-- И кто сосчитал, сколько утверждений науки и религии отвергла и
подтвердила практика? К тому же твоя идеология такая же фантазия, как и
религия. Она сосет соки науки, но сама не есть наука. Возьми утверждение
идеологии о бесконечности мира в про-странстве и времени. Логически оно
недоказуемо. Опытным путем его не подтвердишь. Чем оно с этой точки зрения
лучше утверждения о сотво-рении мира неким высшим существом?
-- Есть опыт людей в течение миллионов лет,-- говорит он.-- Есть
правила интерполяции и экстраполяции...
-- Они суть правила логики, а не закона природы,-- говорю я.
-- Идеология в духе эпохи,-- пускает он в ход последний аргумент.
-- А ты уверен, что "дух эпохи" не изменится в ближайшее вре-мя? --
наношу я свой решающий удар.
На этот раз я победил. Но чаще побеждает он. Меня это не смущает. Немцы
в прошлую войну выиграли все битвы, но продули войну в целом.
Так и я могу проиграть Антиподу все отдельные дискуссии, но могу
выиграть в конечном результате, ибо религия побеждает, идя дорогой
поражений,-- такова ее историческая роль.
МОЙ МЕДИЦИНСКИЙ СТАТУС
Само собой разумеется, меня поставили на учет в психиатрическом
диспансере, хотя я там до этого ни разу не был и никакого обследова-ния с
этой точки зрения не проходил. Произошло это так. За мелкое хулиганство,
которого на самом деле не было (меня избили незнакомые лица), меня осудили
на пятнадцать суток. В один из этих дней меня посетила "комиссия" из трех
человек. Главный из них просил меня "признаться чистосердечно", являюсь я
шизофреником или нет.
-- Если я скажу "нет",-- ответил я им,-- то вы будете рассуждать так:
он шизофреник, поскольку шизофреники отрицают, что они шизоф-реники. А если
я скажу "да", вы будете рассуждать так: он парень образованный, знает только
что приведенную истину, и потому соглаша-ется считать себя шизофреником,
чтобы скрыть тот факт, что он шизофреник.
-- А ты не дурак,-- сказал глава комиссии.-- Значит, шизофреник. Так и
запишем.
И записали. На всякий случай. Чтобы можно было в любое время
изолировать. В связи с важными событиями (праздники, приезд руково-дителей
из Москвы) город очищают от всякого сброда вроде меня. Таких "шизофреников"
в городе сотни. И их всех в таких случаях забирают в сумасшедший дом,
знаменитый на всю страну. Я же теперь на это время исчезаю сам. В последний
раз я исчез на даче у самого начальника областного управления КГБ -- работал
на его участке (копал землю, пилил дрова, красил заборы и даже чинил печи).
В тот раз один из членов "комиссии" задержался на минутку.
-- Я себя чувствую так, будто меня не было, нет и не будет никогда,--
тихонько сказал Он.-- Вместе с тем мне кажется, что я был, есть и буду
всегда. Что это по-твоему?
-- Божественное начало в человеке,-- сказал я.-- Человек отличает-ся от
животного своей причастностью к Вечности.
-- Ясно,-- сказал он.-- Только по-дружески советую, не говори больше
никому об этом.
ТРУДНОСТИ ПРОФЕССИИ
Моя профессия принадлежит к числу трудных и опасных, хотя оплачивается
крайне низко. Об опасностях расскажу потом, а трудности заключаются главным
образом в том, что мои ученики и пациенты почти никогда не понимают меня и
потому обижаются на меня. Вот, например, средних лет мужчина, занимающий
приличный пост, потребовал (не попросил, а потребовал) научить его быть
красивым. Я сказал ему для начала следующее: если хочешь иметь красивое
лицо, мой регулярно ноги. Он не понял фигурального смысла моего изречения:
приведи сначала в порядок все, что в тебе скрыто от посторонних. Он понял
мои слова буквально. Разгневался. Поносил меня последними словами как жулика
и шарлатана. Не заплатил ни копейки. Погрозился сообщить обо мне "куда
следует" (это уже из области опасностей). Я сказал ему, что "там, где
следует" могут заинтересоваться, как он встретился со мной, и это может ему
повредить. Он выругался матом. Но, по-видимому, не донес. И на том спасибо.
Другой человек попросил меня научить его выражать заложенные в нем потенции,
так как он хочет самосовершен-ствоваться. Я сказал ему, что надо стремиться
выглядеть лучше, чем ты есть на самом деле. Он тоже обиделся. И тоже не
заплатил. Правда, он не ругался матом и не грозился донести: как-никак он
собирался самосовершенствоваться. Но то, что я ему посоветовал, есть
единствен-но возможный путь самосовершенствования, ибо в человеке вообще нет
никаких скрытых потенций. Это предрассудок, будто такие потенции есть.
