«... Осиротелая бабушка пригласила к себе (т.е. в город - Б.Б.) жить зятя и дочь (Маевских - Б.Б.), но этим семейное счастье не было возвращено... - И далее, когда в декабре 1834 года умер граф Стройновский, - По окончании траурного года тетушка моя по любви вышла замуж за генерала Зурова, тогдашнего Тульского губернатора... мы остались втроем, мать и бабушка принялись за мое воспи­тание сообща...». Маевский говорит «втроем», так как с конца 1832 года его отец находился постоянно в Молдавии, командуя дивизией в оккупационном корпусе графа Кисе­лева.
Из приведенных цитат можно сделать вывод, что «таинст­венная» тетушка исчезает из семьи А.Д. Буткевича в проме­жутке между 1824 и 1832 годами. Сам же факт замалчивания Маевским всего, что касается ее жизни и дальнейшей судь­бы, хотя и не сразу бросается в глаза, но, тем не менее, явно диссонирует со всеми теми семейными подробностями его воспоминаний, о которых говорилось выше. Полным мол­чанием он обходит ее юность, характер, взаимоотношения с родными, ее друзей, поклонников, замужество и так далее, вплоть до возможной преждевременной смерти.
При внимательном осмысливании всего этого рождается впечатление, что здесь не случайность, а совершенно наме­ренное утаивание, продиктованное нежеланием назвать именно ее имя, и, как следствие, вынужденное упоминание о ней только вскользь, так как крайне странным выглядел бы рассказ о родной тетке, которую неизвестно как звали. Что же могло побудить Маевского, писавшего свою хрони­ку где-то в конце 1870-х годов, то есть спустя пол века после описываемых им событий, создать эту таинственную завесу, эту третью свою загадку? На наш взгляд, ответов может быть два.
Первый - это то, что он действительно ничего не знал о ней, допустим, умершей за несколько лет до его, в 1833 году, рождения. Не знал даже имени. Но всякий, взявший на себя труд прочесть его воспоминания, скажет вслед за нами, что это предположение более чем абсурдно. А если так, то вторым - и, вероятно, единственным, - хотя и косвенным ответом на эту третью загадку может быть только следующее: для всего семейного клана Стройновских-Зуровых, Буткевичей и Маевских существовали какие-то очень серьезные причины, в силу которых добровольный мемуарист не мог - даже в 1881 году! - обна­родовать именно имя этой своей тетушки, к тому времени, наверное, уже давно умершей.
Следовательно, первой нашей задачей было узнать, как звали третью, младшую дочь Александра Дмитриевича Буткевича от его третьего брака, которой в 1810-х годах было около 16 лет, - неизвестно, когда и где родившуюся, бывшую ли замужем и когда, где и как умершую. Сейчас ситуация сложилась так, что все загадки и умолчания Н.С. Маевского, словно преломленные лучи в фокусе, сошлись как раз на имени младшей сестры Екатерины Александровны Буткевич. Задача, вполне подтверждающая французскую пого­ворку, что у истоков всякой тайны -«ищите женщину». Чтобы современному широкому читателю стало вполне ясно, в чем заключается трудность такого поиска, нужно сказать, что, если жизнь и деятельность мужчин того време­ни (имеется в виду дворянское сословие), кроме церковных метрических записей о рождении, женитьбе и смерти, фик­сировалась затем в их учебных аттестатах, послужных спи­сках и формулярах, сохранившихся в разных архивах до наших дней, то в отношении женщин все было гораздо при­митивнее. Они записывались в те же метрические книги при рождении, затем при выходе замуж, если это происходило, и когда умирали (дата и причина смерти). Кроме того, жены, как и дети, заносились в послужные списки мужей по имени и отчеству, но, как правило, без указаний их девичьей фа­милии. Исключение составляли только дочери титулован­ных особ, когда, например, писалось: «женат на Марии, дочери князя или графа Ивана такого-то». Вот и все, если не считать архивных списков воспитанниц двух привилегиро­ванных Петербургских институтов для благородных девиц - Смольного и Екатерининского, да разных юридических ак­тов, отражавших земельные, купчие, бракоразводные и дру­гие тяжбы того времени. Ну, а в нашем случае? Известно лишь то, что в 1810-1824 годах интересующая нас особа, по отчеству Александровна и по фамилии Буткевич, жила в доме родителей, в старой петербургской Коломне, в приходе церкви Покрова Богородицы. Судя по воспоминаниям Маевского, она, как и ее сестры, в институте не училась. Однако этот поиск мы все-таки начали. Просмотр в Ленинградском историческом архиве метриче­ских книг Коломенской церкви за 1817-1833 годы не принес результатов. Среди многочисленных записей о крестинах, свадьбах и похоронах прихожан этой церкви в те годы есть сведения о венчании в 1819 году Екатерины Буткевич с графом Стройновским, о рождении в 1823 году их дочери Ольги, о венчании матери Маевского Любови с его отцом в 1827 году и рождении его самого в 1833-ем, но ни одного упоминания о третьей дочери Александра Дмитриевича там не было. Правда, все это отражало лишь зимний период, так как на лето вся семья уезжала в деревню, а метрические книги Преображенской церкви села Спасское Старо-Рус­ского уезда Новгородской губернии не сохранились. Оста­валась последняя надежда - исповедальные ведомости. Согласно церковным правилам, все прихожане в определен­ные дни должны были бывать у исповеди и «святого прича­стия», что и регистрировалось опять же в специальных книгах. Особенно строго это соблюдалось в последнюю не­делю Великого поста, перед праздником Пасхи. И снова пришлось перелистать груды толстенных фолиантов в коря­вых от времени, изъеденных мышами переплетах, где на порыжелых страницах зачастую выцветшей, трудно разбор­чивой скорописью указывалось, что тогда-то и тогда-то у исповеди были те-то и те-то. И так год за годом, начиная с 1810-го. Но то ли семья генерала Буткевича не отличалась особым благочестием, то ли исповедывались они дома или в какой-либо другой церкви, но в первых просмотренных кни­гах этой фамилии не было. Разгадка появилась только в книге за 1815 год. Здесь, на обороте страницы 152 указыва­лось, что на страстной неделе в апреле месяце у исповеди и причастия были:
«Генерал-лейтенант Александр Дмитриевич Буткевич 65 лет и дети его:
Екатерина 17 лет
Любовь 14 лет
Татьяна 10 лет (!)
Николай 13 лет
и воспитанница его Виктория Алексеевна 7 лет»
Таким образом, вслед за Пушкиным, мы теперь можем повторить: «Ее сестра звалась Татьяной...» - и добавить, что, следовательно, именно это имя так тщательно скрывал Маевский в своих воспоминаниях. Но почему? Однако прежде чем попытаться ответить на этот вопрос, вернемся ненадолго к приведенной записи, так как указан­ный в ней возраст членов семьи
А.Д. Буткевича и его самого требует уточнений. Делавший эту запись священник или дьячок допустил несколько неточностей - случай, с точки зрения архивных работников не редкий, вполне возмож­ный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43