Портрет одного из Череповых работы А.И. Клюндера - в Эрмитаже». Следовательно, за прошедший век, кроме отчества, ничего нового, касающегося этих двух сокурсников и однополчан поэта, в течение шести лет проживших и прослуживших с ним бок о бок, возможно, бывших для него членами «кружка родного», найдено не было. Впрочем, нет. В справочном аппарате энциклопедии есть ссылка на воспоминания В.В. Боборыкина «Три встречи с Лермонтовым». Здесь, по­сле рассказа о поступлении автора в школу юнкеров, гово­рится: «... Это было так: Лермонтов, Лярский, Тизенгаузен и братья Череповы, как выпускные, с присоединением к ним проворного В.В. Энгельгардта, составляли по вечерам так называемый ими «Нумидийский эскадрон», в котором, плотно взявши друг друга за руки, быстро скользили по паркету легко-кавалерийской камеры, сбивая с ног попадав­шихся им навстречу новичков...» И еще одно. Литературовед Л.И. Прокопенко в статье «Братья Череповы, однополчане и друзья Лермонтова» настойчиво и не без оснований писал о необходимости искать личные и фамильные архивы Череповых, которые «наверняка имели у себя рисунки, автогра­фы стихов, рукописи прозы, может быть, даже письма поэта...» Вот, собственно, и все, что было написано о Череповых в связи с Лермонтовым. Но это - было. А теперь, когда благодаря найденному пор­трету мы знаем, что Анна Андреевна была в Петербурге в середине 1830-х годов? Что может добавить этот, казалось бы незначительный, факт к уже известной нам информации о возможных связях Лермонтова с ее сыновьями? Совер­шенно понятен повод ее приезда в столицу. Старший сын служит в полку, в Царском Селе. Двое младших только что окончили школу, тоже будут в полку, они еще так молоды, столько соблазнов кругом, а гусарский полк издавна славит­ся своими пирушками, азартной карточной игрой, шумной, разгульной жизнью. Большинство офицеров богаты, сорят деньгами. «Здесь нужен глаз да глаз. Вот бабка Арсеньева, как только ее Мишенька поступил в школу, так и сама в Петербург приехала и живет тут уже третий год. Теперь же, когда внук тоже в полку корнетом, то по десять тысяч на год ему положила на представительство. Ну да и Череповы не из бедных. И родни влиятельной, связей нужных немало. Хоть родня и не близкая, а все ж своя, разве можно родством не считаться?»
Но на какое же родство рассчитывала Анна Андревна? Прежде всего, конечно, на Мещерских, на кузенов своих по дядюшке троюродному, московскому князю Ивану Сергее­вичу. «Вот, к примеру, кузен Петр Иванович, уже семь лет как на Екатерине Карамзиной женат, или братец его Нико­лай Иванович, скоро в подполковники выйдет, к Сашеньке Трубецкой сватается. Опять же - у Карамзиных свои люди. Да всех и не перечтешь. А в полку? Кирилл сам скоро выгодно женится, земляку своему Платоше Пищевичу, то­му, что в дочку Варвару влюблен, помог в свой полк перей­ти, теперь и адъютантом при генерале Клейнмихеле сделан. Ну, да здесь не обошлось без помощи Огарева Николая Александровича. Это он, наверно по просьбе Кирилла, Пищевичу спротежировал.
Небось и супруга генерала, Клеопатра Петровна, словечко замолвила. Впрочем, ей и сам бог велел. Ведь она - из Ильинских, тех, что Череповым свояками и соседями по губернии доводятся...» Остановим на этом возможные сооб­ражения Анны Андреевны, что заполняли ее мысли по при­езде в Петербург, может быть, в то самое время, в те часы, когда Алоиз Петрович Рокштуль в гостиной Карамзиных или Мещерских писал с нее наш портрет. И не думала она тогда, что спустя полтораста лет протянется от ее портрета незримая, пусть косвенно, но реальная нить, связывающая ее сыновей с именем не только Лермонтова, но и Пушкина. Ведь почти все промелькнувшие в ее мыслях имена мы находим теперь в научной литературе, посвященной этим гениям русской поэзии. Так, в книге Л.А.Черейского указы­вается, что Пушкин был знаком не только с самим Клейн­михелем, но и с его женой Клеопатрой Петровной. Николай Александрович Огарев (крестный отец внуков Анны Андре­евны) - однополчанин и приятель близкого друга Пушкина А.О. Россета. В 1833 году Пушкин писал жене из Болдина: «Кто же еще за тобой ухаживает, кроме Огарева?...» Платон Пищевич (муж одной из ее дочерей) - с 1836 года поручик Гусарского полка, знакомый Карамзиных и, по-видимому, Пушкина. Многочисленные знакомства Карамзиных и их ближайших друзей с офицерами гвардейских полков, представляющими, в основном, самые аристократические фами­лии, широко известны. Достаточно сказать, что из 43-х офицеров Гусарского полка (в октябре 1838 года) более 30 были знакомы Карамзиным, бывали у них в гостях, в разное время общались с Пушкиным, дружили с Лермонтовым. Однако, кроме приведенных воспоминаний Боборыкина и несмотря на все сказанное, мы не знаем в этой связи ни одного упоминания о Череповых. Трудно сказать, является ли это «роковой» случайностью или же отражает прекраще­ние в силу каких-то причин дальнейших, после школы, близких контактов и связей. Казалось бы, братья Череповы соответствовали всем требованиям, предъявляемым к офи­церам гвардии. Они были богаты, родственными узами близ­ки к самым знатным фамилиям. Брат их отца, Степан Кириллович, был женат на княжне Щербатовой, имел от нее трех дочерей, среди которых первенство по красоте принад­лежало старшей, Марии Степановне (в замужестве Линеман). На фамильном портрете «она представлена бессмертным Кипренским отдыхающей после бала, с увяда­ющим цветком на нежного лубом корсаже». Судьба этого портрета, к сожалению, неизвестна. Все это еще раз под­тверждает, что великосветской родни Череповым было не занимать, а фамилия Щербатовых дает повод вспомнить об известном увлечении Лермонтова княгиней Щербатовой, породившем один из шедевров лирики поэта:
«На светские цепи
На блеск утомительного бала
Цветущие степи
Украйны она променяла»
«написано немало восторженных слов, но мы привели эти строки еще и потому, что далее пойдет речь о докумен­тально подтвержденном разговоре, вернее, рассказе, самого поэта о посещении им небольшого украинского имения Арсеньевых.
В упомянутых выше воспоминаниях А.В. Мещерского го­ворится о его встречах с поэтом в 1840 году. Вот что пишет мемуарист об одной из этих встреч: «В другой раз была серьезная беседа об интенсивном хозяйстве, о котором в настоящее время так много пишут в журналах и о чем тогда уже заботились. Лермонтов, который питал полное недове­рие и обнаруживал даже некоторое пренебрежение к сель­скому хозяйству, называя его ковырянием земли, сказал мам при этом, что сам недавно был в своем маленьком имении в Малороссии, откуда не получал никакого дохода. Его долготерпение, наконец, истощилось, и он поехал туда, чтобы лично убедиться в причине бездоходности имения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43