беспокойся, юный Байдевин, с ней все в порядке.
Гном резко повернулся к говорившему, чей четкий силуэт чернел на фоне
пылающего в очаге жаркого пламени. Это был Медвин. Старый маг подошел
ближе и тоже встал рядом с лежанкой Нориссы.
Байдевин вздрогнул, словно от холода, припомнив крик Нориссы и
странные судороги, заставившие скорчиться ее тело. А теперь перед ним
стоял Медвин, здоровый и невредимый, и все - благодаря волшебству Нориссы,
которая теперь лежала вместо него на топчане. Байдевин сдержал новую
вспышку гнева.
- И после всего, что случилось вчера, ты утверждаешь что с ней все в
порядке?
Медвин кивнул:
- Вовсе не болезнь поразила ее прошлой ночью. То было колдовское
нападение... - Маг поднял руку, словно хотел определить направление ветра.
- Могучие силы схватились здесь, и Норисса вышла победительницей. Как бы
там ни было, но много энергии было истрачено с обеих сторон. - Медвин
опустил руку и улыбнулся Нориссе. - Она только спит. Тому, кто напал на
нее, тоже потребуется время, чтобы восстановить свои силы. Уверен, что
некоторое время нас никто не побеспокоит.
Из спальной ниши послышалось невнятное бормотание. Затем донесся
приглушенный шорох, и из ниши выбрался Кхелри. Пожелав гному и Медвину
доброго утра, он осведомился о Нориссе.
- С ней все в порядке, - ответил Медвин, - но она спит и проспит еще
долго.
Байдевин ответил бы на этот вопрос по-другому, но Кхелри, вполне
удовлетворенный ответом, спросил о здоровье Медвина.
- Я тоже чувствую себя хорошо.
- Отлично. Старейшины деревни хотят потолковать с тобой, - пояснил
Кхелри, мельком взглянув в сторону Нориссы. - У них к тебе немало
вопросов.
- Я с радостью встречусь с ними. - Медвин наклонил голову в легком
поклоне, но в это время из спальной ниши показалась Сорин с дочерью.
- Никуда вы не пойдете, пока не позавтракаете, - заявила она и
сердито отмахнулась от мужа, попытавшегося что-то возразить. - Старейшины
ждали всю ночь, так что их вопросы подождут еще немного, пока наши гости
не позавтракают.
Норисса заворочалась на своем топчане, крепко вцепившись в одеяло. Ее
движение зацепило припрятанный посох Медвина, и он на целую треть
собственной длины высунулся из своего тайника. Байдевин словно онемел,
ослепленный сиянием у конца посоха, ожидая удивленных восклицаний от
других. Как ни удивительно, но они молчали, словно ничего не произошло.
Только Кхелри наклонился и вытащил посох целиком, рассматривая его в
неровном отблеске пламени очага.
- Ох, да, - Медвин шагнул к нему и взял из его пальцев сверкающий
жезл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
этого она сдержала мощный поток извергающейся энергии.
Норисса вернула свой разум обратно в домик Кхелри, обратно в тело.
Она держала руки перед глазами, и вид гладких черных чешуй, плотно
покрывающих кожу, привел ее в неистовый восторг. С огромной благодарностью
она соприкоснулась с разумом ночного стража, которого вызывала до этого
только лишь затем, чтобы он оберегал ее сон. Вместо ответа она ощутила
такую совершенную гармонию, какую ее разум осознавал лишь на короткие
мгновения, когда она жила в лесу. Эта гармония давала ее силам
основательность и стабильность, которых им недоставало. Стоило ей только
пожелать, и теперь эта сила станет доступна ей ежеминутно, подчиняясь ее
команде.
Но лишь только она сделала это открытие, как тут же утратила его.
Вместе с побежденным ужасом исчезла необходимость, нужда, и ее только что
обретенная сила стала уходить от нее. Норисса изо всех сил старалась
удержать при себе то, что еще оставалось при ней. Она должна была сделать
еще кое-что.
Норисса стала осознавать окружающее. Она увидела Байдевина, который
стоял подле нее и что-то спрашивал, но она не слышала вопросов. В проеме
дверей спальни высился с обнаженным мячом Кхелри, из-за него выглядывали
встревоженные Грента и Сорин. Успокаивать их страхи не было времени.
Отрешившись от всего, Норисса сделала несколько шагов к топчану, на
краю которого сидел, раскачиваясь от слабости, Медвин. Лунный свет,
падающий на его лицо, делал его еще более бледным. Очевидно, усилие,
которое требовалось от него чтобы подняться, далось ему нелегко. Медвин
открыл глаза и вытянул перед собой дрожащие руки.
- Дитя мое, что с тобой?
