Это были Кальрик и Корис. Корис схватил
кайфара за уздечку и не выпускал.
- Отужинайте с нами, мастер Байдевин, - пригласил Кальрик.
Байдевин заколебался. Его взгляд перебегал с лиц товарищей на шатер,
который манил его вперед, туда, где она ждала. Его тянуло туда, вопреки
его воле.
Легкое прикосновение к ноге заставило его снова повернуться к
Кальрику. Кажется, Байдевину даже удалось улыбнуться.
- Да, пожалуй, я так и поступлю. Мне надо о многом переговорить с
Бреметом. Он, конечно, с вами?
Корис и Кальрик обменялись смущенными взглядами, и кто-то из них
зашаркал башмаками, переступая с ноги на ногу, а Корис отпустил кайфара.
- Или нет? - услышал Байдевин свой собственный напряженный голос.
- Да! Он с нами, только... - Кальрик коротко вздохнул и попытался
ответить так, словно говорил о чем-то само собой разумеющемся, - только
леди вызвала его в свой шатер, и он пока не вернулся.
Так. Байдевин помнил, как Бремет входил в шатер Нориссы незадолго до
темноты, но не видел, как тот ушел. В животе его зашевелился тугой клубок
ревности. Не сказав больше ни слова, он пришпорил кайфара и направил его
вперед.
Почти напротив входа в шатер путь ему преградили двое незнакомых
повстанцев.
- Доложите леди Нориссе, что я желаю говорить с ней. С ней и с
Бреметом.
Часовые вежливо улыбнулись, но ни один из них не сделал попытки
исполнить приказ. Тот, что был повыше ростом, беспомощно развел руками.
- Простите, д'жен, но мастер Бремет давно ушел, а леди отдыхает.
Байдевин почувствовал, как гнев его возрос до опасного предела. Он не
ошибся, уловив насмешку даже в почтительном обращении "д'жен", к тому же
они явно солгали. На мгновение ему припомнились старые обиды: неловкость
за свое бесформенное тело, косые взгляды, шепот в сторонку и повернутые
головы, когда ему случалось проходить мимо.
Байдевину удалось справиться с приступом гнева, и теперь он держал
его перед собой, прикрываясь им словно невидимым щитом. Эти невоспитанные
ублюдки были ничем не лучше него! Он мог бы попытаться прорваться силой,
поднять шум и тогда Норисса, несомненно, вышла бы к нему. Но он не решился
сделать этого. Существовало немало других способов решать подобные
вопросы.
Байдевин кивнул часовым, словно соглашаясь, и двинулся обратно тем же
путем. На краю лагеря он соскочил с кайфара на землю и пошел вокруг
поляны. Оказавшись с противоположной стороны шатра, гном осторожно
подкрался к шатру с тыла, опасаясь встретить еще одного часового, но его
не было. Тишину нарушали только обычные ночные звуки и неразличимое
бормотание близких голосов.
Из шатра доносились голоса - мягкий женский смех и глубокий баритон,
слишком хорошо знакомый Байдевину. Свет, горевшей внутри лампы, отбрасывал
на ткань четкие силуэты - один тонкий и гибкий, второй большой и высокий.
Байдевин следил за тем, как меньший силуэт движется вперед, пока две тени
не слились в одну. Потом маленькая тень снова отделилась от большой и,
подняв руку, потушила светильник.
Некоторое время Байдевин, словно окоченев, неподвижно стоял в
темноте, в мозгу его роились мысли, на которых он боялся сосредоточиться
из опасения, что перед его мысленным взором встанут такие картины, которых
он не сможет выдержать. В конце концов ярость овладела им, и он бросился
бежать, налетая в темноте на палатки и спотыкаясь о колья, в спасительный
лабиринт леса.
Байдевин вернулся в лагерь перед самым рассветом. Ввалившись в
ближайшую палатку, Байдевин забрался в пустой спальный мешок и уснул.
Когда тревожные крики и топот множества кайфаров разбудили его, день был
уже в самом разгаре.
Байдевин с трудом сел, щурясь от яркого света, и обнаружил себя в
окружении своей армии. Норвик бросился к нему с озадаченным выражением
лица.
- Что случилось, кузен? Ты сбился с пути? С твоими людьми все в
порядке?
Байдевин заморгал, приучая глаза к свету, и огляделся. Луг был пуст.
Ни шатров, ни фургонов, ни людей из числа повстанцев. И никакого следа
Нориссы.
Большая часть его отряда все еще лежала на траве, завернувшись в
одеяла, не в силах вырваться из цепких объятий сна, напоминающего
столбняк. По мере того как в воздухе стихало сердитое жужжание, его люди
начали медленно шевелиться и подниматься на ноги. Байдевин тоже сбросил с
себя последние узы сонного заклятья, которое было разрушено шумным
вторжением Норвика и его людей. Бремет, покачиваясь, приблизился к ним.
