Все они написаны в увлекательно-популярном жанре и сегодня не потеряли еще своего информативного значе­ния. Умер Пыляев в 1899 году. Из этой справки выделим важное для нас - увлечение минералогией и драгоценными камнями. Вероятно, оно и подтолкнуло М.И. к написанию очерка о таинственном графе В-ком, промышлявшем торг­овлей алмазами. Отсюда же и его неоднократные упомина­ния о старых ювелирах, вероятно, лично знакомых автору и рассказывавших ему о своей прошлой деятельности и скры­тых аферах В-кого. Возвращаясь к характеристике графа, обратим внимание на следующее. Не говоря уже о замысловатом (как увидим ниже) криптониме, скрывающем его истинную фамилию, Пыляев недвусмысленно избегает каких-либо конкретных указаний на служебную и общественную деятельность В-кого, его семейное положение, возраст, другие черты биогра­фии. Не назван никто из его многочисленных светских знакомых. Короче говоря, сказано о нем, о его жизни вроде бы много, но нет ничего, позволяющего подразумевать ре­альную личность. Исключение только одно: купил дом на углу Большой Морской улицы и Почтамтского переулка. Но и здесь, на поверку, обнаруживается маленькая неточность, уводящая от истины.
Зачем же понадобилось Пыляеву столь тщательно маски­ровать своего графа? Ответ достаточно ясен. Обрисовав че­ловека как очень богатого, широко известного в обществе, пользующегося вроде бы заслуженным уважением и попу­лярностью в свете, он одновременно обвиняет его в спеку­ляции алмазами и покупке заведомо известных краденых драгоценностей огромной стоимости, причем косвенно ком­прометирующих французский и австрийский королевские дома. Публикация таких сведений, так сказать, открытым текстом, неминуемо должна была вызвать бурную протесту­ющую реакцию со стороны наследников и родственников В-кого, к тому времени (1898 г.), вероятно, уже умершего, безусловно потребовавших бы более веских доказательств совершения нечистоплотной сделки. В тоже время Пыляев, как писатель и историк, не мог не понимать, что имеющаяся у него информация о дальнейшей судьбе ожерелья Марии Антуанетты представляет собой объективную историческую и научную ценность, а, следовательно, его долг - сделать ее общественным достоянием. В этом плане он выбрал, пожа­луй, единственно правильный вариант. Но, как говорится, все тайное становится явным.
Свою попытку разгадать загадку, предложенную Пыляевым, и узнать, кого он скрыл под буквами В-кий, мы начали с поисков в справочной, научной и мемуарной литературе, отражавшей жизнь высшего света Петербурга первой четверти прошлого века. Однако никого, чья фамилия укладывалась в этот криптоним и кто был бы при этом графом, поляком, миллионером, ценителем и коллекционером кар­тин и прочего, любителем карточной игры, гастрономом, благотворителем и кавалером ордена св.Станислава, найти не удалось. Более того. По документам Ленинградского го­родского исторического архива, из восьми владельцев до­мов, стоящих по обоим углам Почтамтского переулка и Большой Морской улицы в период с 1800 по 1834 годы, не было никого, кто бы соответствовал описанию Пыляева. В конце концов, мы остановились на человеке, чей облик и жизненный образ отвечал указаниям историка, но фамилия вроде бы не подходила под криптоним В-кий. Речь идет о нашем «старом знакомом» - графе Валериане Венедиктови­че Стройновском.
Из тех же воспоминаний племянника его жены, Н.С.Маевского, явствует, что в молодости граф много путешествовал по Европе, пользовался доверием и милостью короля Ста­нислава Августа, наградившего его орденами Белого Орла и св.Станислава; что происхождение его миллионного состо­яния так и осталось неясным. Еще в Польше, в 1795 году, Стройновский приобрел имение Горохов в Волынской гу­бернии, ранее принадлежащее племяннику короля Станис­лаву Понятовскому. Как указывается в польской энциклопедии, Стройновский перестроил находящийся в имении дворец, великолепно его украсил, поместил в нем галерею картин, коллекцию древностей, привезенных из Помпеи, заложил английский парк, суконную фабрику. Картинную галерею и коллекцию он позже перевез в Петер­бург, в собственный дом на набережной Фонтанки, куплен­ный им в 1819 или 1820 году. Этот дом он вскоре проиграл в карты титулярному советнику Смирнову (Сам факт подтверждается только устными воспоминаниями-предани­ями петербургских старожилов). В начале 1820-х годов, по личному повелению Александра I, был без суда и следствия отставлен от службы. Затем долгое время жил в деревне,
в 1832 году купил на имя жены дом в Петербурге на Боль­шой Морской улице. Этот дом был радом с Почтамтским переулком, третий от угла. Умер Стройновский там же, в Петербурге, и похоронен в своем Волынском имении, в местечке Кульчино. Было ему 87 лет....
Мы позволили себе повторить основные вехи этой, уже известной читателю, биографии, чтобы было легко заме­тить, что ряд ее деталей полностью совпадает с нарисованным скрупулезным Пыляевым обликом В-кого. Причем наиболее интересной, в совокупности с остальными, является, конечно, покупка дома на Большой Морской ули­це. О приобретенном Стройновским и затем проигранном в карты доме на Фонтанке Пыляев мог просто не знать или же не решился упомянуть о нем, так как покупка эта была непосредственно связана с получившей широкую огласку историей последней женитьбы графа.
Дополнительным подтверждением тождества Стройновского с графом В-ким могут служить еще несколь­ко моментов. Так, рассказывая о замужестве своей тетки, Маевский пишет, что Стройновский «был чрезвычайно умен и образован, и ум его был одинаково приятен как для гости­ных, так и для тихой домашней жизни». Далее. Пыляев упоминает об изысканных обедах В-кого и его широкой благотворительности. Здесь в первом случае мы располагаем фразой из письма Л.И. Тургенева к П.А. Вязем­скому (см. очерк «Прообраз Карлы Черномора»).
Во втором же - следует принять во внимание следующее. Пыляев пишет о пожертвовании графом В-ким Вилейскому университету коллекции редких минералов, которая нахо­дилась затем в Киевском университете. Отметим здесь, что и Стройновский, и его родной брат Иероним были одно время связаны с Виленским университетом. Иероним не­сколько лет был его ректором, а первая книга Стройновского вышла в Вильно в 1809 году. Но не это главное. Как известно, Киевский университет был открыт в 1834 году на основе Виленского учебного округа. Эта гимназия, в связи с отдаленностью от Вильно, стала фактически самостоятель­ным высшим учебным заведением. Основал ее в 1805 году известный деятель просвещения того времени, ученый-пра­вовед, польский магнат Фадей Чацкий. В «Истории Киев­ского университета» читаем, что «Кременец явно соперничал с Вильною, и многие профессора были лучше виленских.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43