Отчасти-- гипноз. Отчасти-- эффект массовой
психологии и психологии отчаяния. Вспомни Гитлера, гитлеровских врачей,
Распутина... Отчасти-- обман, в котором добро-вольно участвуют целители и
исцеляемые. Исцеляемым этот обман нужен как самообман, как самотерапия.
Иногда все эти явления фокусируются в одну точку, совпадают. И порождают
выдающихся шарлатанов.
-- Ты прав,-- соглашаюсь я.-- Но я есть явление иного рода. Я только
похож на этих шарлатанов. Имею с ними кое-что общее. Но я никогда не
достигну благополучия и признания. Меня никогда не будут изучать
беспристрастные ученые. Я даже не стану объектом внимания шарлатанов,
работающих на КГБ. Почему? Да все по той же причине, по какой другой
выдающийся исцелитель пошел на Голгофу. Для меня исцеление болезней не есть
самоцель. Это-- мое побочное занятие. Объект моего внимания и воздействия --
человеческая душа. Душа, а не тело.
-- Душа есть лишь свойство тела,-- возражает он.
-- Это такое свойство,-- говорю я,-- которое стоит всего тела. Если
душа появилась, отношение тела и души меняется на противоположное. Должно
перемениться! Я хочу добиться этого.
Окончание следует.
ПРОБЛЕМА НОМЕР ОДИН
-- Следующим по степени важности для будущего дипломата,-- учил я
своего на редкость понятливого ученика Балбеса,-- является внешность и
внешнее поведение. Ты можешь быть чем угодно и кем угодно, но лицо твое
должно выражать волю, выдержку, решимость, тайну, снисходительность и прочие
качества гордого короля, временно исполняющего обязанности мелкого чиновника
министерства ино-странных дел. Начни носить очки, они скрывают пустоту души,
обнару-живающуюся в глазах. Научись сдвигать брови так, чтобы между ними
образовались заметные морщины. А еще лучше, если одна, но глубокая и
длинная. Это реже встречается. Уголки губ опускай не-много вниз, чтобы
образовались резкие морщины от ноздрей вниз ко рту. Губы слегка, вроде бы
как недоверчиво, поджимай. Ноздри чуть-чуть раздувай. Никогда не раскрывай
рот для смеха. Лучше не смейся вообще, лишь иногда слегка усмехайся. Развить
мускулы челюстей-- пустяк. По сто раз напрягай их утром, днем и вечером.
Смотрись ежедневно час в зеркало. Старайся придавать лицу желаемый вид.
Лучше избери в качестве образца для подражания известную истори-ческую
личность и старайся походить на нее. Только Боже упаси выбрать Наполеона,
Ленина, Сталина, Гитлера и им подобных,-- зас-меют. Лучше рангом поменьше,
но внешне поприличнее. Теперь об осанке и движениях...-- И в этом деле
Балбес превзошел мои ожида-ния. Уже через пару недель все ученики и учителя
школы почтитель-но умолкали и вытягивались в струнку, когда он появлялся.
Дирек-тор кидался ему навстречу и открывал ему дверь. Признаться, и мне
становилось не по себе, когда он входил в роль. Куда-то исчезла глупая,
гнусная, прыщавая, пористая морда, и возникал лик некоей значительной
личности, владеющей величайшими государственными тайнами и творящей мировую
историю. Узрев своего дебильного отпрыска в таком виде, товарищ Гробыко
невольно встал, суетливо подтянул спадающие штаны. И, ни слова не говоря,
отвалил мне сумму, значительно превосходящую прежнюю.
ЖИВИ
Но вот кончились дожди. Выглянуло солнце. Иду на бульвар, разва-ливаюсь
на скамейке, наслаждаюсь светом и теплом. Боже, как это хорошо-- солнце,
птицы, цветы. Рядом присаживаются две молодые, приятные на вид женщины.
-- Опять проклятая жара начинается,-- говорит одна со вздохом.-- Я в
жару вся противными пятнами и прыщами покрываюсь. Нет, надо подаваться на
юг, в Крым или в Грузию.
-- Но там же еще жарче! -- восклицает другая.
-- Балда! -- отвечает первая.-- Это же юг, а не наша дыра! Я блаженно
улыбаюсь. Как хорошо, что на свете есть такие ветреные женщины!
-- Ты, Лаптев, опять тут сшиваешься? -- слышу я знакомый го-лос.-- Я
тебя в два счета кое-куда отправлю!
-- Поосторожнее на поворотах, старшина,-- говорю я ему спокой-но.-- Я
сейчас майорской жене яичники лечу. Я расскажу ей, в каком ты виде вчера...
-- С тобой и пошутить нельзя,-- лебезит с подленьким смешком старшина и
оставляет меня в покое.