- Тебя тоже околдовали? - раздались в голове слова Норвика. Байдевин
не ответил, продолжая в недоумении оглядываться по сторонам, и Норвик
кивнул.
- Так я и знал, - он положил руку Байдевину на плечо.
- Гонец, который принес известие о пленении королевы, оказался
неу-литом. Он разлил вино, которое ему дали, а еда его оставалась
нетронутой. Двое моих офицеров, которых это немало удивило, хотели его
рассмотреть. Один утверждал потом, что у него нет рта, а второй клялся,
что он к тому же еще и слепой.
- Ну конечно! - осенило Байдевина. - Независимо от умения мага, у
неу-лита обязательно что-то должно быть не так! Никто из нас так и не
видел его лица! - Он улыбнулся: - Я думаю, что и с нами произошло нечто
подобное. Думаю, что вчера вечером мы повстречались с самой Фелеей. -
Байдевин снова оглядел опустевшую поляну. - Только вот я никак в толк не
возьму, зачем ей все это понадобилось? Наши кайфары на месте, да и
провизия не пропала, - он почувствовал, как радость встрепенулась в его
сердце. - Это была просто темная магия и, стало быть, Норисса в
безопасности. И она не... - он задохнулся, с трудом сдержав рвущиеся из
груди слова облегчения, в то время как в голове его беспрестанно
повторялась одна и та же фраза: "Не Норисса была той коварной
соблазнительницей, которую он видел вчера!"
Бремет рядом с ним горестно застонал и упал на колени, закрыв руками
лицо. Байдевин наклонился к нему, но Бремет отшатнулся. Когда же он
наконец повернулся к нему, Байдевин вздрогнул, увидев на лице гиганта
неподдельную муку и отчаяние.
- Норисса погибла! - прошептал он. - Я... мы... - он махнул рукой
туда, где еще сегодня ночью возвышался красный с золотом шатер. - Я и в
самом деле поверил, что вижу перед собой леди Нориссу. Она сказала, что ее
опоили каким-то зельем, которое стерло часть ее памяти. Мы... мы
разговаривали довольно долго и...
Байдевин похолодел:
- Ты сказал ей, где спрятана Норисса?
Бремет низко опустил голову, и никакое самое яркое солнце не смогло
бы изгнать мертвящий холод, сковавший грудь Байдевина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
кайфара за уздечку и не выпускал.
- Отужинайте с нами, мастер Байдевин, - пригласил Кальрик.
Байдевин заколебался. Его взгляд перебегал с лиц товарищей на шатер,
который манил его вперед, туда, где она ждала. Его тянуло туда, вопреки
его воле.
Легкое прикосновение к ноге заставило его снова повернуться к
Кальрику. Кажется, Байдевину даже удалось улыбнуться.
- Да, пожалуй, я так и поступлю. Мне надо о многом переговорить с
Бреметом. Он, конечно, с вами?
Корис и Кальрик обменялись смущенными взглядами, и кто-то из них
зашаркал башмаками, переступая с ноги на ногу, а Корис отпустил кайфара.
- Или нет? - услышал Байдевин свой собственный напряженный голос.
- Да! Он с нами, только... - Кальрик коротко вздохнул и попытался
ответить так, словно говорил о чем-то само собой разумеющемся, - только
леди вызвала его в свой шатер, и он пока не вернулся.
Так. Байдевин помнил, как Бремет входил в шатер Нориссы незадолго до
темноты, но не видел, как тот ушел. В животе его зашевелился тугой клубок
ревности. Не сказав больше ни слова, он пришпорил кайфара и направил его
вперед.
Почти напротив входа в шатер путь ему преградили двое незнакомых
повстанцев.
- Доложите леди Нориссе, что я желаю говорить с ней. С ней и с
Бреметом.
Часовые вежливо улыбнулись, но ни один из них не сделал попытки
исполнить приказ. Тот, что был повыше ростом, беспомощно развел руками.
- Простите, д'жен, но мастер Бремет давно ушел, а леди отдыхает.
Байдевин почувствовал, как гнев его возрос до опасного предела. Он не
ошибся, уловив насмешку даже в почтительном обращении "д'жен", к тому же
они явно солгали. На мгновение ему припомнились старые обиды: неловкость
за свое бесформенное тело, косые взгляды, шепот в сторонку и повернутые
головы, когда ему случалось проходить мимо.
Байдевину удалось справиться с приступом гнева, и теперь он держал
его перед собой, прикрываясь им словно невидимым щитом. Эти невоспитанные
ублюдки были ничем не лучше него! Он мог бы попытаться прорваться силой,
поднять шум и тогда Норисса, несомненно, вышла бы к нему. Но он не решился
сделать этого. Существовало немало других способов решать подобные
вопросы.
