Но слушай по порядку.
Поручив Риту заботам кормилицы и кузин, сделав распоряжение по хо-
зяйству, я отправился в город искать старого доктора.
Искать, собственно, мне не пришлось, так как в гостинице, где я оста-
новился, на первый же мой вопрос ответили, что знают, и указали его ад-
рес.
- Только напрасно вы к нему поедете, - прибавил коридорный, - доктор
давно никого не лечит да и редко кого пускает к себе.
Он чудной. Позвольте, сударь, я лучше проведу вас к другому доктору -
Фришу. Он отличный доктор и стоит в нашей гостинице.
Я поблагодарил и отказался от Фриша...
- А почему вы зовете старика чудным? - поинтересовался я.
- Да как же, сударь, все его так зовут. Говорят, он не в своем уме.
Я отправился.
Извозчик свез меня на окраину города, к небольшому деревянному дому.
Во дворе меня встретила пожилая женщина и угрюмо сказала, что доктор не
лечит и никого не принимает.
Проводите меня к нему, сказал я, и "золотой" пропуск был в ее руке.
Меня тотчас же провели в сени, а затем и в комнаты.
Первая комната ничего из себя не представляла, самая обыденная, ме-
щанская обстановка. Но зато следующая была совершенно иного характера.
Это какой-то кабинет алхимика или ученого: темные шкафы, полные книг,
банки, реторты, несколько чучел и в конце концов человеческий скелет.
У окна в большом кресле сидел старик. В первую минуту я думал, что
ошибся и попал не по адресу. Так трудно было узнать в высохшем, худом
человеке когда-то полного и веселого доктора. Он был совершенно лыс и в
огромных очках.
Если я, зная к кому иду, с трудом уловил знакомые черты, то он, ко-
нечно, совершенно меня не узнал.
- Что вам нужно? Я не практикую, - сказал он резко, вставая с кресла.
Я назвал себя.
Минуту он стоял неподвижно, точно не понимая меня, потом странно вы-
тянул шею и спросил - голос его дрожал:
- Кто вы?
Я повторил.
Альф, нужно было видеть его ужас, он побелел, как бумага, очки упали
на пол, и он этого даже не заметил. Протянув вперед руки, точно защища-
ясь, он бормотал:
- Нет, не может быть! - ноги его тряслись, и, не выдержав, он со сто-
ном сел в кресло.
Я подал ему стакан воды и, взяв за руку, стал говорить.
- Доктор, милый доктор, разве вы забыли своего любимца, маленького
Карло, я старался припомнить из детства разные мелочи, его шутки, подар-
ки...
Понемногу старик успокоился и начал улыбаться:
- Так это в самом деле ты, Карло, ты живой и здоровый. Как же ты вы-
рос и какой красавец. Эх, не судил Бог моему другу, твоему отцу, и полю-
боваться тобой.
- Да, доктор с семи лет я был лишен и отца, и матери, а почему, и до
сих пор не знаю.
Старик как-то отодвинулся от меня и замолчал.
- Зачем и надолго ли ты приехал в наш город?
- Приехал я сегодня, а сколько проживу, зависит от вас, доктор. Если
вы согласитесь на мою просьбу, то завтра же утром мы выедем в замок.
Старик снова весь затрясся:
- Что, ехать в замок, в твой родовой замок, зачем? Что тебе в нем? -
закричал он сердито.
- Как зачем? Вот уже два месяца, как я живу в нем, - смеясь, заявил
я.
- Ты в замке, рядом, два месяца, - бормотал он. Зубы, т.е. нижняя че-
люсть старика, дрожали.
- Ты жив, здоров, совершенно здоров. Поклянись Божьей Матерью, что ты
говоришь правду, - и он повелительно указал на угол.
Весь угол был занят образами, большими и маленькими; перед ними горе-
ла лампада, стоял аналой с открытой книгой. Войдя в комнату, я не заме-
тил этого угла, и теперь он поразил меня диссонансом: лампада и челове-
ческий скелет!
- Клянись, говорю тебе, крестись! - настаивал грозно старик.
Думая, что имею дело с сумасшедшим, и не желая его сердить, я перек-
рестился и сказал торжественно.
- Клянусь Божьей Матерью, я жив и вполне здоров.
Старик заплакал, вернее, как-то захныкал и, вытаскивая из кармана ог-
ромный платок, все повторял:
- Зачем ты приехал, зачем ты приехал? Чего ты хочешь?
Когда он совершенно успокоился, я ему рассказал, что с детства скучал
по родине, но не смел ослушаться приказания отца и жил в чужих краях.
Внезапная смерть отца сняла с меня запрет, и я явился поклониться гробам
отца и матери, и представьте, доктор, я не нашел их в склепе, - закончил
я.
- Не нашел. В склепе не нашел! - радостно шептал старик. - А новый
склеп ты не трогал?
- А разве есть новый склеп? Где же он?
- Хорошо, очень хорошо, - потирал старикашка свои руки.
Я ничего не понимал и страшно раскаивался, что связался с полоумным.
Соображая, как бы поудобнее выбраться из глупого положения, я молчал.
Молчал и старик.
- Когда ты едешь обратно в чужие края? - наконец спросил он.
- Обратно? И не собираюсь! - возразил я с удивлением. - Замок вычи-
щен, отремонтирован заново, и через две недели моя свадьба.
Глаза старика опять выразили ужас.
- Ты намерен навсегда поселиться в замке и хочешь жениться, быть мо-
жет, уже наметил невесту. Безумец, безумец, разве старый Петро не был у
тебя, разве он не сказал тебе, что по завету отца ты не должен был при-
езжать в замок, а не то, что жить тут, да еще с молодой женой, - кричал,
весь трясясь, старик.
Все эти глупые охи и крики окончательно мне надоели, и я резко ска-
зал:
- Отец ни разу не писал мне ничего подобного, да и теперь поздно об
этом говорить; невеста моя уже приехала и находится сейчас в замке.
- Пресвятая Матерь Божия, помилуй ее и спаси! - горестно прошептал
старик. - Ну, Карло, не думал я, что судьба заставит выпить меня и эту
горькую чашу. А видно, ничего не поделаешь! Мы оберегали тебя от этого
ужаса, но ты сам дерзко срываешь благодетельный покров. Твой отец взял с
меня и Петро странную клятву, что тайна эта умрет с нами... но теперь я
должен, я обязан открыть ее тебе... Да, прости меня Пресвятая Заступни-
ца... дорогой друг, ты говорил: "Смотри, ни на духу, ни во сне ты не
должен говорить, из могилы я буду следить за тобой", а сейчас, если ты
можешь слышать, пойми и прости: но ведь Карло надо спасти, избавить, хо-
тя бы ценой моей души - души клятвопреступника! - печально и торжествен-
но проговорил старик.
Он замолчал и скорбно поник головою.
Хотя все его слова представляли какой-то бред, но я не считал его
больше сумасшедшим, что-то говорило мне о их правде и о ужасе, что ждет
меня.
Я молчал, боясь нарушить думы доктора, и в то же время старался дога-
даться, что за тайну должен он мне открыть. Первая моя мысль была насчет
моего большого состояния: честно ли оно нажито? нет ли крови на нем? - и
я давал себе слово исправить, что можно.
Нет, невероятно.
Смерть матери, неповинен ли в ней отец?
Тоже нет. Он обожал ее и пятнадцать лет хранил верность ей и чтил ее
память.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62