Бывают и смешные случаи. Одна длинноносая женщина попросила помочь ей
придумать что-нибудь такое, чтобы нос не казался таким длинным. Я ей сказал,
что ее проблема тривиальна: надо ей самой сделать свой нос предметом шуток и
подчеркнуть его размеры и безоб-разие. В истории такие прецеденты уже имели
место. Она тоже сначала обиделась. Тоже ушла, не заплатив. Но через месяц
она разыскала меня и заплатила по-царски. И была счастлива. Я ей посоветовал
изучить литературу, касающуюся носа: шутки, анекдоты. Через полгода она
успешно вышла, замуж. Я был приглашен на свадьбу, потом -- на пьянку по
поводу рождения сына. Упившийся муж отозвал меня в сторонку и попросил
придумать что-нибудь такое, чтобы уменьшить нос его супруге,-- за это время
он стал еще длиннее и уродливее.
ДОБРО И ЗЛО
Один старый забулдыга рассказал мне такой случай. Сталину доложи-ли,
что профессор Н. прислал в "Коммунист" статью, в которой оспари-вает
некоторые утверждения Сталина о языке.
-- Товарищ Н. впал в ошибку,-- сказал Сталин.-- Человек он
заслу-женный, надо ему по-товарищески помочь преодолеть заблуждение.
-- Как конкретно?-- спросили Сталина.
-- Расстрелять мерзавца,-- сказал он. Глаза его в этот момент источали
доброту. Сталин понимал соотношение добра и зла. Он был почти что Бог, но не
Бог: он был Сатана. Потому он говорил с акцентом.
Советский человек охотно причиняет зло ближнему и делает подло-сти. Но
он предварительно убеждает себя в том, что он имеет на это моральное право,
что его действия оправданы так или иначе, что они в конце концов суть не
зло, а добро. Мне, например, приходилось беседовать с десятками людей,
совершавших супружеские измены. Лишь немногие из них делали это без
психологического и морального самооправдания. Как правило, они находили
причину своего предатель-ства в недостатках супругов, которым изменяли, и
рассматривали свое поведение не как предательство, а как некий выход из
создавшегося положения, как стремление преодолеть трудности и даже как
желание облагодетельствовать тех, кому они изменяли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
подтвердила практика? К тому же твоя идеология такая же фантазия, как и
религия. Она сосет соки науки, но сама не есть наука. Возьми утверждение
идеологии о бесконечности мира в про-странстве и времени. Логически оно
недоказуемо. Опытным путем его не подтвердишь. Чем оно с этой точки зрения
лучше утверждения о сотво-рении мира неким высшим существом?
-- Есть опыт людей в течение миллионов лет,-- говорит он.-- Есть
правила интерполяции и экстраполяции...
-- Они суть правила логики, а не закона природы,-- говорю я.
-- Идеология в духе эпохи,-- пускает он в ход последний аргумент.
-- А ты уверен, что "дух эпохи" не изменится в ближайшее вре-мя? --
наношу я свой решающий удар.
На этот раз я победил. Но чаще побеждает он. Меня это не смущает. Немцы
в прошлую войну выиграли все битвы, но продули войну в целом.
Так и я могу проиграть Антиподу все отдельные дискуссии, но могу
выиграть в конечном результате, ибо религия побеждает, идя дорогой
поражений,-- такова ее историческая роль.
МОЙ МЕДИЦИНСКИЙ СТАТУС
Само собой разумеется, меня поставили на учет в психиатрическом
диспансере, хотя я там до этого ни разу не был и никакого обследова-ния с
этой точки зрения не проходил. Произошло это так. За мелкое хулиганство,
которого на самом деле не было (меня избили незнакомые лица), меня осудили
на пятнадцать суток. В один из этих дней меня посетила "комиссия" из трех
человек. Главный из них просил меня "признаться чистосердечно", являюсь я
шизофреником или нет.
-- Если я скажу "нет",-- ответил я им,-- то вы будете рассуждать так:
он шизофреник, поскольку шизофреники отрицают, что они шизоф-реники. А если
я скажу "да", вы будете рассуждать так: он парень образованный, знает только
что приведенную истину, и потому соглаша-ется считать себя шизофреником,
чтобы скрыть тот факт, что он шизофреник.
-- А ты не дурак,-- сказал глава комиссии.-- Значит, шизофреник. Так и
запишем.