Ах как хорошо, черт возьми! Хорошо, что на свете есть такие сволочи,
как этот старшина. Ничего в мире менять не надо. Его надо принять таким,
какой он есть, и устроиться в нем поудобнее. Вот так, как я сейчас на
скамейке. Руки перекинуть назад, чтобы не свалиться. Голову слегка набок
склонить. Прикрыть глаза и...
Уснуть мне, однако, не удалось. Снова появился старшина и велел все же
убираться вон. Я бреду в ближайшую забегаловку. Скрипучая, заплеванная,
исписанная похабными словами и зарисованная непри-стойными рисунками дверь
захлопывается за мною, отделяя от меня ослепительное и щедрое солнце. Боже,
как прекрасна жизнь! Зачем загробная жизнь, зачем рай, если лучше, чем эта
жизнь, ничего быть не может?
Меняю должность Бога и Вечность на одну минуту заурядного человеческого
счастья.
Пусть прекратится суета,
Пусть не тревожит подлость души.
Пусть грязной пошлостью уста
Не оскорбляют больше уши.
Пускай цветами расцветут
Все наши мусорные свалки
И вновь невинность обретут
Все подзаборные давалки.
И соловьиной трелью пусть
Заголосят вороны эти.
И поэтическую грусть
Пропойца вновь в себе отметит.
И в поднебесной высоте
Пусть грянет Глас: "О человеки!
В незамутненной чистоте
Вам жить отныне и навеки!"
Что скажем мы на то в ответ?
-- Будь добр,-- мы скажем,-- Иисусе.
Верни обратно грязный свет
И больше в нашу жизнь не суйся.
Пусть нас поглотит суета,
Пусть подлость точит наши души.
И грязной пошлостью уста
Пускай ласкают наши уши.
СУЕТА
На сей раз мой собутыльник-- рядовой солдат. Он
доволен жизнью.
-- У нас можно отлично прожить,-- говорит он с видом мудреца,
постигшего глубочайшую истину бытия.-- Только надо для этого голо-ву на
плечах иметь, а не пустой шарик. Надо находчивость проявлять. Вот, например,
идешь ты в самовольную отлучку. Идешь, покуриваешь, встречных женщин
осматриваешь на предмет возможности знакомства. Вдруг из-за угла неожиданно
патруль выскакивает. Ты, конечно, подтя-гиваешься, берешь руку под козырек и
печатаешь шаг, повернув голову в сторону начальника патруля. Ты уже миновал
патруль, но у этого хлюпика-лейтенанта мелькает подозрение. "Товарищ боец,--
слышишь
ты позади,-- подойдите сюда!" Ты четко поворачиваешься и подходишь к
лейтенантишке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
психологии и психологии отчаяния. Вспомни Гитлера, гитлеровских врачей,
Распутина... Отчасти-- обман, в котором добро-вольно участвуют целители и
исцеляемые. Исцеляемым этот обман нужен как самообман, как самотерапия.
Иногда все эти явления фокусируются в одну точку, совпадают. И порождают
выдающихся шарлатанов.
-- Ты прав,-- соглашаюсь я.-- Но я есть явление иного рода. Я только
похож на этих шарлатанов. Имею с ними кое-что общее. Но я никогда не
достигну благополучия и признания. Меня никогда не будут изучать
беспристрастные ученые. Я даже не стану объектом внимания шарлатанов,
работающих на КГБ. Почему? Да все по той же причине, по какой другой
выдающийся исцелитель пошел на Голгофу. Для меня исцеление болезней не есть
самоцель. Это-- мое побочное занятие. Объект моего внимания и воздействия --
человеческая душа. Душа, а не тело.
-- Душа есть лишь свойство тела,-- возражает он.
-- Это такое свойство,-- говорю я,-- которое стоит всего тела. Если
душа появилась, отношение тела и души меняется на противоположное. Должно
перемениться! Я хочу добиться этого.
Окончание следует.
ПРОБЛЕМА НОМЕР ОДИН
-- Следующим по степени важности для будущего дипломата,-- учил я
своего на редкость понятливого ученика Балбеса,-- является внешность и
внешнее поведение. Ты можешь быть чем угодно и кем угодно, но лицо твое
должно выражать волю, выдержку, решимость, тайну, снисходительность и прочие
качества гордого короля, временно исполняющего обязанности мелкого чиновника
министерства ино-странных дел. Начни носить очки, они скрывают пустоту души,
обнару-живающуюся в глазах. Научись сдвигать брови так, чтобы между ними
образовались заметные морщины. А еще лучше, если одна, но глубокая и
длинная. Это реже встречается. Уголки губ опускай не-много вниз, чтобы
образовались резкие морщины от ноздрей вниз ко рту. Губы слегка, вроде бы
как недоверчиво, поджимай. Ноздри чуть-чуть раздувай. Никогда не раскрывай
рот для смеха. Лучше не смейся вообще, лишь иногда слегка усмехайся. Развить
мускулы челюстей-- пустяк. По сто раз напрягай их утром, днем и вечером.
Смотрись ежедневно час в зеркало. Старайся придавать лицу желаемый вид.
