- А что это такое?
- Слово палантир расшифровывается и означает "Тот, что смотрит
далеко". Камень Ортханка - один из них.
- Значит, он не сделан... не сделан... - Пин заколебался, - врагом?
- Нет, - сказал Гэндальф. - И не Саруманом. Это не под силу ни ему,
ни Саурону. Палантиры происходят из Эльдамара. Сделал их Нольдор. Сам
Феанор, возможно, изобрел их так давно, что это время не может быть
измерено годами. Но нет ничего, что Саурон не смог бы обратить во зло. Увы
Саруману! В этом была причина его падения, как я сейчас понимаю. Для всех
опасно пользоваться изобретениями, превосходящими наши возможности. Но он
попытался это сделать. Глупец! Он хотел сохранить его в тайне и
использовать лишь для себя. Он никогда не говорил о камне с членами
совета. Мы не задумывались о судьбе палантиров. Люди их совершенно забыли.
Даже в Гондоре это была тайна, известная лишь немногим; в Арноре память о
них сохранилась лишь в песнях Дунадана.
- Для чего использовали их люди древности? - поинтересовался Пин,
обрадованный и удивленный готовностью, с которой колдун отвечал на его
вопросы.
- Чтобы видеть далеко и обмениваться мыслями друг с другом, -
объяснил Гэндальф. - Благодаря им они долго объединяли и охраняли
королевство Гондор. Они установили эти камни в Минас Аноре, в Минас Итиле
и Ортханке, в кольце Изенгарда. Главный палантир находился в Звездном
Куполе в Осгилиате перед его разрушением. Три остальных были далеко на
севере. В доме Элронда говорят, что они находились в Аннуминасе и на Амон
Суле, а камень Элендила был в Башне Холмов, которая смотрит на Митланд в
Заливе Лун, где лежат большие корабли.
Каждый палантир мог отвечать другим, но все они были открыты для
находящегося в Осгилиате. Похоже, что Ортханк выстоял в буре времени и
сохранил свой палантир. Но один он лишь способен на то, чтобы видеть
маленькие изображения далеких предметов и далеких дней. Несомненно, он был
очень полезен Саруману, но похоже, что тот этим не удовлетворился. Он
смотрел все дальше и дальше, пока не бросил свой взгляд на Барад-Дур.
Здесь он и был пойман!
Кто знает, где погребены или затоплены камни Арнора и Гондора? Но по
крайней мере одним из них овладел Саурон и приспособил для своих целей. Я
думаю, что это камень Итила, потому что Саурон давно захватил Минас Итил и
обратил его во зло. Теперь он называется Минас Моргул.
Теперь легко понять, как был пойман и удержан блуждающий взгляд
Сарумана, как его убеждали, а когда убеждение не действовало, заставляли.
Укусивший был укушен сам, ястреб попал в когти к орлу, паук запутался в
стальной паутине! Уже давно вынужден был он постоянно приходить к камню
для докладов и допросов, для получения приказов, и камень Ортханка теперь
так настроен на Барад-Дур, что всякий взглянув в него, устремляет в него
свой взгляд и разум. И как он притягивает к себе! Разве я не чувствовал
этого? Даже сейчас сердце мое стремится к камню, мне хочется испытать свою
волю, проверить, а смогу ли я устоять против него. Как хочется взглянуть
на далекие моря и на времена прекрасного Терпилиона, увидеть за работой
Феанора, когда еще цвели белое и золотое деревья! - Он вздохнул и
замолчал.
- Я хотел бы знать это раньше, - сказал Пин. - Я не имел
представления о том, что делаю.
- Нет, имел, - возразил Гэндальф. - Ведь ты знал, что поступаешь
неправильно и глупо; и ты говорил себе об этом, но не смог справиться с
собой. Я не рассказывал об этом раньше, потому что, только обдумав все
случившееся, я все сам понял до конца. Но даже если бы я и рассказал
раньше, это не уменьшило бы твоего желания, не увеличило бы твою волю к
сопротивлению. Наоборот! Нет, нужно было обжечься сначала, чтобы научиться
чему-то.
- Да, - сказал Пин, - Если бы передо мной положили все семь камней, я
закрыл бы глаза и сунул руки в карманы.
- Хорошо! - сказал Гэндальф. - И если только отвечая на твои вопросы,
можно утихомирить твою любознательность, я проведу за этим занятием
остаток своих дней. Что еще хочешь ты знать?
- Названия всех звезд, и всех живых существ, и всю историю
Средиземья, и небес, и морей, - засмеялся Пин. - конечно же! Зачем мне
меньше? Но сегодня я не тороплюсь. В данный момент мне хочется лишь узнать
о черной тени. Я слышал, вы назвали ее "вестником Мордора". Кто это? Что
он может делать в Изенгарде?
- Это Черный Всадник на крыльях, назгул, - ответил Гэндальф. - Он
должен был унести тебя в Башню Тьмы.
- Но он не мог явиться за мной, - запинаясь, проговорил Пиппин. -
Разве он не знает, что я...
- Конечно, нет, - сказал Гэндальф. - От Барад-Дура до Ортханка по
прямой больше двухсот лиг, и даже назгулу требуется несколько часов, чтобы
пролететь это расстояние. Но Саруман, несомненно, заглядывал в камень,
посылая в набег орков, и в Барад-Дуре известно больше его тайн, чем он
думает. Вестник был послан, чтобы узнать, что он делает. А после
случившегося сегодня ночью прилетит другой, и, я думаю, скоро. Так Саруман
оказался зажатым в тисках, куда сам сунул руку. У него нет пленника, чтобы
отправить его в Мордор. У него нет камня, он не может видеть и отвечать на
вызовы. Саурон сочтет, что Саруман отпустил пленника и отказывается
использовать камень. Саруману не поможет, если он расскажет вестнику всю
правду. Потому что, хоть Изенгард и разрушен, Саруман благополучно сидит в
Ортханке. Поэтому, хочет он или нет, он будет выглядеть мятежником. Он
отверг мое предложение, а это был для него единственный выход. Что он
будет делать в таком положении, не могу догадываться. У него хватит силы,
пока он сидит в Ортханке, сопротивляться девяти всадникам. Он может
попытаться делать это. Он может попытаться захватить назгула или по
крайней мере убить существо, на котором назгул летает по воздуху. В таком
случае пусть Рохан бережет своих лошадей!
Но я не могу сказать, какие последствия это будет иметь для нас.
Возможно, планы врага будут нарушены или исполнение их задержится из-за
его гнева против Сарумана. Возможно, он узнает, что я стоял на ступеньках
Ортханка вместе с хоббитами. Или что жив потомок Элендила и находится со
мной. Если Змеиный Язык не введен в заблуждение оружием Рохана, он
запомнил Арагорна и объявленный им титул. Этого я и опасаюсь. Итак, мы
летим - не от опасности, а в еще большую опасность. Каждый миг Обгоняющий
Тень приближает нас к земле тени, Перегрин Тук.
Пин ничего не ответил, лишь плотнее завернулся в плащ, как будто ему
неожиданно стало холодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117