И записали. На всякий случай. Чтобы можно было в любое время
изолировать. В связи с важными событиями (праздники, приезд руково-дителей
из Москвы) город очищают от всякого сброда вроде меня. Таких "шизофреников"
в городе сотни. И их всех в таких случаях забирают в сумасшедший дом,
знаменитый на всю страну. Я же теперь на это время исчезаю сам. В последний
раз я исчез на даче у самого начальника областного управления КГБ -- работал
на его участке (копал землю, пилил дрова, красил заборы и даже чинил печи).
В тот раз один из членов "комиссии" задержался на минутку.
-- Я себя чувствую так, будто меня не было, нет и не будет никогда,--
тихонько сказал Он.-- Вместе с тем мне кажется, что я был, есть и буду
всегда. Что это по-твоему?
-- Божественное начало в человеке,-- сказал я.-- Человек отличает-ся от
животного своей причастностью к Вечности.
-- Ясно,-- сказал он.-- Только по-дружески советую, не говори больше
никому об этом.
ТРУДНОСТИ ПРОФЕССИИ
Моя профессия принадлежит к числу трудных и опасных, хотя оплачивается
крайне низко. Об опасностях расскажу потом, а трудности заключаются главным
образом в том, что мои ученики и пациенты почти никогда не понимают меня и
потому обижаются на меня. Вот, например, средних лет мужчина, занимающий
приличный пост, потребовал (не попросил, а потребовал) научить его быть
красивым. Я сказал ему для начала следующее: если хочешь иметь красивое
лицо, мой регулярно ноги. Он не понял фигурального смысла моего изречения:
приведи сначала в порядок все, что в тебе скрыто от посторонних. Он понял
мои слова буквально. Разгневался. Поносил меня последними словами как жулика
и шарлатана. Не заплатил ни копейки. Погрозился сообщить обо мне "куда
следует" (это уже из области опасностей). Я сказал ему, что "там, где
следует" могут заинтересоваться, как он встретился со мной, и это может ему
повредить. Он выругался матом. Но, по-видимому, не донес. И на том спасибо.
Другой человек попросил меня научить его выражать заложенные в нем потенции,
так как он хочет самосовершен-ствоваться. Я сказал ему, что надо стремиться
выглядеть лучше, чем ты есть на самом деле. Он тоже обиделся. И тоже не
заплатил. Правда, он не ругался матом и не грозился донести: как-никак он
собирался самосовершенствоваться. Но то, что я ему посоветовал, есть
единствен-но возможный путь самосовершенствования, ибо в человеке вообще нет
никаких скрытых потенций. Это предрассудок, будто такие потенции есть.
Бывают и смешные случаи. Одна длинноносая женщина попросила помочь ей
придумать что-нибудь такое, чтобы нос не казался таким длинным. Я ей сказал,
что ее проблема тривиальна: надо ей самой сделать свой нос предметом шуток и
подчеркнуть его размеры и безоб-разие. В истории такие прецеденты уже имели
место. Она тоже сначала обиделась. Тоже ушла, не заплатив. Но через месяц
она разыскала меня и заплатила по-царски. И была счастлива. Я ей посоветовал
изучить литературу, касающуюся носа: шутки, анекдоты. Через полгода она
успешно вышла, замуж. Я был приглашен на свадьбу, потом -- на пьянку по
поводу рождения сына. Упившийся муж отозвал меня в сторонку и попросил
придумать что-нибудь такое, чтобы уменьшить нос его супруге,-- за это время
он стал еще длиннее и уродливее.
ДОБРО И ЗЛО
Один старый забулдыга рассказал мне такой случай. Сталину доложи-ли,
что профессор Н. прислал в "Коммунист" статью, в которой оспари-вает
некоторые утверждения Сталина о языке.
-- Товарищ Н. впал в ошибку,-- сказал Сталин.-- Человек он
заслу-женный, надо ему по-товарищески помочь преодолеть заблуждение.
-- Как конкретно?-- спросили Сталина.
-- Расстрелять мерзавца,-- сказал он. Глаза его в этот момент источали
доброту. Сталин понимал соотношение добра и зла. Он был почти что Бог, но не
Бог: он был Сатана. Потому он говорил с акцентом.
Советский человек охотно причиняет зло ближнему и делает подло-сти. Но
он предварительно убеждает себя в том, что он имеет на это моральное право,
что его действия оправданы так или иначе, что они в конце концов суть не
зло, а добро. Мне, например, приходилось беседовать с десятками людей,
совершавших супружеские измены. Лишь немногие из них делали это без
психологического и морального самооправдания. Как правило, они находили
причину своего предатель-ства в недостатках супругов, которым изменяли, и
рассматривали свое поведение не как предательство, а как некий выход из
создавшегося положения, как стремление преодолеть трудности и даже как
желание облагодетельствовать тех, кому они изменяли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67