Лучше избери в качестве образца для подражания известную истори-ческую
личность и старайся походить на нее. Только Боже упаси выбрать Наполеона,
Ленина, Сталина, Гитлера и им подобных,-- зас-меют. Лучше рангом поменьше,
но внешне поприличнее. Теперь об осанке и движениях...-- И в этом деле
Балбес превзошел мои ожида-ния. Уже через пару недель все ученики и учителя
школы почтитель-но умолкали и вытягивались в струнку, когда он появлялся.
Дирек-тор кидался ему навстречу и открывал ему дверь. Признаться, и мне
становилось не по себе, когда он входил в роль. Куда-то исчезла глупая,
гнусная, прыщавая, пористая морда, и возникал лик некоей значительной
личности, владеющей величайшими государственными тайнами и творящей мировую
историю. Узрев своего дебильного отпрыска в таком виде, товарищ Гробыко
невольно встал, суетливо подтянул спадающие штаны. И, ни слова не говоря,
отвалил мне сумму, значительно превосходящую прежнюю.
ЖИВИ
Но вот кончились дожди. Выглянуло солнце. Иду на бульвар, разва-ливаюсь
на скамейке, наслаждаюсь светом и теплом. Боже, как это хорошо-- солнце,
птицы, цветы. Рядом присаживаются две молодые, приятные на вид женщины.
-- Опять проклятая жара начинается,-- говорит одна со вздохом.-- Я в
жару вся противными пятнами и прыщами покрываюсь. Нет, надо подаваться на
юг, в Крым или в Грузию.
-- Но там же еще жарче! -- восклицает другая.
-- Балда! -- отвечает первая.-- Это же юг, а не наша дыра! Я блаженно
улыбаюсь. Как хорошо, что на свете есть такие ветреные женщины!
-- Ты, Лаптев, опять тут сшиваешься? -- слышу я знакомый го-лос.-- Я
тебя в два счета кое-куда отправлю!
-- Поосторожнее на поворотах, старшина,-- говорю я ему спокой-но.-- Я
сейчас майорской жене яичники лечу. Я расскажу ей, в каком ты виде вчера...
-- С тобой и пошутить нельзя,-- лебезит с подленьким смешком старшина и
оставляет меня в покое.
Ах как хорошо, черт возьми! Хорошо, что на свете есть такие сволочи,
как этот старшина. Ничего в мире менять не надо. Его надо принять таким,
какой он есть, и устроиться в нем поудобнее. Вот так, как я сейчас на
скамейке. Руки перекинуть назад, чтобы не свалиться. Голову слегка набок
склонить. Прикрыть глаза и...
Уснуть мне, однако, не удалось. Снова появился старшина и велел все же
убираться вон. Я бреду в ближайшую забегаловку. Скрипучая, заплеванная,
исписанная похабными словами и зарисованная непри-стойными рисунками дверь
захлопывается за мною, отделяя от меня ослепительное и щедрое солнце. Боже,
как прекрасна жизнь! Зачем загробная жизнь, зачем рай, если лучше, чем эта
жизнь, ничего быть не может?
Меняю должность Бога и Вечность на одну минуту заурядного человеческого
счастья.
Пусть прекратится суета,
Пусть не тревожит подлость души.
Пусть грязной пошлостью уста
Не оскорбляют больше уши.
Пускай цветами расцветут
Все наши мусорные свалки
И вновь невинность обретут
Все подзаборные давалки.
И соловьиной трелью пусть
Заголосят вороны эти.
И поэтическую грусть
Пропойца вновь в себе отметит.
И в поднебесной высоте
Пусть грянет Глас: "О человеки!
В незамутненной чистоте
Вам жить отныне и навеки!"
Что скажем мы на то в ответ?
-- Будь добр,-- мы скажем,-- Иисусе.
Верни обратно грязный свет
И больше в нашу жизнь не суйся.
Пусть нас поглотит суета,
Пусть подлость точит наши души.
И грязной пошлостью уста
Пускай ласкают наши уши.
СУЕТА
На сей раз мой собутыльник-- рядовой солдат. Он
доволен жизнью.
-- У нас можно отлично прожить,-- говорит он с видом мудреца,
постигшего глубочайшую истину бытия.-- Только надо для этого голо-ву на
плечах иметь, а не пустой шарик. Надо находчивость проявлять. Вот, например,
идешь ты в самовольную отлучку. Идешь, покуриваешь, встречных женщин
осматриваешь на предмет возможности знакомства. Вдруг из-за угла неожиданно
патруль выскакивает. Ты, конечно, подтя-гиваешься, берешь руку под козырек и
печатаешь шаг, повернув голову в сторону начальника патруля. Ты уже миновал
патруль, но у этого хлюпика-лейтенанта мелькает подозрение. "Товарищ боец,--
слышишь
ты позади,-- подойдите сюда!" Ты четко поворачиваешься и подходишь к
лейтенантишке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67