Тело положили в лодку, и Сава села рядом. Гребцы в предрасс-
ветных сумерках отвели лодку согласно приказу к глубокому омуту.
- Бросайте,- приказала Сава. Один из гребцов привязал к телу
Руттула Тяжелый кувшин с золотом. Главным предназначением этого
кувшина было снабжение сургарского принца в загробном мире наличны-
ми деньгами; вдобавок он должен был послужить грузом, чтобы тело не
всплыло.
Гребцы перевалили тело за борт. Сава в оцепенении смотрела на
уходящее в темную воду черное пятно. Она собиралась бросить вслед
телу и бусы, но что-то удержало ее от этого; может быть, приятная
теплота бусин, совсем неказистых на вид. Теплота бусин...
Эти невзрачные бусы были в его руках, когда он умирал, они
согревали его пальцы, когда стыла кровь, они вобрали в себя его ды-
хание...
Нет, эти бусы Сава не выбросит.
- Здесь глубоко,- сказал один из гребцов, подумав, что она
сомневается, надежна ли могила.- Омут бездонный.
Бездонный? Нет, конечно. Но даже в самую сильную засуху глуби-
на в этом месте оставалась не менее двадцати саженей; Руттул ког-
да-то промеря озеро, подыскивая тайник для глайдера. Он отметил
здесь еще мощный слой ила. Глайдер тут держать было нельзя - он
становился прямо-таки мохнатым от грязи... Ах да, глайдер!
Сава вынула "стажерский ключ" и отправила глайдер в горя, в
озеро Праери, где глайдер прятался до прошлого вечера. Сава очень
быстро ощутила, что глайдер вышел из поля действия "ключа"; случай-
но она поднесла "ключ" к бусам, и тот крепко прицепился к крайней
из бусин. Сава с силой отцепилп "ключ", а потом опять вернула его
на прежнее место. Похоже, одни руки сделали и "ключ", и "бусы"...
Лодка уткнулась в берег. Сава вышла из задумчивости. Малтэр,
встревоженный, расхаживал по берегу.
- Тебе, наверное, надо отдохнуть, госпожа моя,- сказал Малтэр,
когда они возвращались к дому.
- Я не хочу отдыхать, Малтэр,- проговорила Сава. Она останови-
лась и глянула на него сухими глазами.- Я вообще не хочу жить, Мал-
тэр.
- Так нельзя говорить,- ответил быстро Малтэр.- тебе плохо, ты
устала, у тебя горе. Но так говорить нельзя. Не гневи богов. Поп-
лачь, моя госпожа. Слезы смягчают горе...
- Я знаю, Малтэр,- послушно кивнула Сава.- Но я не могу пла-
кать, хоть у меня на сердце камень. Тяжело, Малтэр. И знаешь, у ме-
ня сейчас такое чувство, будто я не живу, а смотрю со стороны на
себя как на чужую...
- Пойдем,- протянул руку Малтэр.- Тебе надо ознакомиться с за-
вещанием.
Сава вошла в приемную Руттула и села в кресло для посетителей.
Малтэр подозвал нотариуса. Тот развернул свиток.
"Я, Эрих Кениг, именуемый Руттул, завещаю супруге моей госуда-
рыне Карэне Оль-Лааву владетельное право на Сургару. Также завещаю
ей все, что имею, и даю разрешение на повторный брак по собственно-
му выбору, но не ранее трех лет после моей смерти".
Сава глянула на пергамент. Подпись Руттула, печать Руттула,
печати свидетелй и расписка нотариуса. Какое короткое завещание...
Иные господа, знатные и не очень, перечисляют в завещании каждую
подушку или ночную сорочку; Руттул же обошелся двумя фразами...
А мог бы и не писать завещания вовсе, подумала Сава. К чему
оно, завещание? Что завещать-то, благородные господа? Страна разо-
рена; в верховьях Ландры рыскают саутханцы, а майярцами осажден по-
лупустой после наводнения Тавин.
Что, что теперь будет с высокой государыней Оль-Лааву? И что
будет с тобой, Сургара?
...Жила-была девочка. Но сейчас ей вовсе не хотелось жить...
* * * * *
ЗДЕСЬ ЗАВЕРШАЕТСЯ
ПЕРВАЯ КНИГА СТРАНСТВИЙ
ПРИНЦЕССЫ КАРЭНЫ УР-РУТТУЛ ОЛЬ-ЛААВУ,
вошедшей в сказания Великого Майяра под именем
ХЭЙМИ КАРМИ
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56