Тристан сидел в вольной позе, откинувшись на спинку кресла, когда вернулся официант с серебряным подносом.
– Я уже имел удовольствие побеседовать с тремя полицейскими, работающими на территории Большого Лондона, и двумя девушками – свидетельницами убийства, – тихо сказал Тристан, наблюдая за тем, как официант разливал кофе по чашкам. – Если вы мне скажете, кем был убитый, я сразу же попрощаюсь с вами и отправлюсь домой.
Де Венденхайм взял свою чашку и механическим голосом повторил Тристану все то, что уже было тому известно. Горский был русским и жил в Англии много лет. Проживал он в доме, принадлежащем некоей Востриковой, и, как говорят, имел гомосексуальные связи. Семьи у него не было.
– Мне очень немногое удалось узнать о Горском и о том борделе, в котором он жил в последнее время, – устало проговорил Тристан. – В этом заведении соблюдаются такие меры предосторожности, что узнать что-либо о его клиентах не так-то просто.
На губах де Венденхайма промелькнула улыбка.
– Вряд ли эти клиенты обрадовались бы вмешательству вашего отца в их делишки, – сказал он. – То, что делается за стенами этого публичного дома, а это и извращения всяких видов, держится в строгом секрете.
– О каких извращениях вы говорите? – без всякого интереса спросил Тристан.
Де Венденхайм забарабанил пальцами по столу.
– Садомазохистские оргии с применением насилия и пыток, гомосексуализм, детская проституция. Туда поставляют совсем молодых девушек и юношей, часто против их воли. Некоторые случаи просто поражают своей жестокостью.
Тристану все это было известно, но он ждал, что де Венденхайм подтвердит это.
Де Венденхайм пожал плечами.
– Я не осуждаю предпочтения мужчин, если все основано на добровольном согласии, – сказал он. – Но, насколько я знаю, содержащая этот публичный дом мадам идет навстречу любым пожеланиям своих клиентов и стремится удовлетворить самые изощренные вкусы. А это, как вы понимаете, не может обходиться без насилия.
Тристан сделал глоток кофе.
– Недавно ночью я следил за черным ходом этого заведения и видел, как к нему подъехали две кареты без всяких опознавательных знаков, – с задумчивым видом проговорил он.
– Вы следили? – Лицо де Венденхайма исказилось. – Господи, надеюсь, вас никто не видел?
Взгляд Тристана устремился вдаль.
– Мой дорогой друг, – тихо сказал Тристан, – ни у кого не было ни единого шанса выследить меня.
Немного помолчав, де Венденхайм кивнул.
– Что ж, понадеемся на ваш опыт разведчика.
– Кареты останавливались всего лишь на пару минут, – Тристан продолжил свою историю, – и оба раза через черный ход выводили женщин, плотно закутанных в плащи. Одна из них… Что-то было в ее позе, в том, как она держала голову… – он поставил чашку кофе на стол и заглянул де Венденхайму в глаза, – честно говоря, я не уверен, что она была жива.
На скулах де Венденхайма заиграли желваки.
– Я думаю, ваше предположение недалеко от истины. И вполне возможно, что убитый на Стрэнде мужчина стал неугоден кому-то из клиентов этого заведения.
– А что вам известно о владелице публичного дома?
Де Венденхайм вдруг снова ухмыльнулся.
– Ее фамилия Вострикова, – тихо проговорил он. – Лилия Вострикова. Было время, я пытался разыскать ее, но она оказалась просто неуловимой. Говорят, что большую часть года она проводит в Бордо.
Тристан продолжал смотреть на де Венденхайма.
– Отец сказал мне, что мадам Вострикова раньше работала агентом и что она приехала в Лондон вместе с Чарторыйским, известным русским государственным деятелем.
– Да, но он поляк, насколько мне известно, – многозначительно заметил де Венденхайм. – Сейчас в Польше сложилась довольно взрывоопасная ситуация, Россию, разумеется, это не может не тревожить. Чарторыйский имеет непосредственное отношение ко всем этим делам.
Тристан обнаружил необычный завиток на одной из деревянных досок, из которых был сделан стол, и с рассеянным видом стал потирать его пальцем.
– Проблема в том, что в Европе ситуация всегда взрывоопасная, – без всякого вызова проговорил Тристан. – У меня складывается впечатление, что убитый каким-то образом вышел на некоего человека в Лондоне, который имеет связь с Россией. Может быть такое?
Одна мохнатая бровь де Венденхайма поползла вверх.
– Вы имеете в виду Кембла? – спросил он. – Да, у него свой бизнес, он знает массу людей из самых разных слоев населения. Но он не говорит по-русски.
Палец Тристана застыл в центре завитка.
– Собственно говоря, я имел в виду леди Федру Нортемптон.
– Леди Федру?
– Да. – Тристан не мигая смотрел на собеседника. – Вы знаете ее?
– Я знаю ее, – медленно ответил он. – Эта леди – образец добродетели.
– Но ее сводный брат, лорд Нэш, русский. Я не ошибаюсь?
– Я… да. – Де Венденхайму пришлось признать этот общеизвестный факт. – Вы не ошибаетесь.
От Тристана не укрылось, что по лицу де Венденхайма промелькнула тень сомнения.
– Помнится, два года назад разразился громкий скандал, в котором было замешано имя лорда Нэша. Как вам, вероятно, известно, было обнаружено, что некие силы тайно поставляли французское оружие греческим повстанцам. И вскоре к этому каналу проявили интерес русские, – произнес Тристан.
За столом воцарилось глубокое молчание. Лицо де Венденхайма потемнело.
– Мне бы хотелось знать, с кем вы уже успели обсудить ваши соображения, лорд Эйвонклифф. – В голосе де Венденхайма послышался лед. – Это не тот предмет, о котором стоит говорить в клубе за чашкой кофе.
– Это не просто мои соображения, – холодно проговорил Тристан. – Это непреложные факты. Мне известно, что лорд Нэш в то время находился в Париже и имел контакты с французскими властями. И именно тогда и там греческие деньги перетекали из одних карманов в другие.
– Хотелось бы знать, кто поделился с вами данной информацией, чтобы освободить этого болвана от занимаемой должности. – Казалось, еще мгновение, и де Венденхайм грохнет кулаком по столу. – Это более чем серьезно.
Тристан медленно выпрямился.
– Боюсь, вы кое о чем забываете, милорд, – мягко проговорил Тристан. – Вы, похоже, не в курсе, что на Пиренейском полуострове у меня полным-полно осведомителей, людей, которые многим обязаны мне. И я имею возможность получать информацию из первых рук. Я видел, как их сыновья и братья умирали на залитой кровью земле Греции. Мне совершенно нет нужды подставлять ухо английскому бюрократу, потягивающемуся на диване в гостиной.
Де Венденхайм откинулся на спинку кресла и опустил глаза.
– Прошу прощения, – сухо сказал он. – Я позволил себе забыть о вашем прошлом.
Тристан наклонил голову. По лицу де Венденхайма было видно, что он недооценил своего противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81