Байдевин кивнул часовым, словно соглашаясь, и двинулся обратно тем же
путем. На краю лагеря он соскочил с кайфара на землю и пошел вокруг
поляны. Оказавшись с противоположной стороны шатра, гном осторожно
подкрался к шатру с тыла, опасаясь встретить еще одного часового, но его
не было. Тишину нарушали только обычные ночные звуки и неразличимое
бормотание близких голосов.
Из шатра доносились голоса - мягкий женский смех и глубокий баритон,
слишком хорошо знакомый Байдевину. Свет, горевшей внутри лампы, отбрасывал
на ткань четкие силуэты - один тонкий и гибкий, второй большой и высокий.
Байдевин следил за тем, как меньший силуэт движется вперед, пока две тени
не слились в одну. Потом маленькая тень снова отделилась от большой и,
подняв руку, потушила светильник.
Некоторое время Байдевин, словно окоченев, неподвижно стоял в
темноте, в мозгу его роились мысли, на которых он боялся сосредоточиться
из опасения, что перед его мысленным взором встанут такие картины, которых
он не сможет выдержать. В конце концов ярость овладела им, и он бросился
бежать, налетая в темноте на палатки и спотыкаясь о колья, в спасительный
лабиринт леса.
Байдевин вернулся в лагерь перед самым рассветом. Ввалившись в
ближайшую палатку, Байдевин забрался в пустой спальный мешок и уснул.
Когда тревожные крики и топот множества кайфаров разбудили его, день был
уже в самом разгаре.
Байдевин с трудом сел, щурясь от яркого света, и обнаружил себя в
окружении своей армии. Норвик бросился к нему с озадаченным выражением
лица.
- Что случилось, кузен? Ты сбился с пути? С твоими людьми все в
порядке?
Байдевин заморгал, приучая глаза к свету, и огляделся. Луг был пуст.
Ни шатров, ни фургонов, ни людей из числа повстанцев. И никакого следа
Нориссы.
Большая часть его отряда все еще лежала на траве, завернувшись в
одеяла, не в силах вырваться из цепких объятий сна, напоминающего
столбняк. По мере того как в воздухе стихало сердитое жужжание, его люди
начали медленно шевелиться и подниматься на ноги. Байдевин тоже сбросил с
себя последние узы сонного заклятья, которое было разрушено шумным
вторжением Норвика и его людей. Бремет, покачиваясь, приблизился к ним.
- Тебя тоже околдовали? - раздались в голове слова Норвика. Байдевин
не ответил, продолжая в недоумении оглядываться по сторонам, и Норвик
кивнул.
- Так я и знал, - он положил руку Байдевину на плечо.
- Гонец, который принес известие о пленении королевы, оказался
неу-литом. Он разлил вино, которое ему дали, а еда его оставалась
нетронутой. Двое моих офицеров, которых это немало удивило, хотели его
рассмотреть. Один утверждал потом, что у него нет рта, а второй клялся,
что он к тому же еще и слепой.
- Ну конечно! - осенило Байдевина. - Независимо от умения мага, у
неу-лита обязательно что-то должно быть не так! Никто из нас так и не
видел его лица! - Он улыбнулся: - Я думаю, что и с нами произошло нечто
подобное. Думаю, что вчера вечером мы повстречались с самой Фелеей. -
Байдевин снова оглядел опустевшую поляну. - Только вот я никак в толк не
возьму, зачем ей все это понадобилось? Наши кайфары на месте, да и
провизия не пропала, - он почувствовал, как радость встрепенулась в его
сердце. - Это была просто темная магия и, стало быть, Норисса в
безопасности. И она не... - он задохнулся, с трудом сдержав рвущиеся из
груди слова облегчения, в то время как в голове его беспрестанно
повторялась одна и та же фраза: "Не Норисса была той коварной
соблазнительницей, которую он видел вчера!"
Бремет рядом с ним горестно застонал и упал на колени, закрыв руками
лицо. Байдевин наклонился к нему, но Бремет отшатнулся. Когда же он
наконец повернулся к нему, Байдевин вздрогнул, увидев на лице гиганта
неподдельную муку и отчаяние.
- Норисса погибла! - прошептал он. - Я... мы... - он махнул рукой
туда, где еще сегодня ночью возвышался красный с золотом шатер. - Я и в
самом деле поверил, что вижу перед собой леди Нориссу. Она сказала, что ее
опоили каким-то зельем, которое стерло часть ее памяти. Мы... мы
разговаривали довольно долго и...
Байдевин похолодел:
- Ты сказал ей, где спрятана Норисса?
Бремет низко опустил голову, и никакое самое яркое солнце не смогло
бы изгнать мертвящий холод, сковавший грудь Байдевина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114