Норисса улыбнулась, ее руки с изогнутыми когтями осторожно сомкнулись
на запястьях старика. Закрыв глаза, она постаралась успокоить вихри
энергии внутри себя. Затем она ушла в глубину, высасывая из земли все
больше и больше живительных сил, чувствуя, как ее босые ноги словно
прорастают корнями в земляной пол хижины. Через стража, через себя, по ее
рукам сила вливалась в Медвина. Руки его перестали дрожать, мускулы стали
упругими, и волшебник задышал спокойно и ровно. Когда все было кончено,
сила снова оставила Нориссу.
Норисса открыла глаза и улыбнулась в ответ на улыбку Медвина. Он
свободно сидел на краю своего топчана. Боль исчезла с его лица. Норисса
тихо пробормотала слова благодарности и освобождения, выпуская стража.
Страж исчез быстро, и последние призрачные чешуи истаяли на ее коже.
Снова в ее разуме осталась только она одна, и тотчас же на нее
навалилась усталость. Норисса опустилась на колени и почувствовала, как
сильные руки Байдевина обхватили ее. Норисса с благодарностью позволила
этим рукам увлечь себя в черный поток спокойствия и вдохновения.
Фелея захныкала. На данный момент ее тело больше ничего не в силах
было сделать. Она лежала, скрючившись, на каменном полу маленькой и
мрачной кельи, пытаясь залечить раны души, которые были нанесены ей в этой
битве. Ее ненависть заставляла содрогаться сам воздух, а рыдания то и дело
переходили в яростный скрежет зубов. Дважды потерпеть поражение от дочери
Бреанны!
Фелея поклялась себе, что этого больше не повторится.
Да, дочь обладала большим могуществом, чем мать, но Фелея сумела
отыскать ее слабое место!
Теперь она могла ждать еще, собирая силы и залечивая раны, смакуя эту
приятную, как целебный бальзам, мысль.
14
Байдевин рывком заставил себя проснуться и проворно вскочил с
продавленного мешка с соломой, который служил тюфяком Нориссе. Сначала он
немного сердился на себя за то, что задремал, но лишь только он увидел
Нориссу, мирно спящую на топчане рядом с ним, это ощущение прошло.
Байдевин положил руку на лоб девушке, и на ее губах показалась еле
заметная улыбка.
- Не беспокойся, юный Байдевин, с ней все в порядке.
Гном резко повернулся к говорившему, чей четкий силуэт чернел на фоне
пылающего в очаге жаркого пламени. Это был Медвин. Старый маг подошел
ближе и тоже встал рядом с лежанкой Нориссы.
Байдевин вздрогнул, словно от холода, припомнив крик Нориссы и
странные судороги, заставившие скорчиться ее тело. А теперь перед ним
стоял Медвин, здоровый и невредимый, и все - благодаря волшебству Нориссы,
которая теперь лежала вместо него на топчане. Байдевин сдержал новую
вспышку гнева.
- И после всего, что случилось вчера, ты утверждаешь что с ней все в
порядке?
Медвин кивнул:
- Вовсе не болезнь поразила ее прошлой ночью. То было колдовское
нападение... - Маг поднял руку, словно хотел определить направление ветра.
- Могучие силы схватились здесь, и Норисса вышла победительницей. Как бы
там ни было, но много энергии было истрачено с обеих сторон. - Медвин
опустил руку и улыбнулся Нориссе. - Она только спит. Тому, кто напал на
нее, тоже потребуется время, чтобы восстановить свои силы. Уверен, что
некоторое время нас никто не побеспокоит.
Из спальной ниши послышалось невнятное бормотание. Затем донесся
приглушенный шорох, и из ниши выбрался Кхелри. Пожелав гному и Медвину
доброго утра, он осведомился о Нориссе.
- С ней все в порядке, - ответил Медвин, - но она спит и проспит еще
долго.
Байдевин ответил бы на этот вопрос по-другому, но Кхелри, вполне
удовлетворенный ответом, спросил о здоровье Медвина.
- Я тоже чувствую себя хорошо.
- Отлично. Старейшины деревни хотят потолковать с тобой, - пояснил
Кхелри, мельком взглянув в сторону Нориссы. - У них к тебе немало
вопросов.
- Я с радостью встречусь с ними. - Медвин наклонил голову в легком
поклоне, но в это время из спальной ниши показалась Сорин с дочерью.
- Никуда вы не пойдете, пока не позавтракаете, - заявила она и
сердито отмахнулась от мужа, попытавшегося что-то возразить. - Старейшины
ждали всю ночь, так что их вопросы подождут еще немного, пока наши гости
не позавтракают.
Норисса заворочалась на своем топчане, крепко вцепившись в одеяло. Ее
движение зацепило припрятанный посох Медвина, и он на целую треть
собственной длины высунулся из своего тайника. Байдевин словно онемел,
ослепленный сиянием у конца посоха, ожидая удивленных восклицаний от
других. Как ни удивительно, но они молчали, словно ничего не произошло.
Только Кхелри наклонился и вытащил посох целиком, рассматривая его в
неровном отблеске пламени очага.
- Ох, да, - Медвин шагнул к нему и взял из его пальцев сверкающий
жезл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114